Тайная магия Депресняка
Шрифт:
– Снег будет идти каждый день, с короткими перерывами, пока город совсем не заметет. Думаю, через неделю все одноэтажные дома вообще исчезнут, – продолжал Багров.
Он говорил спокойно, не придавая большого значения словам. Заметно было, что не это занимает сейчас его мысли.
– Откуда ты знаешь? – подозревая шутку, спросила Ирка.
С Багровым никогда нельзя было сказать наверняка: шутит он или серьезен.
– Я рассмотрел одну из снежинок. Она необычной формы. Если вглядеться, заметно, что кристалл имеет совсем другое строение. Это магический снег.
– Но снегопад послан
Ей не верилось, что такой радостный, такой до сказочности пушистый снег может иметь отношение к мраку. Багров медленно покачал головой:
– Не совсем… Снег вызван каким-то артефактом, вероятнее всего.
– Каким?
– Не знаю. Я лишь предположил, – сказал Багров, неотрывно и одновременно точно с легким опасением глядя на Ирку.
Какое-то время Ирка недоумевала, что же такое с Багровым, как вдруг память ее выдала мгновенную вспышку. В прошлый раз, перед тем как уйти, Матвей сказал вскользь:
– Ты должна ответить: любишь меня или нет. Подумай хорошо, все взвесь и скажи в следующий раз, когда я появлюсь… Я не буду торопить!
И хотя «скажи в следующий раз» и «не буду торопить» явно противоречили друг другу, Ирка тогда уже почувствовала две вещи: что некромаг волнуется, хотя и скрывает это, и что все-таки придется дать ответ, хотя она предпочла бы не спешить.
Умный Антигон, что-то унюхав, быстро выскользнул из «Приюта валькирий».
– Бедный, старый и больной, я иду на мороз сгребать снег!.. Нет, нет, не надо меня провожать и рыдать тоже не надо! Я знаю, что никому не нужен! Когда я замерзну, не забудьте пнуть мой хладный труп! – напомнил он, просунув в люк голову.
– Договорились! – сказала Ирка.
Кикимор разочарованно скрылся. Он обожал, когда его отговаривают, упрашивают, жалеют, а тут «договорились!» и все дела. Никакой зеленки для уязвленного самолюбия! Было слышно, как Антигон забрался на крышу и топчется там, за отсутствием лопаты сгребая снег ластами. И не факт, что это было хуже.
Багров молчал, ковыряя ногтем каплю смолы на деревянной стене.
– Ты ждешь? – тихо спросила Ирка.
Ирка не смотрела на Багрова, но почувствовала, что он кивнул.
– Моего ответа?
– Твоего положительного ответа! – поправил Матвей. Порой он становился настойчивым, как Буслаев.
Ирка вспылила:
– Багров, тебе надо чаще читать словарь на букву «С»!
– Почему на «С»?
– Потому что слово «совесть» начинается с «с».
– «Сволочь» тоже начинается не с «у»… А сейчас, если не сложно, давай ближе к теме! «Да» или «да-да?» Я бы предпочел «да-да-да-да!».
– Не спеши бодаться с асфальтоукладчиком. Тебе известно, что такое валентность? – спросила Ирка.
Матвей задумался. С химией он дружил очень дистанционно. В те годы, когда он получал общее образование, великий Менделеев еще не принял стратегического решения родиться.
– Нет, неизвестно, – сказал он.
– Тогда я объясню совсем просто, как сама понимаю. Валентность – это когда химическое соединение нуждается в каком-то атоме, например, в атоме водорода. Оно как магнит притягивает его к себе, оно в поиске, оно жить не может без водорода и готово зацапать первый же атом водорода, который попадется на пути. Но когда элемент найден, валентность закрывается, и другой атом водорода – даже будь он в пять раз лучше – может сто лет стучаться в запертую дверь. Он не нужен, потому что пришел слишком поздно. ВАЛЕНТНОСТЬ УЖЕ ЗАКРЫТА. Понимаешь?
Багров внимательно посмотрел на Ирку.
– Прекрасная лекция! Но меня больше умиляет смысл. Когда тебе нужен был водород, пришел Мефодий, да? А я явился вторым и сейчас бодаю лбом дверь? – спросил он.
– Какое это теперь имеет значение? Валентность моей любви закрылась раз и навсегда… Любовь – это вообще не для валькирий. Ты же знаешь наши законы.
Лицо Багрова потемнело. Некромаги не признают препятствий. Они их просто не видят. Есть некромаг и есть цель. А все то, что между некромагом и целью – не более чем пять метров плохо проваренных макарон, которыми попытались связать спящего тигра.
– Чушь какая! «Сердце занято – сердце свободно». Тоже мне: магазин закрывается, приходите завтра! – сказал он с досадой.
– Ты не понял, Багров, я валькирия, – повторила Ирка.
Насмешливый выдох через нос. Победительный прищур. Нет, этот тип явно не остановится на полпути.
– Да что ты говоришь? Приятно познакомиться! Любовь не для тебя? Демагогический бред! На свете полно старых клятв, которые произносятся просто как дань традиции! Все плевать на них хотели! – заявил Багров.
– У валькирий нет клятв. У них есть законы, – напомнила Ирка.
– Думаешь, я не знаю законов валькирий? Про любовь там сказано так, на всякий случай… В духе: первым делом – самолеты, а любовь это так – фоновый рисунок рабочего стола. Пока не уберешь помойку в своей комнате, свадьбы не будет.
– Очень смешно, – сказала Ирка нервно.
– Смешно – смейся. Ты сама не знаешь себя так, как я тебя знаю!
– Очень мило. И что же ты обо мне знаешь?
– У меня нюх на людей… Даже не нюх: я просто их вижу. Все порывы, все движения души. Ты не просто банальная валькирия, которая получила копье и шлем, как новобранец автомат. Ты девушка с даром любви. Ты можешь творить чудеса, когда полюбишь. Любовь удесятерит твои силы. Тебя никто не остановит: ни свет, ни тьма. Такие, как ты, рождаются крайне редко. Одна на миллиард, быть может.
– Одна на миллиард? Что-то как-то многовато нас, – сказала Ирка, пытаясь вспомнить, какова сейчас численность населения планеты. Каждая девушка хочет быть единственной. Одна на миллиард – это уже не штучный товар.
Багров ковырнул ногтем смолистую каплю. Ирка вспомнила, что она тоже любит отдирать смолу от свежих досок и жевать ее, ощущая, как крошечная капля касается языка, зубов… Интересно, с Мефом у нее тоже такая же общность привычек?
– У всех валькирий есть оруженосцы. И не надо говорить, что они нужны только для того, чтобы таскать деревянные палки с острыми концами, которыми протыкаются стражи мрака. Это объяснения для обывателей. «Застегни мне на спинке доспехи, милый юноша! Там застежка, как на том розовом купальнике, который я купила прошлым летом!» – Багров явно передразнивал кого-то из двенадцати валькирий. Вот только кого?