Тайная история Марии Магдалины
Шрифт:
— Помоги нам! — просили они. — Ты говоришь, что можешь слепых сделать зрячими, освободить пленников! Вот мы — освободи нас! Освободи нас!
Иисус долго сидел, сосредоточившись, и молился. А потом встал и вышел наружу. Мария и Петр направились за ним.
Грянули громкие крики, и Иисусу с трудом удалось призвать всех оставаться на местах, пояснив, что иначе он просто не сможет подойти к каждому нуждающемуся.
Мария увидела, как Иисус вошел в толпу, обращаясь к стоявшим поблизости людям и возлагая на них
Толпа колыхалась, из нее доносились восклицания. Казалось что людей стало во много раз больше, как будто они сходились со всех сторон или появлялись из вод озера. В конце концов это людское море захлестнуло Иисуса: ему с трудом удавалось проталкиваться между страждущими, а уж о разговорах и возложении рук нечего было и думать. Едва сумев пробраться обратно к дому Петра, он торопливо вошел и захлопнул дверь.
— Их слишком много, — сокрушенно сказал он. — Слишком много. Я не могу помочь всем. — Потом, увидев потрясенные лица своих последователей, Иисус пояснил: — Вот почему мне нужны помощники. Труды предстоят великие, и мне не справиться с ними в одиночку.
— Но какие из нас помощники? — изумился Петр. — Мы ведь не можем никого исцелять!
— Сможете! — заверил Иисус. — Сможете!
В этот момент их внимание привлекли удары и скребущие звуки, доносившиеся с крыши. Штукатурка стала падать им на плечи.
— Что это? — воскликнула теща Петра. — Что это? — Она выбежала на улицу, крича и размахивая руками. — Прочь от моего дома! Прочь от моего дома!
Но еще до того, как она вернулась, в потолке образовалась большая дыра и в ней появились четыре виноватых лица.
— Мы принесли нашего друга, он паралитик, не может двигаться, а сквозь эту толпу нам было не протолкнуться. Вся надежда на тебя! — Они стали опускать носилки в комнату.
На какой-то момент Иисус опешил, но потом сам помог выровнять носилки и, когда больной, едва способный приподнять голову над подушкой, взглянул на него, сказав ему:
— Вера твоих друзей принесла тебе благо, сын мой. Твой грехи отпущены.
— Да кто ты такой, чтобы отпускать людям грехи? — заорал кто-то, стоявший под окном и слышавший эти слова. — Закрой рот и не смей богохульствовать!
Иисус посмотрел на человека за окном и промолвил:
— Позволь мне спросить тебя, что легче: прощать грехи или возвращать жизнь в неподвижные члены?
Незнакомец за окном нахмурился.
— Нелегко и то и другое, — ответил он наконец. — Ибо и то и другое во власти Божьей.
— Так смотри же! — возгласил Иисус, и это был приказ, а не приглашение. — Смотри! Друг, встань на ноги и иди домой!
Он устремил взгляд на неподвижно лежавшего больного, и тот, медленно и неуверенно, приподнялся на локтях.
— Давай! — приободрил его Иисус. — Ты можешь. Можешь не только сам встать,
Теперь все взоры были прикованы к недужному. Он, двигаясь болезненной медлительностью, перешел в сидячее положение, сдвинул иссохшие ноги с носилок, уцепился дрожащими руками за один из шестов, оперся на него и заставил себя встать. А потом, кажется сам не веря случившемуся, сделал первый, нетвердый щаг. Перенес вперед одну ногу, потом подставил к ней другую, было ясно, что стоять и даже ходить ему под силу: правда, Мария боялась, что от потрясения он может лишиться чувств.
— Подними подстилку, — сказал Иисус. — Подними ее и вынеси.
Исцеленный наклонился, дрожащими руками поднял подстилку, свернул ее и направился к выходу.
Люди снаружи сначала встретили его появление гробовым молчанием, длившимся, пока кто-то не воскликнул:
— Хвала Господу, который явил нам свое могущество! Однако случившееся еще более воодушевило толпу, которая продолжала свое бдение, окружив дом и призывая Иисуса выйти.
— Не выходи, — попросил Петр, испуганный и потрясенный, как и все остальные.
Завывания и голоса снаружи звучали все громче, все требовательнее. Над тесно сбившимися людьми полыхали факелы — дрожащее пламя выхватывало из тьмы безумные, озаренные багровыми отблесками лица. Толпа колыхалась, как море, люди теснились, напирали, отпихивали один другого.
Иисуса, казалось, терзали сомнения. Потом, прежде чем кто-либо успел остановить его, он распахнул дверь и вышел наружу. Мария услышала оглушительный, наводящий страх крик сотен глоток, голодный рев, словно там бесновались львы, готовые пожрать его. дабы удовлетворить свои нужды.
Прежде чем дверь закрылась, Мария тоже выскочила наружу и, прижимаясь к дверному косяку, стала напряженно всматриваться во тьму, силясь разглядеть, что ожидает Иисуса. Толпа выросла настолько, что простиралась теперь до самой воды, но когда Иисус молча встал перед ней, крики через некоторое время стихли. В наступившей тишине зазвучал его голос:
— Уже поздно, друзья. Ночь — это время для отдыха. Даже Господь работал только днем. Ночью он отдыхал. Это делалось в пример нам, чтобы мы отдыхали и восполняли свои силы. Придет завтрашний день, он уже недалек. Тогда мы и потрудимся вместе.
Услышав, что можно будет прийти и завтра, люди, тихонько переговариваясь, начали расходиться. Но тут какая-то женщина протолкалась вперед и бросилась к ногам Иисуса.
— Помоги мне! Помоги мне! — закричала она, вцепившись в его сандалии.
Ее спутник выбрался из толпы следом за ней и положил руку на ее плечо.
— Господин, она не может ждать до завтра, — сказал он.
Иисус наклонился и попытался разглядеть лицо женщины, но оно было скрыто под длинными, растрепанными волосами.