Тайная опора. Привязанность в жизни ребенка
Шрифт:
Есть среди сегодняшних родителей люди, очень сильно травмированные опытом собственного пребывания в детском саду. Я тоже к ним отношусь – вспоминаю детский сад как кошмар, с насильственным кормлением, пыткой дневным сном, орущим персоналом и унизительными наказаниями. Поэтому старшего ребенка отдавать в сад я совсем не хотела – как же можно моего нежного мальчика – в такой ужас? К счастью, у нас была бабушка, и оставить его дома было возможно; они гуляли, он много играл, во дворе было пара приятелей, ходили на одну развивалку – этого хватало.
Однако с дочерью все оказалось иначе. Уже лет с трех она буквально бросалась на ограду соседних детских садов – стремилась к детям, играть. Так что в четыре с половиной мы ее в сад все же отдали – правда,
Я очень благодарна ее воспитательнице – немолодой, очень спокойной женщине, которая, казалось, никогда не обращалась к группе детей в целом – всегда к каждому лично, глядя в глаза, называя по имени, а то и положив руки на плечи, чтобы удержать внимание ребенка. Дети явно доверяли ей и слушались, в группе не было скандалов и драк, но полностью мы оценили ее, когда она заболела и три недели не появлялась на работе. Заменяли ее не такие опытные и все время меняющиеся воспитатели, и группа быстро пошла вразнос, дети стали капризничать по утрам и не хотели идти в сад, а еще через несколько дней просто один за другим подхватили простуду и остались дома две трети группы. Как только «наша» воспитательница вернулась – всё за три дня наладилось, больше никто не просился домой и не болел.
Но и в этом действительно прекрасном садике я видела, как тяжело детям, которым еще не исполнилось трех (там были разновозрастные группы). Они выглядели потерянными, висели на воспитательницах, часто плакали или приходили в нездоровое возбуждение, носились и вопили, словно пытаясь выплеснуть стресс. Честно говоря, непонятно было, чем руководствовались их родители, ведь стоимость сада была примерно равна стоимости няни, которая занималась бы только одним ребенком в привычной для него домашней обстановке. Если все же речь идет о детском садике или яслях для самых маленьких, а в некоторых странах приходится отдавать детей в ясли уже в первые полгода, то важно, чтобы воспитатели, во-первых, были постоянными, не менялись как в калейдоскопе, а во вторых, чтобы на каждого взрослого приходилось не больше трех-четырех младенцев, чтобы детей могли таскать на руках, разговаривать с ними, неспешно и ласково мыть, кормить, укладывать. Тогда воспитатель входит в круг привязанностей ребенка, и он может чувствовать себя в яслях относительно спокойно.
Но и в самых прекрасных условиях с добрыми воспитателями ребенок, конечно, будет скучать по маме, а если он в саду подолгу, а сад формата «вас много, а я одна», – по сути, речь идет уже о недостатке заботы и контакта со взрослым, о состоянии депривации, у которого могут быть достаточно серьезные последствия [5] .
В том же чешском фильме, о котором я писала выше, есть сцена, впечатляющая до слез.
5
Подробно о последствиях депривации речь пойдет в книге «Дети, раненые в душу».
Ясли-пятидневка (напомню, в крупных промышленных городах социалистических стран они были обязательно и пользовались ими очень многие семьи). Вечер пятницы. За детьми начинают приходить родители. Они звонят в дверь, им открывают и выводят в прихожую их ребенка.
Крупным планом – группа малышей за столом. Воспитательница что-то с ними рисует, пытаясь занять. Они сидят в рядок и даже через экран чувствуется, как напряжены. Раздается звонок – и все дети вытягивают шейки, смотрят во все глаза на дверь с мучительной надеждой: за мной? мои? Нет, другие… Плечики повисают, глаза опускаются, губы депрессивно ползут вниз. И снова звонок – может быть, это мои? И снова все столбиком, слушают-смотрят – за кем? Кому-то повезло, и он, счастливый, полусмеясь-полуплача выходит из-за стола. А другие снова никнут.
Ничего особенного. Никто детей не обижает. Воспитатели явно заботливы, и вообще все хорошо – вот-вот придут родители. Но невозможно смотреть. А ведь дети так жили – каждую неделю, каждый день.
А как же «социализация»
NВ! На вопрос про детский сад нет одного для всех ответа. Дети разные, ситуации в семьях разные, сами детские сады разные. Обязанность родителей – все эти факторы оценить и ответственно принять решение, взвесив плюсы и минусы.
Если относиться к садику именно как к услуге для родителей, а не к учреждению, призванному воспитывать и формировать ваших детей, многое встает на место. Такая длительная игровая комната. Магазин хочет, чтобы вы спокойно и с удовольствием покупали, а общество хочет, чтобы вы работали. Удобно оставить в игровой ребенка, выбирая мебель? Конечно, если для ребенка это в удовольствие или как минимум безопасно, а вам нужно иметь свободные руки и голову. Удобно пользоваться детским садом? Да, при тех же условиях.
Никакого другого, высшего педагогического, смысла в истории с детским садом нет. И если вам это не нужно, или ребенок очень не хочет, или достаточно хорошего сада не нашлось – он ничего важного для развития не потеряет.
Только очень проблемная семья, в которой родители совсем не занимаются детьми, может дать им меньше, чем стандартный детский сад.
Если под социализацией имеется в виду общение со сверстниками, ролевые игры с ними, то не во всяком детском саду для этого много возможностей, может быть, игровая комната в ИКЕЕ, дача или ближайший сквер с постоянной компанией гуляющих мам с детьми дадут вашему ребенку не меньше.
К собственно обучению, к совершено новым по сути отношениям не с временно исполняющим обязанности родителя, а наставника, ребенок будет готов чуть позже, после следующего кризиса.
Глава 6
Кризис 6–7 лет. Вместе навсегда
Во время нежного возраста привязанность ребенка к родителю достигает максимальной полноты и глубины, становится осознанной, наполняется множеством очень тонких оттенков. И, как мы видели, наполненный нашей защитой и заботой ребенок уже хочет заботиться о других. Собственно, так усваивается любое умение, что ни возьми. Сначала мы кормим ребенка с ложки, потом он делает это с нашей помощью, потом сам, потом начинает кормить маму и мишку. Сначала мы помогаем расстроенному или сердитому ребенку успокоиться, контейнируем его, потом он начинает справляться сам, а потом мы видим, как он утешает младшего брата. Это универсальный алгоритм: мы для него– > он сам для себя– > он для других.
Если мы видим желание заботиться о других, значит, в общем и целом привязанность созрела, состоялась. А значит, настало время для нового кризиса сепарации. Этот кризис не будет таким бурным и ярким, как кризис негативизма, в нем многое происходит в глубине, постепенно, без внешних эффектов. Но изменения идут очень серьезные. Многое меняется на физиологическом уровне: например, перестаивается вся иммунная система (поэтому дети на седьмом году довольно часто болеют). Созревают важнейшие участки мозга, ответственные за логическое мышление и за способность к произвольной деятельности, то есть за способность делать то, что нужно, а не то, что хочется. Без которой, конечно, учиться в школе невозможно, будь ты хоть сто раз вундеркиндом, умеющим читать и считать.