Тайная история Marvel Comics. Как группа изгоев создала супергероев
Шрифт:
«Поразительные истории» (Tales to Astonish), в свою очередь, приютили Человека-Муравья, альтер эго Генри Пима, еще одного ученого, превращенного в супергероя из-за коммунистической угрозы. Пим придумал сыворотку, которая уменьшала его рост до шести дюймов, и огромный шлем, позволяющий ему с помощью электронных импульсов управлять… муравьями.
С третьим персонажем, предназначенным для «Удивительной фантазии» (Amazing Fantasy), самым плохо продаваемым журналом серии, возникли проблемы. Когда Ли попросил Стива Дитко сделать контуры к карандашным эскизам Кирби, художник обратил внимание, что концепция Джека – подросток-сирота с волшебным кольцом, которое превращает его во взрослого супергероя, – просто перерисовка Мухи, персонажа, которого он в 1959 году создал для Harvey Comics. Ли решил, что нужно внести изменения. По мере приближения сроков он написал синопсисы «Тора» и «Человека-Муравья» и отдал младшему брату Ларри Либеру, чтобы тот придумал полноценные сценарии. Затем он полностью посвятил внимание герою для «Невероятной фантазии». В новом сюжете укус радиоактивного паука заменил кольцо в качестве источника суперсилы, а скромный подросток не стал превращаться во взрослого. Вместо Джека Кирби Ли отдал историю Дитко, хотя едва ли мрачный, почти зловещий стиль Стива подходил для комикса о подростке-супергерое.
В июне 1962 года на журнальных прилавках появился пятнадцатый выпуск «Удивительной фантазии» (Amazing Fantasy), где впервые появился Человек-Паук.
Он отличался от классических супергероев даже больше, чем Фантастическая Четверка. В
Мелодрама компенсировалась живым языком Ли, потрясающими костюмами в исполнении Дитко и, опять же, работой с цветом Стэна Голдберга, который выбрал для одеяния Человека-Паука сочетание вишнево-красного и темного кобальта (намеренный контраст с более насыщенным синим цветом Фантастической Четверки). Но ни одна из этих деталей не имела значения для Гудмана, который сразу же закрыл «Удивительную фантазию».
Однако читатели были в восторге от выпуска, и к концу года персонаж получил свой собственный комикс – «Удивительный Человек-Паук». Мир Паркера по-прежнему пребывал во мраке и унынии. Когда герой не беспокоился о здоровье тетушки Мэй или способах заработать немного денег, чтобы помочь ей оплатить счета, его лицо выражало горечь изгоя, который наконец-то обрел власть, безумие вроде «Я покажу им всем» загоралось в его глазах. Питер устроился внештатным фотографом в «Дейли Бьюгл», делая снимки подвигов своего альтер эго. Несмотря на фразу про «великую ответственность», первые приключения Человека-Паука в борьбе с преступностью мотивировались скорее стремлением продать побольше фотографий, чем искренними побуждениями творить добро. (Увы, фотографии Питера Паркера неизбежно превратились в оружие против него самого: издатель «Бьюгл» Джей Джона Джеймсон запустил кампанию против «общественной угрозы», то есть Человека-Паука.) Моменты, когда герой получал деньги, были едва ли не единственными, где Дитко позволял ему улыбнуться. Когда Брюс Бэннер стал Халком, ему, по крайней мере, дали небольшой отдых от саморефлексии. Но проблемы Питера Паркера и Человека-Паука вскоре стали одним целым, о чем свидетельствовали облачка мыслей. После того как за одним недоразумением последовала драка с полицейским, герой бежал домой по безлюдным темным улицам: «Ничего не выходит… (всхлип)… Хотел бы я никогда не получать эту суперсилу!»
Все находилось в балансе – гениальность и рискованность – и сопровождалось живым действием. Взгляд Дитко на атлетичность несколько отличался от того, как видел это Кирби: у первого сила героев больше проявлялась в изящных уклонениях от ударов, чем в нокаутах, но это было не менее захватывающим зрелищем.
