Тайная история Marvel Comics. Как группа изгоев создала супергероев
Шрифт:
20 декабря 1940 года первый выпуск «Капитана Америки» наконец попал на прилавки журнальных киосков. В нем рассказывалось о тщедушном пареньке Стиве Роджерсе, оказавшемся в черном списке призывников. Он попал в экспериментальную программу, в рамках которой ему вводили сыворотку «суперсолдата». Вещество увеличивало мышечную массу и придавало солдату сил для борьбы с теми, кто угрожал США. Лишенный пуленепробиваемости Супермена, герой прикрывался щитом со звездами и полосками, сочетавшимся по цвету с его патриотическим костюмом. Кроме появления угрозы в виде нацистов, «Капитан Америка» мало чем отличался от «Щита» MLJ Magazines: всего лишь еще один научно улучшенный, преисполненный патриотических чувств враг Пятой колонны. Но плавное действие и постоянно меняющиеся углы обзора рисунков Кирби дали комиксу шанс.
Тираж первого выпуска «Капитана Америки» составил миллион экземпляров, почти догнав «Супермена», и превзошел все ожидания.
Саймон полностью сосредоточился на помощи Timely в капитализации успеха. Вместе с Гудманом он разрабатывал все новые комиксы: U. S. A. Comics, All-Winners Comics, Young Allies, в которых появились такие герои, как Торо и Баки, юные помощники Человека-Факела и Капитана Америки, а также создавал логотипы. Саймон и Кирби проводили планерки в маленькой комнате ожидания, где раздавали задания авторам. «Когда сценарий возвращался к нам, – рассказывал Саймон, – мы разрывали его на части, меняли диалоги и все остальное. Когда мы входили в раж, то записывали историю прямо на чертежной доске».
Во втором выпуске «Капитана Америки» герой отправился в Германию, где вместе с Баки проник в концентрационный лагерь в Шварцвальде. «Этот янки-швайне может раззтроить майн планз!» – жаловался Гитлер, перед тем как получить удар в живот от Баки.
Пока Кирби в облаке табачного дыма напевал про себя, рисуя страницы одну за другой, Стэнли вытряхивал пепельницы, подметал полы, приносил кофе и стирал пятна от карандашей и чернил, иногда ему разрешали вычитывать комиксы. Но чаще всего он, к ужасу старших коллег, внезапно нарушал тишину игрой на окарине [9] . «Джек сидел за столом с сигарой во рту, – вспоминал Стэнли годы спустя, – Джо стоял за его спиной и постоянно спрашивал: “Тебе удобно? Может, тебе нужны еще чернила? А с кисточкой все в порядке? Не нужен другой карандаш?” После этого Джо отходил от него и ругался на меня. Так мы проводили наши дни».
9
Маленький духовой инструмент, свистулька. – Прим. перевод.
Через месяц или два Саймон дал Стэнли отдых или, лучше сказать, бесполезную работу. Комиксам было необходимо текстовое оформление для соответствия почтовым стандартам. Саймон дал Стэнли задание написать короткую историю о Капитане Америке, которая будет сопровождаться двумя панелями [10] с иллюстрациями. Юноша вернул ему неуклюжий текст из двадцати шести абзацев, озаглавленных «Капитан Америка срывает месть предателя» и подписанных псевдонимом, чтобы не запятнать настоящее имя будущего великого писателя. Подпись гласила: «Стэн Ли».
10
Панель – отдельный блок на странице, в котором содержится несколько иллюстраций и текст. – Прим. перевод.
Несколько месяцев спустя Стэн начал выполнять задания для настоящих комиксов и к лету уже описывал приключения таких персонажей, как Разрушитель (Кин Марлоу, американский доктор, пьющий сыворотку, созданную немецким ученым, и борющийся с нацистами) и Джек Фрост (ледяной мститель, приехавший в Нью-Йорк с «далекого севера» для борьбы с преступностью).
Когда бы Саймон не подбрасывал работу Стэну, она, по просьбе Гудмана, доставалась Funnies, Inc. «Мартин хотел, чтобы я отдавал Funnies самую сложную работу. Собственным сотрудникам он платил гораздо меньше, чем им. Он хотел, чтобы я заставлял их вносить столько правок, сколько возможно, чтобы в итоге они подняли руки и сдались».
