Тайная история Марии Магдалины
Шрифт:
Прозвучало вполне правдоподобно. Нужно же им будет что-то постелить на пол, и Мария надеялась, что это будет настоящий ковер, а не какая-то соломенная циновка. Женатые мужчины не слишком любили ходить на рынок за такого рода покупками, но Иоиль как жених с нетерпением ждал того дня, когда они с Марией станут жить вместе, и не меньше ее стремился уютно обставить небольшой дом, который он уже построил.
— Конечно! — ответил молодой человек с искренним удовольствием в голосе.
Идя по людным улицам мимо озера, все еще частично скрытого от взоров цеплявшимися за здания
«Мне нужно рассказать Иоилю об идоле из слоновой кости, — твердила она себе. — Я должна рассказать, я расскажу!»
Ей действительно хотелось выговориться и покончить с этим. Однако девушке никак не представлялась подходящая возможность: то Иоиль здоровался и перекидывался парой фраз с встречными, то расспрашивал ее о ковре. Какой бы цвет она предпочла? А узор? Откуда привезли эти ковры? И какова, по ее мнению, должна быть разумная цена?
— Иоиль, а что ты думаешь об идолах? — выпалила она наконец.
— Об идолах? — озадаченно переспросил молодой человек.
— Я имею в виду произведения искусства, изображающие древних богов, — пояснила Мария.
— Статуэтки и тому подобное? Нам не разрешено иметь их, даже если это не изображения богов. Ни фигурки, ни рельефы, ничего такого. Хорошо, что римляне пока не навязывают их нам. И бог Август не взирает на нас с постамента на каждом углу.
— Я ведь не о политике говорю, — тихо промолвила Мария, — а о том, как бы ты отнесся к человеку, у которого есть что-то в этом роде… который хранит это… как память.
Молодой человек, однако, по-прежнему пребывал в недоумении, и Мария понимала, что выход у нее один — рассказать все, как есть. Сказать ему: «Иоиль, когда я была маленькой девочкой, я нашла в Самарии резную статуэтку богини, тайком взяла ее с собой, спрятала и хранила все прошедшие годы. Меня не раз посещала мысль выбросить ее, но я не смогла. Хуже того, эта статуэтка разговаривает со мной, я много раз слышала ее голос. Не знаю, правильно ли будет, если я принесу ее в твой дом. Она сказала, что ее зовут Ашера».
Девушка искренне порывалась произнести все это, но кто-то словно сжал ее горло, и единственное, что ей удалось выговорить, было каркающее подобие имени «Ашера».
— Что? — переспросил он.
— Аше… Аше…
— Ты в порядке? — встревожился Иоиль.
«Если ты произнесешь мое имя, ты умрешь!» — голос прозвучал так же отчетливо, как если бы идол находился рядом.
— Я… я… — Хватка на горле Марии ослабла, и ей удалось набрать воздуху. — Я… мне что-то попало в горло.
Она закашлялась, потом сделала несколько глубоких вдохов.
К тому времени, когда Мария оправилась, Иоиль уже потерял нить разговора, и ни об идолах, ни о людях, у которых они могут храниться, речь больше не заходила. Они направились к купцу, чьи товары были расстелены вокруг его палатки, и выбрали изящно сотканный ковер из козьей шерсти с яркими красными и синими узорами.
— Из страны царицы Савской, — заверил их торговец. —
Летним вечером Мария и все собравшиеся на свадьбу гости стояли, глядя, как поздно заходящее летнее солнце медленно движется к горизонту. Все было готово, девушке оставалось лишь дождаться заката, когда Иоиль явится за ней и уведет в свой дом уже в качестве жены. Ее ожидание разделяли мать, отец, братья, жены братьев и все остальные родственники, приехавшие в Магдалу, Близкие друзья семьи тоже сумели протиснуться в комнату, где должна была состояться свадебная церемония. Гости начали собираться заранее. Все они надели праздничную одежду, лучшие сандалии и самые богатые украшения, ибо свадьба представляет собой радостное торжество, на котором каждому хочется показаться во всей красе.
Мария надела платье и накидку ярко-красного цвета с мелким, едва различимым узором из темно-синих нитей, придававшим материи особый насыщенный оттенок. Наряд сшили из самого лучшего, дорогого полотна, какое могла позволить себе ее семья; предполагалось, что эта одежда еще не один год будет служить молодой жене в качестве праздничной. Густые темно-каштановые волосы Марии были убраны с лица и закреплены заколками, а на шее у нее красовался тот самый гранат, подаренный матерью.
Все шло идеально. И она была готова к новой жизни. Готова, если не задумываться об этом слишком глубоко, а позволить всему идти своим чередом.
— Ты самая красивая невеста на свете, — прозвучал над ее ухом голос Сильвана. Обернувшись, она увидела рядом старшего брата, который взял ее за руку, — Моя дорогая маленькая сестричка, у тебя холодная рука. Ты боишься?
«Вовсе не боюсь, — хотела сказать она. — Это просто от ожидания».
Но вместо этого Мария лишь улыбнулась, потерла руку, желая убедиться, насколько она холодная, и отрицательно покачала головой.
— А вообще следовало бы! — заметил Сильван. — Важнее этого дня могут быть только два: день появления на свет и день смерти.
Сам он уже несколько лет был женат на доброжелательной женщине по имени Ноема. Марии она понравилась с первого взгляда.
— Если ты будешь и дальше так говорить, то точно меня напугаешь, — сказала Мария — Тогда я сбегу через кухонную дверь, спрячусь, и никто никогда меня не найдет.
— Неужели ты будешь прятаться всю оставшуюся жизнь? — спросил Сильван с наигранной тревогой. — Но ведь это так скучно: все время скрываться, когда тебя все ищут.
Мария едва не рассмеялась. Сильван помог ей забьггь о том, что предстояло, и ее напряжение несколько ослабло.
— Жить в покрытой плесенью, сырой пещере было бы скучно по определению, — продолжал брат.
— Я… — Мария осеклась: снаружи до нее неожиданно донеслись звуки пения и музыка.
Иоиль! Это Иоиль и его спутники в сопровождении музыкантов, со светильниками в руках шли по улице к ее дому. Сейчас подружки невесты, тоже с факелами и фонарями, должны выйти им навстречу.
Пение и голоса зазвучали громче, и гости увидели в темноте желтые огни ламп, которые несли перед широко шагавшим женихом и его шафером.