Тайна
Шрифт:
Я осталась одна. Помню, как пришла в опустевший дом, прошлась по комнатам, трогая вещи, они словно хранили тепло этой женщины, отдавшей мне свою заботу, свою любовь, и так одиноко стало мне… как в тот день, когда отец и Алена остались в тайге, а я одна бродила по нашему опустевшему умолкшему дому.
Я не знала, как мне жить теперь. Все чаще я стала вспоминать Алену, отца, тот день… Было тяжело. Иногда, особенно в ветреные дождливые дни, когда за окном гудел сад, мне снова казалось, что вокруг меня сжимаются, протягивая ко мне длинные
Наступила осень. Опустел пляж, разъехались отдыхающие. Море утратило свои чистые краски, потемнело, стало беспокойнее. Меня все больше одолевала тоска. Бессонными ночами я думала обо всем, что произошло в моей жизни. Вспоминала отца, Алену, Зинаиду Петровну, Захара Степановича. Все они были мертвы… Мне казалось, что я слышу их голоса, зовущие меня, но это был лишь шум листвы, гудение ветра, неумолчный гул моря. Страх охватывал меня… страх и одиночество.
Тянулись дни и ночи - однообразные, темные, дождливые. Большую часть времени я проводила дома. Море теперь пугало меня. Оно казалось мне тревожным, грозящим бедой. Оно потеряло то очарование красок, то постоянное меняющееся многообразие оттенков, которое прежде так пленяло меня. Оно стало однообразно темным, мрачным. Надвигались осенние шторма.
В один из таких дней, серый и сумрачный, я сидела за столом, передо мной лежал белый лист бумаги. Я смотрела на него и не находила в себе сил взяться за кисть. Мне казалось: если начну рисовать, чистота и белизна листа будет осквернена темными и мутными цветами, которые теперь я видела во всем, что окружало меня в те дни. Я взглянула в окно. Солнце исчезло за плотной пеленой потемневшего осеннего неба, в оконное стекло монотонно стучал маленький дождь.
Скрипнула дверь.
Я обернулась.
Мне показалось, что я сошла с ума.
Передо мной стояла Алена.
Глава третья
1
Столько лет прошло, но я узнала ее. Ее рыжие волосы, ее улыбка. Она стала совсем взрослой, и такой красивой, что у меня захватило дух. Я не верила своим глазам.
– Алена, - прошептала я, и стала оседать на пол.
Она подхватила меня, засмеялась.
– Тихо, тихо, - сказала она, - я столько лет тебя искала, а ты сейчас возьмешь и помрешь у меня на руках. Нет, так не пойдет! Наша жизнь только начинается.
– Алена, Алена, - в счастливом изнеможении шептала я, - ты жива, ты жива…
– Конечно, жива, - снова засмеялась она, - а ты как думала?
– Я думала - ты утонула…
Я смотрела на нее и не могла насмотреться. Мне нравилось, как она шутила, смеялась, открывая свои прекрасные белые зубы. Я видела, как она похожа на маму, которую я помнила по фотографиям. Высокая, стройная, сильная, и в то же время, такая грациозная, такая изящная, утонченная. Она была прекрасно одета.
–
– Нет, - она усмехнулась, и я увидела, как маленькая морщинка появилась между тонких нахмурившихся бровей, - нет, милая, это не я утонула… Но я потом, потом тебе все расскажу. Пока не нужно ни о чем вспоминать. Мы, наконец, вместе, и это главное, - она обняла меня, и так спокойно, так легко стало у меня на душе.
– Дом нужно продать, - сказала Алена.
Мы встречались с ней в стороне от поселка, в том месте, где кончались песочные пляжи, где начинался каменистый берег, и море, накатывая пологой, но мощной волной, шипело и пенилось, дробясь о прибрежные валуны.
Алена не хотела приходить в поселок.
– Нас не должны видеть вместе, - говорила она.
– И ты никому не должна говорить, что у тебя есть сестра.
Я не понимала ее. Я так надеялась, что моя жизнь с ее возвращением изменится в лучшую сторону. Мне хотелось, чтобы кончилось мое одиночество, и чтобы моя сестра, единственный родной и близкий мне человек, всегда была рядом. Я считала, что лучше всего остаться здесь, у моря, в доме, который принадлежал мне по праву - Зинаида Петровна оставила его мне по завещанию. Я сказала об этом Алене.
– Нет, ты обязательно должна уехать из этого поселка, - сказала она, села ко мне ближе, обняла за плечи.
– Понимаешь, если ты останешься здесь, они могут найти тебя.
– Кто они? Разве кто-то ищет меня? – меня охватило беспокойство, я огляделась.
Алена помедлила с ответом. Потом сказала, взяв меня за руку.
– Да, скорее всего они будут искать тебя. И рано, или поздно найдут, если ты останешься здесь.
– Кто - они, Алена? Я не понимаю.
Она встала, запахнула плащ, повела плечами.
Мерно шумело море, одинокая чайка кружилась над темными низкими волнами, крича пронзительно и тревожно.
– Холодно здесь, сыро, неприятно. Тебе на самом деле нравится жить у моря? Здесь совсем не так, как дома. Море утомляет меня. Оно такое огромное, ни конца, ни края… Разве тебе никогда не хотелось вернуться домой?
– Теперь здесь мой дом, - тихо сказала я. – Неужели мы не можем остаться?
Она отрицательно покачала головой.
Потом подошла ко мне, взяла меня за руки.
– Я обещаю, что очень скоро все объясню тебе. Но сейчас ты должна сделать так, как я сказала. Мы должны уехать.
Деньги от продажи дома я положила на свой счет. Так велела Алена.
– Этими деньгами, - сказала она, – ты воспользуешься в том случае, если что-то пойдет не так, если со мной что-нибудь случится.
Я испуганно взглянула на нее, но она стала успокаивать меня: «Не переживай заранее, это я так к слову». Улыбнулась ободряюще. Но я почувствовала – что-то очень тревожит ее.