Между тем Эверетт и Бургос поднимали ставки: «Человек-Факел сражается с Подводником, пока мир приближается к своему УНИЧТОЖЕНИЮ!» – кричала надпись на обложке пятого выпуска «Человека-Факела», в котором поднималась на смех предыдущая битва между огнем и льдом. Все это сопровождалось иллюстрацией «обезумевшего Подводника», несущегося рядом с Гитлером, Муссолини и Смертью собственной персоной – четырьмя всадниками апокалипсиса. История начиналась с того, что Нэмор оценивал разрушения, которые немецко-русское сражение нанесло его подводному царству. Затем под давлением принцессы-беженки другой подводной цивилизации герой начал завоевание надводного мира. Шестьдесят невероятных страниц описывали буйство героя, когда он вместе со своими войсками отвоевывал Гибралтар у Британии, уничтожал итальянский флот, затапливал Северную Африку, сбрасывал ледник на Москву и направлял торнадо на Берлин. Не было никакого различия между гитлеровской коалицией и союзными державами. Нэмору даже удалось убедить Человека-Факела присоединиться к нему, и тот подчинялся злодею, пока не увидел отблеск звезд и полосок. «Потрясенный до глубины души видом своего флага, – гласило повествование, – Факел спустился на землю, погасил свое пламя и отдал честь». История достигла кульминации, когда Нэмор затопил Нью-Йорк «настолько высокой приливной волной, что она возвысилась над самым высоким зданием, настолько широкой, что она простерлась от Манхэттена до Бронкса, настолько мощной, что она с грохотом разрушила самый известный пейзаж города, будто это карточный домик, но этого ей недостаточно – она охватывает Гудзон и бросается на запад! Прощай, Бродвей! Прощай, Таймс-сквер! Падай, Здание Эмпайр Стэйт! Рушься, мост Джорджа Вашингтона!» Разрушения достигли апогея около статуи Свободы, где состоялась битва между Нэмором и Человеком-Факелом, который пришел в себя и получил прощение от самого Франклина Д. Рузвельта. Попутно в комиксе появлялись персонажи со страниц Marvel Mystery: Ангел, Патриот, Торо и Ка-Зар.
Выпуск был создан за считаные дни почти дюжиной рук. История придумывалась по ходу работы, а диалоги записывались прямо на страницах. «Мы просто провели там все выходные, – рассказывал Эверетт, – никто не уходил никуда, кроме как за едой или спиртным, но потом сразу же возвращался к работе».
«Капитан Америка» набирал популярность, и количество серий комиксов увеличивалось с каждым днем. Работы становилось все больше и больше, но Саймон и Кирби были настоящими пройдохами и продолжали спокойно выполнять заказы для других компаний, даже если Timely приходилось нанимать новых сотрудников, чтобы справляться с работой.
Когда в комнате закончилось свободное место, один из художников расположился в ванной. Сотрудники спали по очереди, радио играло всю ночь, но никто не обращал внимания на жалобы соседей. На кону стояли продажи.
Все шло хорошо, пока Морис Койн не сказал Саймону, что Гудман урезает их с Кирби роялти: почти все дополнительные расходы компании были вычтены из прибыли от «Капитана Америки». Вместо того чтобы влезать в конфликт с Гудманом, Саймон и Кирби позвонили Джеку Либовицу из DC Comics, который уже не раз выражал им свою заинтересованность в сотрудничестве. Либовиц сказал, что в DC они смогут зарабатывать пятьсот долларов в неделю. Партнеры сняли дешевый номер в ближайшем отеле и в свободное время работали над проектами для конкурента Timely. Но они зашли слишком далеко, когда начали посещать свой номер в обеденное время. Стэн начал что-то подозревать и настоял на том, чтобы обедать с ними: «Вы, парни, наверное, работаете над чем-то своим!» Они неохотно посвятили его в свой секрет, и вскоре он присоединился к ним во время «обедов» в отеле, «путаясь под ногами», как говорил Саймон.
Внеурочная деятельность оставалась в секрете недолго. Через несколько дней братья Гудман вызвали Саймона и Кирби для серьезного разговора. Кирби был уверен, что это Стэн выдал их. «Когда я в следующий раз увижу этого сукиного сына, – прошептал он Саймону, – я убью его».
Гудманы решили использовать нетерпеливого протеже в своих интересах. По крайней мере, пока они не найдут кого-то еще. Восемнадцатилетний Стэн Ли оказался редактором крупнейшей компании в индустрии комиксов. У него появился небольшой кабинет в комнате художников, которую теперь называли «аквариумом» и в которую набивались все новые и новые сотрудники.
Он по-прежнему дул в свою окарину, но теперь более дерзко. «Он заставлял нас ждать, пока не закончит выдувать свою мелодию, – припоминал Винсент Фаго, один из новых художников. – Он даже осмеливался насвистывать в кабинете Мартина Гудмана».
Жизнерадостность Ли контрастировала с его нелегким детством. Его отец, Джек, был закройщиком, но почти все детство Стэна он провел без работы. Первые воспоминания Ли связаны с тем, как его отец постоянно вырезал объявления о работе и попутно ругался с Селией. Стэн спал в гостиной их крошечной квартиры в Бронксе. Было бы легко сказать, что чтение и кино стали его излюбленными способами убегать от реальности. Но Стэн был общительным и веселым, интересовался публичными выступлениями и участвовал во всевозможных конкурсах сочинений. Годы спустя он часто вспоминал, как в старших классах его вдохновил продавец подписок на газеты, который выступил перед классом со своей рекламой. Стэн научился продавать. И теперь дружеская и приятная манера общения работала на него: сотрудники восхищались его решительностью и неиссякаемой энергией. То, что Джо Саймон расценивал как ребяческие уловки, сотрудники Ли воспринимали как качества настоящего лидера, независимо от того, носил ли он свою любимую круглую шапочку или нет. Ли диктовал сценарии по телефону, мгновенно принимал решения о новых сериях и сам писал две-три истории в неделю. «Не важно, сколько работы сваливалось на него в самый последний момент, он всегда как-то умудрялся сделать все в срок», – вспоминал один из художников. Гудман по-прежнему принимал участие в выборе обложек – и будет заниматься этим еще несколько десятилетий, – но поводок Стэна Ли становился все длиннее.