Тайная история Марии Магдалины
Шрифт:
Родители Марии пришли как раз перед закатом, когда Иоиль уже успел совершить омовение и помог расставить на столе церемониальные предметы — лампы и тарелки со специально выпеченным хлебом. Как всегда, на столе сверкала безупречно начищенная утварь. Преддверие Шаббата создавало особое настроение, и Мария частенько наслаждалась этими первыми недолгими мгновениями, когда все готово и ждет заката, фактического наступления священной паузы. Но сегодня вечером призрачные гости так отвлекли ее, что ей пришлось встряхнуть головой, чтобы прояснить мысли.
— Ах!
Мария поблагодарила мать за добрые слова, но сама подумала, что не имела бы ничего против некоторого беспорядка, каковой, как известно, непременно вносят в жизнь маленькие дети. Она зажгла лампы Шаббата, прочитав старинную молитву:
— Благословен будь Господь наш Бог, Владыка Вселенной, который даровал нам свои Заповеди и повелел возжигать светильники в Шаббат.
Мария подержала над ними руки, ощущая их тепло.
Все уселись за стол и стали передавать друг другу традиционный золотистый хлеб хала. Потом пришел черед других блюд, недавно приготовленных и все еще теплых: овощного супа, кисло-сладкой свеклы на ложе из листьев, поджаренного ячменя и прекрасно приготовленной сочной рыбы-усача.
— Это была самая большая рыбина, попавшая нам на склад из последнего улова, и я забрал ее себе, — признался Иоиль. — Другим пришлось только облизываться.
— Уверен, она из улова Зеведея, — сказал Натан.
— Да. Как всегда. Он, похоже, знает все лучшие рыбные места, но держит их в секрете. Правда, это не беда, пока он имеет дело в основном с нами…
— А вот Иона, мне кажется, подумывает о том, чтобы пересмотреть условия работы с нами, — заметил Натан. — Его злит собственническое отношение Зеведея к рыбным местам. В конце концов, партнеры должны делиться сведениями друг с другом.
— А как дела у его сыновей? — спросил Иоиль, — Я не могу представить себе, чтобы Симон кому-то уступил.
— Пока вроде бы дела у сыновей идут лучше, чем у отцов. Симон добродушный, но вспыльчивый, а сыновья Зеведея, Иоанн и Иаков, хоть и упрямо отстаивают свои права, но перед Симоном пасуют. Если, конечно, поблизости нет Зеведея. Тогда они скалятся, что твои мастифы.
Зебида задумчиво помешивала зеленый суп. На поверхности плавали маленькие кусочки дикой петрушки и мяты.
— Тогда можно предположить, что их партнерство обречено, поскольку Зеведей все время будет поблизости. А когда они расплюются, с кем бы ты предпочел торговать? Это не праздный вопрос: тебе волей-неволей придется встать на чью-то сторону. — Иоиль выжидательно посмотрел на Натана.
— Пожалуй, с Зеведеем, — промолвил Натан после недолгого размышления. — Ссориться с ним себе дороже. Он слишком многое подмял под себя. И у него есть важные связи в Иерусалиме, поскольку он поставляет рыбу в дом первосвященника Каиафы. Нет, с Зеведеем обострять отношения не стоит. — Он покачал головой, неторопливо прожевывая кусочек халы. — Но хочется надеяться, что до разрыва все же не дойдет.
Понимая, что обсуждаемый вопрос важен для их благосостояния, Мария пыталась вникать в разговор мужчин,
— А как скажется на наших делах строительство этого нового города? — спросила она, в первую очередь даже не ради ответа, а в надежде, что активное участие в разговоре поможет ей вернуться к действительности.
— Трудно сказать, — ответил Иоиль, — Когда Антипа объявил об этом, я подумал, что для нас это будет катастрофа — еще один город как раз к югу от Магдалы, оттесняющий нас в тень. У всех этих новых поселенцев большие аппетиты, и их нужно кормить.
— У этого человека нет ни стыда, ни разума, — проворчал Натан. — Это ж надо, выбрать для строительства нечистое место — бывшее кладбище, а потом назвать свое детище в честь Тиберия. [17]
17
Имеется в виду город Тивериада, от которого Галилейское море получило еще одно название — Тивериадское озеро.
— А что ему остается, кроме как всеми возможными способами подольщаться к императору? — подала голос Зебида, — Он на все готов, лишь бы угодить Риму.
— Тогда ему надо быть поосторожнее со своими женщинами, — мрачно заметил Иоиль.
— Почему? — рассмеялся Натан. — Какое Тиберию до этого дело? Сколько на его счету разводов? Похоже, что снискать благоволение блудливого римского императора легче всего как раз человеку развратному, замешанному в какой-нибудь кровосмесительной связи.
Он начал разрезать на своей тарелке рыбное филе, не преминув отметить его аромат.
— Зато подданным Антипы есть до этого дело, — не согласилась Мария. — Я сама слышала, люди говорят об этом повсюду. Я имею в виду его связь с женой брата. Если он женится на ней, это будет против иудейского закона.
— Но кто осмелится сказать ему об этом? — спросил Натан, — Все боятся Антипы.
— И мы не хотим привлекать к себе внимание Рима, — добавил Иоиль. — Особенно сейчас.
Недавно Тиберий изгнал иудеев из Рима в связи с религиозным скандалом, к которому была причастна римская матрона высокого происхождения. Более того, он направил на службу в римскую армию четыре тысячи молодых иудейских воинов, и это несмотря на Закон, запрещающий им вкушать нечистую пищу и вести военные действия в Шаббат. Остальных попытались расселить по всей империи, но многие сбежали обратно в Галилею, во всеуслышание сетуя на беззаконие. Правда, Антипа всего этого предпочитал не замечать.
— Да, — согласился Натан. — В настоящее время император не благоволит к иудеям. Я слышал от Зеведея, что в Иерусалим, возможно, назначат нового прокуратора. Не исключено, что Тиберий заменит Валерия Грата кем-то другим — Господь помилуй нас, когда он будет принимать решение.
— До меня дошел слух, хотя вряд ли это правда, что сам Тиберий собирается покинуть Рим.
— Император не может покинуть Рим.
— Однако он стар. Может быть, ему просто захотелось уйти на покой?
— Для императора есть только один способ удалиться на покой, — сказал Натан. — Смерть.