Тайная битва сверхдержав
Шрифт:
Советские руководители, обеспокоенные тем, что произошло в Польше, искали способ «нормализовать» положение. Нужен был харизматический лидер для удержания польского народа в социалистическом содружестве и в организации Варшавского Договора, созданной всего год назад. Такого лидера Кремль, и прежде всего Хрущев, увидели в Владиславе Гомулке. Он как жертва сталинских репрессий и как человек, имевший свой взгляд на «польский путь к социализму», пользовался в стране и партии непререкаемым авторитетом, противостоял репрессивной политике последних лет.
Симпатии в ПОРП к Гомулке и поддержка его Н. С. Хрущевым привели к тому, что в августе он, а также ранее репрессированные члены партии М. Спыхальский и З. Клишко были реабилитированы и восстановлены в партии. 17 октября Гомулку включили в комиссию по подготовке нового состава политбюро. В то же день состоялось заседание политбюро. Было решено рекомендовать Гомулку на пост первого секретаря на пленуме ЦК ПОРП, который должен был открыться 19 октября.
С этого момента события начали развиваться с необычайной быстротой. Вот что писал Хрущев в заметках «ХХ съезд и Польша»: «Мы узнали через своего посла (П. К. Пономаренко. — А. О.), что в Польше развернулись бурные события, поляки очень поносят Советский Союз и чуть ли не готовят переворот, в результате которого к власти придут настроенные антисоветски» {256}.
В Кремле решили, что настал час решительных действий. 18 октября министр обороны СССР Г. К. Жуков отдает приказ о приведении в боевую готовность Северной группы войск в Польше и Балтийского флота.
19 октября в Варшаву прибыли члены советской делегации Н. С. Хрущев, В. М. Молотов, А. И. Микоян и Л. М. Каганович.
Встречи польских и советских представителей состоялись 19 октября и 20 октября. Как вспоминал Хрущев, «беседа была бурной. Прямо стоял вопрос: за Советы поляки или против? Разговор шел грубый, без дипломатии. Мы предъявляли свои претензии и требовали объяснения действий, которые были направлены против СССР» {257}.Делегация КПСС была не согласна и с тем, что политбюро не хотело включить в новый состав маршала К. Рокоссовского, бывшего в то время министром обороны Польши. В центре внимания оказалась проблема польско-советских отношений. При ее обсуждении Гомулка, охарактеризовав обстановку в стране, заявил о своей уверенности в том, что ПОРП сумеет успешно справиться с ситуацией и сохранить Польшу в социалистическом содружестве и Варшавском Договоре. Он потребовал уточнить статус советских войск в Польше, прекратить вмешательство официальных советских представителей во внутренние дела Польши {258}.
Тем временем за стенами Бельведерского дворца события продолжали развиваться. Приведенные 18 октября в повышенную готовность советские части Северной группы войск не бездействовали. По приказу главнокомандующего Объединенными войсками Варшавского Договора маршала Конева танковая дивизия с места дислокации двигалась к Варшаве. Обстановка была чрезвычайно тревожная. Когда Хрущев спросил Рокоссовского, насколько можно полагаться на польские войска, тот ответил: «Сейчас польские войска не все послушают моего приказа, хотя есть части (он назвал их), которые выполнят мой приказ» {259}.
Пока шли бурные дебаты в Бельведере, советская танковая дивизия приближалась к Варшаве. Узнав об этом, польское руководство срочно создало два штаба — военный и гражданский. На военный штаб возлагалась задача следить за передвижением советских войск и информировать политбюро. «Гражданский штаб должен был обеспечить помощь военному штабу в случае необходимости. Его актив составляли студенты и рабочие автозавода, которые сформировали рабочую милицию. 800 человек были вооружены стрелковым оружием. На других заводах и фабриках создавались отряды самообороны {260}.
О приближении танковой дивизии к Варшаве было объявлено участникам совещания. Как вспоминал Хрущев, в разгар горячего спора к нему подошел весьма взволнованный Гомулка. Он сказал: «Товарищ Хрущев, на Варшаву движется русская танковая дивизия. Я очень прошу вас дать приказ не вводить ее в город… Прошу вас остановить движение советских войск. Вы думаете, что только вы нуждаетесь в дружбе с польским народом? Я, как поляк и коммунист, клянусь, что Польша больше нуждается в дружбе с русскими, чем русские в дружбе с поляками. Разве мы не понимаем, что без вас мы не сможем просуществовать как независимое государство?» {261}
Советская делегация, посовещавшись с Рокоссовским, приняла решение остановить марш танковой дивизии. Обстановка разрядилась, когда польское руководство через свои каналы убедилось, что советские войска отведены от Варшавы {262}.
20 октября советская делегация вернулась в Москву, предварительно договорившись о том, что переговоры продолжатся в ближайшее время в Москве {263}.
В те октябрьские дни на улицах польских городов, особенно Варшавы, начались митинги, достигшие наибольшего накала 19—21 октября. Только после массового (300 тысяч человек) митинга в столице у Дворца культуры 24 октября, на котором с балкона выступил Гомулка, призвавший прекратить «митинговщину», жизнь страны стала входить в нормальное русло.
Решения, принятые на пленуме ЦК ПОРП, стали быстро осуществляться. Был освобожден от поста министра национальной обороны К. Рокоссовский (вскоре он вернулся в Москву), ликвидирован институт советских военных советников, заменены начальники политорганов в вооруженных силах, сменились партийные руководители в воеводствах, в высшие органы законодательной и исполнительной власти вошли представители Объединенной Крестьянской и Демократической партий, повысилась роль сейма как законодательного органа, большую роль в общественной жизни начал играть костел» {264}.
24 октября в Москве состоялось расширенное заседание Президиума ЦК КПСС с участием лидеров коммунистических и рабочих партий социалистических стран: В. Ульбрихта и О. Гротеволя (ГДР), Т. Живкова (НРБ), А. Новотного (ЧССР) и представителя КНР — Лю Шаоци. На нем обсуждалось положение в Польше и Венгрии, где также нарастали народные волнения. Хрущев доложил о поездке в Варшаву советской делегации и новом составе политбюро ЦК ПОРП. Он рассказал об обстановке резких споров, в которой проходила дискуссия, о выступлении Гомулки, игравшем ключевую роль с польской стороны в Бельведерском дворце {265}.
Принципы суверенности, равноправия в отношениях между социалистическими странами, невмешательства во внутренние дела друг друга нашли отражение в Декларации правительства СССР об основах развития и дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества между Советским Союзом и другими социалистическими государствами. Она была принята 30 октября 1956 года и на следующий день опубликована в советской и польской печати.
В Декларации говорилось, что «страны великого содружества социалистических наций могут строить свои взаимоотношения только на принципах полного равноправия, уважения территориальной целостности, государственной независимости и суверенитета, невмешательства во внутренние дела друг друга»; провозглашалась «необходимость полного учета исторического прошлого и особенностей каждой страны, вставшей на путь строительства новой жизни», а также готовность принять «меры, обеспечивающие дальнейшее развитие и укрепление экономических связей между социалистическими странами с тем, чтобы устранить какие бы то ни было возможности нарушения принципа суверенитета, взаимной выгоды и равноправия в экономических отношениях»; выражалось согласие рассмотреть вопросы о статусе советских войск в Польше, находившихся там «на основании Потсдамского соглашения четырех держав и Варшавского Договора» и отзыве в СССР советских советников. Много места в Декларации отводилось событиям в Венгрии {266}.