Тайная история Марии Магдалины

Джордж Маргарет

Иоиль удивился, потому что сказанное соответствовало большинству условий загадки, хотя сам он имел в виду нечто иное.

— Нет, все-таки саранча, что ни говори, не состоит из воды, Но мне кажется, горшок меда ты за свою сообразительность заслужила.

Еще несколько человек высказали свои догадки, но наконец предположения иссякли, и все признали, что сдаются. Тогда Иоиль сказал:

— Я имел в виду тех святых отшельников, которые удаляются в пустыню и призывают людей очиститься ритуальным омовением. Говорят, они ходят в рубищах,

пьют только воду и едят саранчу. Простых людей тянет к ним из любопытства, но они опасны, потому что внушают народу губительные идеи насчет бунтов и неповиновения. Некоторых из них казнят римляне, другие гибнут в пустыне сами, но стоит одному исчезнуть, его место занимает другой.

— Но эти люди не состоят из воды, — возразил один гость. — Это вводит в заблуждение.

— Пожалуй, что так, — признал Иоиль, — Но вода имеет к ним отношение — пьют они только ее, а не вино и проповедуют обычно возле реки и источников, а также используют воду для ритуальных омовений.

— А что, сейчас в пустыне тоже кто-то проповедует? — осведомился другой гость, — По-моему, в последнее время все было тихо.

— Это ненадолго, — отозвался еще один. — Они появляются, как цветы в пустыне после зимних дождей. Все обещают нам новый мир, если мы раскаемся.

— И избавимся от римлян! — выпалил кто-то из молодежи. — Правда, для такого дела пророка с безумными глазами и кучкой оборванных сподвижников маловато.

— Пожалуй, пришло время для очередного Мессии, — сказал развалившийся на кушетке толстяк, такой тяжеленный, что он едва не тонул в подушках, — Или все-таки об этом следует забыть? Просто ребячество, не так ли? Какой-то спаситель или как там его, который обнажит меч и покажет римлянам, что почем.

Он рыгнул, прикрыв рот рукой, и улыбнулся, как бы подчеркивая, насколько это смехотворно.

— Довольно, друзья, — вмешался Иоиль, опасаясь, как бы гости не завели спор о спасителе и восстании истинно верующих против Рима. — Хватит нам и загадки о пророках, самим им на свадебном пиру не место, так что и толковать о них нечего.

К облегчению Марии, гости легко оставили эту щекотливую тему и, судя по всему, снова охотно вернулись к шуткам, пению и выпивке. Кому охота омрачать праздник спорами?

Ее мать подошла к ней, обняла и шепнула:

— Дай нам знать, когда ты будешь готова.

Готова! Готова для добрых пожеланий, для танцев, готова к тому, чтобы гости отнесли ее на своих плечах в брачную спальню, где над ложем установлен балдахин.

— Я думаю, скоро, — ответила Мария.

Да, сколько ни тяни, а от этого никуда не денешься. Люди еще раз от души пожелают молодым счастья, а потом, согласно освященной временем традиции, крепкие юноши под развеселое пение подхватят на плечи ее и Иоиля и отнесут в супружескую спальню. Чему быть, того не миновать.

Наконец они с Иоилем оказались перед кроватью с балдахином, а все гости глазели на них из соседней комнаты.

— Теперь

я заявляю о праве на свою невесту, — молвил Иоиль, посмотрев сначала на нее, а потом на всю компанию.

Потом он подошел и закрыл разделявшую помещения дверь. Скрип петель возвестил Марии о конце ее прежней жизни так же отчетливо, как хлопок в ладоши.

Дверь затворилась. Теперь они остались одни, точнее сказать, вне видимости для остальных.

Иоиль протянул руку и коснулся ее волос, убранных назад, но все еще длинных, частично распущенных, как носят девушки.

— Я буду почитать тебя всю жизнь, — промолвил он.

Мария закрыла глаза, не зная, что сказать или сделать. Самым естественным казалось просто ответить: «И я тебя тоже».

Поскольку она ему доверяла, забраться под балдахин и стать его женой оказалось не так уж трудно. Использовать полученные от женщин снадобья Мария не решилась, а когда извлекла плат чтобы расстелить его на постели, Иоиль отбросил его.

— В этом нет никакой нужды, — сказал молодой муж, — Ты моя, а я твой, и нет никого другого. И мы никому не должны ничего доказывать.

Он заключил Марию в объятия и поцеловал так крепко, что даже строки из Песни песней вылетели у нее из головы.

— Ты так прекрасна, — прошептал Иоиль.

Глава 9

Осенний свет озарил кухню теплым мерцанием. День клонился к вечеру, и Мария выставляла кастрюли и тарелки для вечерней трапезы. На душе у нее царили тишина и спокойствие, золотистое тепло заката благословляло ее дом.

Прошло два года с тех пор, как она оставила семью родителей и обустроила жилище для себя и Иоиля. Время пролетело быстро, и теперь Мария была хозяйкой дома, которым могла гордиться, и вела образ жизни, подходивший обоим супругам, как пошитый на заказ наряд.

Мария выглянула в окно, хотя Иоилю еще рановато возвращаться с работы. Полдня она готовила похлебку из баранины с фигами, а сейчас, в дополнение к основному блюду, уже выставила мисочки с закусками и приправами. Будет также хорошее вино и свежий хлеб — почти как ужин в Шаббат.

«Приходи скорее, Иоиль, — подумала она. — Ужин ждет. Вечер ждет».

Все было в идеальном порядке, дом начисто выметен, выпечен свежий хлеб, воздух освежен собранными в корзины пучками душистого тростника. Все замерло в ожидании.

Но Иоиль основательно задержался (ужин из-за этого перестоял), а когда наконец пришел, был явно не в духе. Заходя в комнату, он качал головой, бормоча что-то себе под нос, и против обыкновения обошелся без теплого приветствия.

— Прости, — пояснил он, — но у нас возникли трудности с отправкой гарума. Рассол еще не созрел, а поди объясни это купцу из Тира, который рассчитывал получить заказ до наступления сезона, — Иоиль беспокойно огляделся по сторонам. — Мне пришлось послать ему срочное сообщение, так ведь и оно до него дойдет только дня через три.