Гениальный вклад Ли заключался в бесперебойном потоке попсовых шуток, который лился из Паркера, когда он надевал костюм Паука: это было проявлением навязчивого нервного напряжения и, что более важно, эффективным способом поднять настроение. Несмотря на издевки сверстников, пустой кошелек, больную родственницу, работу в тылу врага и угрозы преступников, «Удивительный Человек-Паук» заставлял читателей смеяться.
С того времени супергерои начали постепенно вытеснять странные и непопулярные комиксы. «Странные истории» (Strange Tales) оказались полностью захвачены приключениями Человека-Факела. В тот же день «Линду Картер, Студентку-Медсестру» (Linda Carter, Student Nurse) заменили на «Удивительного Человека-Паука». Последний комикс о монстрах, «Тревожные истории» (Tales of Suspense), получил новую звезду – Железного Человека.
У Тони Старка не было проблем с самооценкой, оплатой аренды или общением с девушками. Он был плейбоем, промышленником с контрактами на поставку оружия и усами. Раненный и похищенный Вонгом-Чу, «Красным Партизанским Тираном», Старк получает приказ разработать оружие для коммунистов. Но вместо этого он создает железный костюм, который помогает его раненому сердцу биться, а также служит доспехом при побеге. Кирби нарисовал круглую и неуклюжую серую громадину. Ко времени, когда Дон Хек приступил к работе, серое нечто было оснащено присосками, насадками, магнитами и сверлами, но не эстетическим внешним видом. Вскоре Стив Дитко упростил броню, а красно-желтые цвета сделали ее гораздо привлекательней. Характер Тони Старка со временем тоже претерпел изменения, но в начале главной проблемой героя было то, что он, плейбой, «не мог показываться с обнаженным торсом» из-за механической пластины на сердце.
Дон Хек стал постоянным художником «Железного Человека» – у Кирби просто не было свободного времени. «У бедного парня только две руки, а рисовать он может только одной! – писал Ли фанату. – Мне нравится, когда он начинает рисовать как можно больше стрипов, чтобы поставить их всех на ноги, но на самом деле он физически не может удержать все это в руках. Иногда я удивляюсь, как он вообще успевает делать столько, сколько делает».
«С этого момента довольно брехни вроде “Дорогой редактор!” – кричал раздел “Писем читателей” в десятом выпуске “Фантастической Четверки”. – Джек Кирби и Стэн Ли (это мы!) лично прочитали каждое письмо, и нам нравится ощущение, что мы знаем вас, а вы знаете нас!» Так началась история самых важных не-супергероев Ли: веселых обитателей мифического «аквариума» Marvel [18] . Конечно, были и настоящие «аквариумы» – сначала в здании Эмпайр-Стейт, а затем на Мэдисон, 655, – но это было пять лет назад, задолго до того, как Стэна посадили в угол за картотечными шкафчиками. Теперь Ли начал создавать образ идеального рабочего пространства, где воодушевленные художники травят за работой шутки под одной большой счастливой крышей (даже Доктор Дум посещал «студию Кирби и Ли на Мэдисон-авеню» в одном из выпусков «Фантастической Четверки» – он прервал планерку и выкурил художников газом). На самом же деле Кирби приходил в офис только раз в неделю. Он работал в обшитой деревом комнате в подвале своего дома на Лонг-Айленде, где для вдохновения стояла книжная полка с Шекспиром и научной фантастикой, а также десятидюймовый черно-белый телевизор; дверь закрывалась плотно, чтобы сигаретный дым не распространялся по всему дому. Имени Кирби определенно не было ни на одной из дверей на Мэдисон-авеню. «Там было множество сотрудников, которых Стэн Ли нанимал для журналов, но художники были разбросаны по всему острову, – рассказывал художник “Железного Человека” в одном из интервью. – Я мог дважды за неделю прийти в офис, а кто-то другой приходил дважды, но в другие дни… мы могли просто не пересекаться». Но воодушевленность Ли не была поддельной. Жизнь налаживалась.
