Тайная история Марии Магдалины
Шрифт:
— Иоиль! — воскликнула Мария. — Я ушла, чтобы не причинить тебе вреда, и была готова сделать что угодно, чтобы вернуть себе здоровье. Но вернуть его мне смог только Иисус, и ему я обязана жизнью. Без него у нас не было бы никакой жизни. Позволь мне вернуть ему долг, помочь ему, как он помог мне…
— Мария! — Иоиль отшатнулся, словно получил пощечину. — Мария! Это безумие, худшее, чем одержимость!
Тут наконец заговорил Иисус:
— Не говори так, друг. Это богохульство против Святого Духа.
Он протянул руку, но
— Прочь от меня! — рявкнул он.
Стычка привлекала внимание людей, многие работники на складе прервали работу и столпились вокруг. И тут, расталкивая их, к Марии устремился Натан.
— Дочь моя! — воскликнул он.
Но Иоиль преградил ему путь со словами:
— Не приближайся! Этот странный человек… он навел на нее какие-то чары.
Глаза Натана сузились. Потом он отшатнулся и стал рвать на себе одежду, как на похоронах близкого человека.
— Иона рассказывал мне об этом человеке, о похитителе душ. Он околдовал и его сыновей, Симона и Андрея. В пустыне. Они рассказывали такое!.. — Натан задыхался от слез, — Мария, моя дочь и твоя жена, оставалась наедине со всеми этими людьми в течение месяца. Прислуживала этому человеку. Она опозорена, обесчещена, и мы не можем принять ее обратно. — Он снова рванул на себе одежду. — Для нас она умерла!
— Но… — Лицо Иоиля окаменело. — Но я…
— Она умерла для нас! — рявкнул Натан, схватив Иоиля за плечи. — Опозорена, опозорена! Жить с мужчинами в пустыне — это позор, грех! Ты не можешь принять ее обратно. Ты не примешь ее, или я выброшу тебя из семьи и обращусь к Закону, чтобы лишить тебя доли в деле и права растить Элишебу! Я уничтожу тебя, превращу в прах, как превратилась в прах она!
— Отец! — Сквозь толпу работников к ним протолкнулся Илий. — Мария? Что это? Ты наконец вернулась домой? — Казалось, он обрадовался.
— У нее нет дома! — крикнул Натан. — У меня нет дочери, а у тебя нет сестры!
— А у меня жены, — пробормотал Иоиль.
Мария была настолько поражена его покорностью, что не могла найти слов и только повторяла его имя: «Иоиль! Иоиль! Иоиль!»
Но он отвернулся, не взглянув на нее.
— Она блудница! — заявил Натан. — Люди будут считать ее таковой. Мать твоего ребенка станут называть блудницей, и Элишеба пострадает от этого, если ты не отречешься от нее сейчас же. Немедля!
Иоиль зарыдал.
— О Господи, подумай об этом! — требовал Натан. — Подумай об Элишебе! О Господи.
— Не делай этого, Иоиль! — воскликнула Мария. — Не слушай отца! Он слеп от ненависти. Но ты, ты должен видеть лучше. Посмотри, посмотри на Иисуса! Ты еще можешь взять обратно свои злые, поспешные слова. Ты можешь сказать: «Дорогой друг, должно быть, ты святой человек. Ты смог победить силы тьмы, которые не смогли одолеть даже самые уважаемые, известные своей святостью и ученостью люди. Я почитаю тебя и хочу узнать о тебе больше». Скажи это, Иоиль! Сделай так, и ты изменишь всю нашу жизнь,
Но ответил ей не муж.
— Уходи! — приказал ей Натан. — Зачем ты вообще вернулась? Мы уже считали тебя мертвой!
— Я и была мертвой, — ответила Мария. — Вы и не могли ожидать моего возвращения, но должны были понимать, что если я все-таки вернусь, то не такой, как прежде. Так и случилось, я другая. И что же — я пугаю вас?
— Это все Иисус! — вскричал Иоиль, — Ведь все это только из-за него! — Его голос возвысился до страдальческого воя. — Почему? Почему? Я не могу вынести этого, не могу видеть, какой ты стала!
— А откуда ты знаешь, какой я стала? — спросила Мария. — Отец обрушил на меня ложь и проклятия, обвиняя в том, чего никогда не было и быть не могло. Он наслушался пустых сплетен, а ты поддакиваешь ему и готов бросить меня?
— Это ты меня бросила! — завопил Иоиль. — Да, на самом деле ты никогда не была настоящей женой! У тебя всегда были какие-то тайны! Сперва демоны, теперь это пребывание в пустыне с этим… сумасшедшим и его последователями. — Он снова заплакал.
Странно, но Мария почувствовала, что должна попытаться быть сильной.
«Я больше не могу жить, как жила прежде, — подумала она. — Какой же наивной я была, когда думала, что одно изгнание демонов может решить все. Я вступила на тропу, которая уведет меня далеко-далеко от всего того, что я знала раньше».
— Значит, вы отрекаетесь от меня, — медленно произнесла Мария, констатируя факт. Она очень старалась не заплакать и не вцепиться в Иоиля, ибо понимала: он оттолкнет ее, отпрянет от ее прикосновения, а этого ей не вынести. — Ну что ж, мы уходим. Мы отправляемся в Капернаум.
Она пыталась говорить спокойно, чтобы не разозлить Иоиля или отца еще сильнее.
— Если ты захочешь меня найти, я буду там. Другие наши единомышленники тоже соберутся там. — Услышав, что Иоиль потрясенно охнул, Мария продолжила: — Поэтому с тобой я не прощаюсь. Ты еще можешь присоединиться ко мне… к нам.
— Никогда! — В голосе Иоиля слышались ужас и отвращение. — Я могу лишь молиться о том, чтобы к тебе вернулся рассудок и ты, покаянием и молитвой, очистилась, избавилась от своего греха. А ты, — он повернулся к Иисусу, — убирайся отсюда, убирайся прочь, убирайся в ад!
Вместе с Иисусом она выскочила из полутемного склада и остановилась, моргая на ярком солнечном свету. Мария опасалась, что их будут преследовать, чтобы силой вытолкать из города, но люди Натана просто захлопнули за ними двери.
— Я никак такого не ожидала, — пролепетала женщина, едва способная говорить. — Я надеялась на более… радостную встречу.
Иисус кивнул.
— Как и я в Назарете.
Они невесело рассмеялись, чувствуя себя товарищами по несчастью.
— Тебе хотя бы обрадовалась семья, — напомнила Мария.