Тайная история Марии Магдалины
Шрифт:
— Конечно узнали бы, — заверил его благочестивый брат Марии. — И оказали бы ему самый радушный прием.
— А давно он умер? — простодушно спросил Иамлех.
— Он жил более восьмисот лет тому назад, — ответила Дина, — Но пророк Илия не умер. Нет, его забрали на небо в огненной колеснице.
— А что, кто-нибудь видел, как он туда поднимался? — недоверчиво осведомился мальчик.
— Конечно, — сказала Ноема. — Свидетелями этого чуда было множество народу. Вот почему мы ждем его возвращения. Кроме пророка Илии только один человек удостоился вознесения на небо живым — пророк Енох.
— Тогда
— Мы мало о нем знаем, — призналась Ноема, — Об Илии известно гораздо больше, а люди жаждут возвращения того, кого знают не только по имени, но и по благим деяниям. Или — как в случае с приходом Мессии — мы не знаем его самого, но знаем, чего от него ждать.
Иамлех хмыкнул и призадумался. Пока внимание детей было обращено к Ноеме, сидевший на другом конце стола, Натан быстро осушил чашу и поставил на место.
— Смотри! Илия только что был здесь, пока вы повернули головы в другую сторону! — воскликнул он.
Иамлех был сбит с толку и раздосадован. Не то чтобы в свои восемь лет он безоговорочно поверил сказанному, но все же…
— В следующем году, Иамлех, придется тебе следить за чашей повнимательнее, — улыбнулся ему дед.
Когда гости разошлись, Мария с Иоилем остались сидеть у разоренного стола с ощущением глубокого удовлетворения, какое всегда приходит после удачно проведенного вечера.
— Все-таки нет ничего приятнее, чем, приняв родных и близких, остаться потом дома с чувством исполненного долга, — промолвил Иоиль, подходя к жене и обнимая ее.
— Это правда, — согласилась Мария, действительно гордившаяся тем, как прошел пасхальный ужин.
Ей нравилось выступать в качестве хозяйки и принимать по праздникам гостей.
— Я ведь не раз говорил тебе, какая ты замечательная жена? — промолвил Иоиль. — И не только из-за пасхального ужина.
— Да.
Иоиль, в отличие от многих мужей, действительно не скупился на доброе слово. При мысли об этом она ощутила болезненный укол, подумав, что не стоит такого заботливого мужа, который лишь зря растрачивает на нее свою любовь и преданность. Бесплодие тяготило Марию: оно было несчастьем для мужа и позором для нее самой. Однако говорить об этом вслух она благоразумно не стала.
Потом руки супругов соединились, и они отправились в постель.
Глава 11
Весна в Галилее самая пышная во всем Израиле. Да, пустыни Негев и Иудеи, возможно, тоже расцветают на свой лад, но мимолетно и скудно, и на прибрежных равнинах раскрываются кое-какие бутоны, но всему этому далеко до того буйства растительности, что случается по весне в Галилее. Луга, сады, рощи — все блистает многообразием красок на фоне изумрудной свежей травы и листьев. Первыми распускаются белые бутоны миндаля, а там уж вступают в соперничество между собой остальные цветущие растения: красные анемоны и маки, пурпурные гиацинты и ирисы, желтые лютики и бархатцы, а в укромных местах еще и ослепительно белые лилии. Из Магдалы весь овал озера казался светящимся, словно усеянным россыпью драгоценных камней, и люди всякий раз, когда предоставлялась возможность, украдкой бросали свои городские дела, чтобы побродить по
Мария не составляла исключения; она гуляла в одиночку по цветущим холмам, то и дело усаживаясь на травянистые склоны, и, когда глядела оттуда вниз, на голубую гладь озера, привычное отчаяние на какое-то время отпускало ее.
«А может быть, я просто начала смиряться с неизбежностью?» — думалось ей.
Над головой пролетали ястребы, а еще выше, медленно описывая в теплом воздухе огромные круги, парили стервятники. Неожиданно Мария почувствовала, что ее одолевает странная сонливость, словно кто-то дал ей волшебное снадобье. Глаза ее закрылись, и небо с ястребами и стервятниками исчезло.
Когда женщина проснулась, слабая и дрожащая, было почти темно. С трудом приподнявшись на трясущемся локте, Мария растерянно огляделась — что случилось? Ее обдувало ветром, над озером уже зажглась первая вечерняя звезда.
Пошатываясь, она поднялась на ноги, понимая, что ей придется поспешить: ведь когда настанет полная темнота, она не сможет видеть тропу. Все еще плохо соображая, что к чему, Мария поплелась в нужном направлении, и лишь по приближении к дому мысли ее прояснились.
В следующие несколько недель приступы странной сонливости накатывали на нее несколько раз, порой в самое неподходящее время. А следом появились и другие непонятные симптомы: ощущение тяжести в желудке, слабость в ногах, пощипывание в руках. Лекаря, пользовавшего их семью, это озадачило, но вот старая повивальная бабка, услышав, на что жалуется Мария, мигом определила причину.
— Ты беременна, — заявила старуха, удивляясь тупости тех, кто не замечает очевидного. — Чтобы понять это, вовсе не надо быть ученым лекарем.
Мария, однако, ей не поверила. Просто не могла поверить, потому что собственное бесплодие уже давно воспринималось ею как непреложный факт.
— Неужели ты не рада? — Старая женщина заглянула ей в лицо.
— Конечно рада, — отстраненно ответила Мария, все еще не принимая случившееся всерьез.
— Полагаю, что ты понесла примерно на Песах, — заявила повитуха. — Стало быть, родов можно ждать к Хануке. Приблизительно, конечно, точнее сказать трудно.
— Песах, — тупо повторила Мария.
— Да, во время Песаха. — Старуха смотрела на Марию с любопытством: с головой у нее, что ли, не все в порядке? — Так что можешь придумать ребеночку пасхальное имя. Что-нибудь насчет «избавления» или «свободы». А то, не мудрствуя лукаво, назови его Моисеем.
— Да, спасибо.
Мария встала, собрала свою корзинку, порылась в ней, чтобы заплатить, и неверной походкой вышла на улицу.
У нее будет ребенок! Ее молитвы не остались без ответа!
«О, Господь милостивый, прости мне мое неверие! Прости мое отчаяние! Прости мои сомнения!» — мысленно ликовала она, торопясь домой, чтобы поделиться новостью с Иоилем.
— О Иоиль! — Мария бросилась ему на шею. — Ты не можешь себе представить — это чудесно, это невозможно, но это произошло!
Он отстранился и посмотрел на нее с недоумением.
— Я беременна! У нас будет ребенок! Наконец-то, наконец-то! Неуверенная улыбка озарила его лицо, как будто он боялся поверить ее словам.