18
Marvel Bullpen.
«Краем глаза я видел, что Стэн чрезвычайно оживлен, и, казалось, он получал удовольствие от своей работы, – рассказывал Брюс Джей Фридман, который видел, как Ли лишился королевства комиксов в конце 1950-х. – Он вел себя как большой ребенок. У меня и в мыслях не было, что на моих глазах создается легенда».
Впрочем, Ли нуждался в помощи. «Кажется, мы живем от кризиса до кризиса, – писал он в личной переписке с фанатом. – Ты даже не представляешь, как мы спешим. Проблема не в том, могут ли художники лучше рисовать или я – лучше писать, это вопрос о том, насколько хорошо мы справимся с работой за то короткое время, отведенное нам. Однажды в какой-нибудь далекой нирване у нас, возможно, появится шанс нарисовать что-то без безумного дедлайна, нависшего над нами». Вскоре Сол Бродский, занимавшийся производством в Atlas Comics, вернулся и де-факто занял должность производственного директора. «Моя работа в основном заключалась в переговорах с художниками и писателями, в обсуждении того, что я хочу от них получить, – вспоминал Ли. – Сол занимался всем остальным: корректировал, следил, чтобы все было сделано правильно, договаривался с типографией… Мало-помалу мы вновь встали на ноги». Ли стал все чаще делиться своими обязанностями писателя со старыми друзьями. «Мартин Гудман начал давить на Ли, чтобы тот давал и другим авторам работать над историями, – рассказывал Леон Лазарус, бывший сотрудник Timely, который сам нанялся писать сценарий для одного из выпусков “Поразительные истории” (Tales to Astonish). – Он стал волноваться, что у Стэна появится слишком много рычагов давления, и он беспокоился о том, что произойдет, если Стэн вдруг решит покинуть компанию».
В конце 1962 года Ли вернул своего младшего брата Ларри к работе над вестернами и отдал написание сценариев к «Железному Человеку», «Тору» и «Человеку-Муравью» другим ветеранам. «Человек-Факел» передавался из рук в руки, как горячая картошка, и в итоге попал к художнику, известному как Джо Картер.
Как выяснилось, под псевдонимом Джо Картер скрывался Джерри Сигел. В конце 1950-х соавтор «Супермена» был вынужден защищать в суде свои права на комикс от правообладателя, DC Comics, и за копейки работал под унизительным надзором редактора Морта Вайсингера. (Ходят слухи, что Вайсингер однажды бросил кроткому Сигелу, сидевшему в его кабинете: «Мне нужно сходить на толчок. Ты не против, если я подотрусь твоим сценарием?») В начале 1960-х Сигел поднял шум вокруг судебного процесса над «Суперменом» и, опасаясь гнева DC, начал подыскивать новую работу. Как мог Ли отказать одному из основателей индустрии?
К несчастью, серьезные и старомодные сценарии Сигела не отвечали стандартам Ли. Да и ничьим другим. Ли начал потихоньку возвращать «Железного Человека», «Тора» и «Человека-Муравья» в свои руки. Несмотря на значительный вклад Кирби, Хека и Дитко, когда дело касалось диалогов и сюжетов, Ли доверял работу только себе.
Отчаянно пытаясь уложиться в сроки, Ли получил разрешение Гудмана нанять Джорджа Руссоса, который мог нарисовать две дюжины страниц в день. Но Руссос, опасаясь нового всплеска увольнений со стороны Гудмана, отказался. Ли больше повезло с поиском ассистентки, «хорошенькой Пятницы», как он называл ее. Она, по крайней мере, сняла с него груз административной работы. В марте 1963 года бюро найма прислало Флоренс Стайнберг, симпатичную, фигуристую, спортивную двадцатипятилетнюю девушку в жемчуге и белых перчатках. Она только приехала в Нью-Йорк из Бостона. Стайнберг, специализировавшаяся на истории искусства, была такой же жизнерадостной и общительной, как Ли. Она возглавляла студенческий совет в старшей школе, а позже добровольно участвовала в кампаниях Теда и Бобби Кеннеди. Теперь, сидя за соседним с Ли столом, она за шестьдесят пять долларов в неделю отвечала на письма фанатов (они приходили сотнями), звонила фрилансерам и отправляла готовые комиксы в типографию. Ли в это время стучал на пишущей машинке или устраивал планерки с художниками.
Их соседи по офису из Magazine Management, включая будущего автора «Крестного отца» Марио Пьюзо, насмехались над тем, насколько лихорадочно работали Ли, Стайнберг и Бродский. Но Ли был будто околдован. По мере того как с бешеной скоростью появлялись все новые персонажи (Стив Дитко в одиночку придумал для «Странных историй» (Strange Tales [19] ) высокомерного хирурга, превратившегося в доброго чародея – Доктора Стрэнджа), между уже существующими начали возникать синергические отношения. В первом выпуске «Удивительного Человека-Паука» был эпизод, когда Паучок пытался присоединиться к Фантастической Четверке (герой был ужасно разочарован, узнав, что принадлежность к группе не подразумевает постоянную зарплату). В том же месяце Халк (чей собственный комикс только что закрылся) [20] появился в двенадцатом выпуске «Фантастической Четверки». Доктор Дум сражался с Человеком-Пауком; Человек-Факел выступал на собрании в школе Питера Паркера; Доктор Стрэндж попал в больницу под присмотр доктора Дона Блэйка, альтер эго Тора. Когда Человек-Муравей появился в шестнадцатом выпуске «Фантастической Четверки» в сопровождении новой очаровательной героини Осы, сноска разъяснила: «Встречайте Осу, новую напарницу Человека-Муравья, начиная с сорок четвертого выпуска «Поразительных историй» (Tales to Astonish)!» [21] Конечно, это был хитрый рекламный ход, но, что важнее, так появился повествовательный эффект, который вскоре стал краеугольным камнем Marvel Comics: идея, что все эти персонажи живут в одном мире и действия каждого имеют последствия для других; каждый комикс был всего лишь частью мегаистории Marvel. Так образовалась почва для рождения Мстителей, которые собрали всех звезд комиксов Marvel (кроме Человека-Паука, которому суждено так и остаться одиноким волком). Железный Человек, Человек-Муравей, Оса, Тор и Халк объединили силы, чтобы побороть врага Тора – Локи, и решили, что им следует собираться почаще, в одном выпуске в месяц, если быть точным. «Мстители на подходе, – писал Ли, – и в звездной галактике Marvel появились новые измерения!» Это были не просто громкие слова. Объединение героев заставило Ли еще больше разграничить их индивидуальности и голоса и позволило Кирби продемонстрировать мастерство с помощью сложной визуальной хореографии, удерживая нескольких персонажей в границах отдельных панелей.
19
Стивен Стрэндж был частью традиции Дитко, которая восходила корнями к 1950-м гг.: жаждущий славы подонок, чьи путешествия по заснеженному Востоку привели к заслуженной взбучке от мудрого старого мистика.
20
Первый фэндом не очень-то хорошо отзывался о «Халке». «Он воняет. Затянутый комикс представляет собой вариацию на тему одной из их историй о монстрах с главным героем, созданным наподобие Существа», – писали Дон и Мэгги Томпсон в третьем выпуске «Искусства комиксов» (Comic Art).
21
После того как капризная тусовщица Дженет ван Дайн находит бездыханное тело своего отца, она обращается за помощью к Генри Пиму (Человек-Муравей). Пим, пораженный сходством ван Дайн с покойной женой («Она так похожа на Марию! Если бы только она не была так юна!»), просит девушку стать его напарницей в борьбе с преступностью. Он делится с ней своим уменьшающим газом и вживляет ей под кожу клетки: «Шрамов не останется, но, когда ты уменьшишься до размеров осы, у тебя появятся крылья и усики!» Несмотря на возраст Дженет, эти двое вскоре стали любовниками.