Тайная тропа к Бори-Верт
Шрифт:
Но зато на равнодушие Режинальда Жан-Марк пожаловаться не мог! Он так и ходил за ним хвостом повсюду, от чердака до подвала, и засыпал его вопросами. Жан-Марк пропускал их мимо ушей. Тогда Режинальд сам придумывал ответы. Например, он спрашивал:
— Почему краны у бочек всегда внизу?
Конечно, Жан-Марк мог бы ему сказать, что это для того, чтобы можно было опустошить бочку до самого дна, но он по опыту знал, что тогда Режинальд тут же спросит, зачем надо держать вино в бочках, если в магазине есть уже разлитое по бутылкам. А Жан-Марк вовсе не собирался объяснять ему, что такое винодельческая промышленность и почему сохранились
А Режинальд заявлял:
— Не знаешь, почему краны внизу? Ты вообще ничего не знаешь. А я сам догадался: потому что, если бы их делали выше, переместился бы центр тяжести! Понял?
Но самым худшим была даже не болтовня Режинальда — это бы еще ничего! — а его деятельность. Двадцать раз за день он забегал на кухню и подбрасывал в кастрюли что попало. Если его посылали на огород за морковкой, он приносил дюжину крохотных жестких груш, которые нарвал с декоративных деревьев, гордости дяди Антуана. Однажды он запер Кошачью Королеву в шкафу для швабр, а в другой раз пытался напялить ей на голову грязный мешок из пылесоса. Кулинарные опыты Режинальда нисколько не сердили Эстер, но, увидев свою любимицу взлохмаченной, серой от пыли и обсыпанной мусором, она не вынесла и дала ему подзатыльник. Режинальд душераздирающе вопил добрых пять минут, так что испуганный дядя Антуан спустился узнать, что стряслось. А бабуленька Трюш несколько часов не могла успокоиться и упрекала Эстер в жестокости.
Ни Лоранс, ни Жан-Марк не решались признать главную, скрытую причину своей неприязни к Эммелине и Режинальду. В конце концов они могли бы просто посмеяться над кривляньем сестры и настырностью брата. Больше всего их бесили вроде бы самые безобидные реплики младших Трюшассье. Например, Эммелина замечала по поводу боевика, который показывали по телевизору:
— Мы это видели в кино. Нас дядя Рено водил.
Или:
— А мы с дядей Рено играли до часа ночи в лото!
Или:
— Дядя Рено говорит, что я вылитая мама в детстве, только волосы у нее были не такие светлые.
Такие или не такие, что за беда! Льняные волосы тети Лидии были безразличны Жан-Марку и Лоранс, а возмущало их то, что эти Трюшки-Хрюшки постоянно встречались с их отцом и не видели в этом ничего необыкновенного.
Режинальд тоже бередил им душу.
— Это ножик дяди Рено, — говорил он, — он мне сам подарил. С тремя лезвиями, штопором и еще какой-то штуковиной, сам не знаю для чего, — вещь что надо!
А однажды он сказал:
— Дядя Рено покажет мне все-все Бори!
— Все три с лишним тысячи, которые есть в Воклюзе, да? — угрюмо спросил Жан-Марк.
Но Режинальд не слышал его слов. Глядя на свои ручные часы, он уже тянулся к кранам Принцессы, собираясь выяснить, сколько кофе вытекает из нее в минуту.
Ну и хлопнул же его Жан-Марк по пальцам! Всыпать бы как следует этому шпингалету! Режинальд, конечно, заревел. И пошел жаловаться Сидони — молчаливая Сидони, кажется, питала слабость к сорванцу, который не давал ей ни минуты покоя.
Глава 6
НЛО в отъезде
Почти наглухо закрытые ставни задерживали лучи немилосердно палящего солнца. Всю ночь окна были открыты, но от
Лоранс готовила поднос с завтраком для дяди Антуана — обязанность, которую она добровольно взяла на себя. Нет, конечно, не из страха, что еду приправят мышьяком! Насмешки Жан-Марка и ее собственный здравый смысл развеяли эти детективные домыслы. Просто они с Эстер видеть не могли, как мадам Трюш упорно держит дядю Антуана на бессолевой диете, хотя доктор ничего подобного ему не предписывал. Ну, а Совиньоновы микстуры все чаще попадали из рук Лоранс прямо в раковину.
На блюдо, которое она поставила перед выздоравливающим — а дядя Антуан и сам начал чувствовать, что пошел на поправку, — было любо-дорого взглянуть. Белый в голубой цветочек фарфоровый кувшинчик с дымящимся ароматным кофе из Принцессы, тарелка с бутербродами, чашка и блюдце той же расцветки. В стеклянной вазочке заманчиво блестело ярко-рубиновое варенье из красной смородины, а сколько витаминов в одном только стакане свежевыжатого грейпфрутового сока!
После кофе дядя Антуан, вялый от снотворных, становился бодрее. «Какая молодец Лоранс, — говорил он, — всегда за делом, всегда веселая, совсем как ее мама». А Лоранс думала про себя, что он знает их обеих только с лучшей стороны. И не поверил бы, наверно, что мама зовет ее букой и нытиком и сама бывает иногда очень строптивой и суровой.
— Лоранс, достань-ка из того ящика альбом. Я покажу тебе фотографии бабушки, дедушки, Абеллона-прадеда — основателя кафе и гостиницы и нас троих в детстве. Троих маленьких дикарей!
Они сидели, склонившись над альбомом, как вдруг распахнулась дверь, и в комнату без всякого стука ворвалась мадам Трюшассье. Вместо обычной вязаной пелеринки на ней, несмотря на жару, было застегнутое на все пуговицы черное пальто, а на ногах — сапоги. Кажется, вспотеешь, только глядя на нее. Неизменная шляпа трепетала всеми своими антеннами.
Она потрясала какой-то телеграммой.
— Моя сестра Эрманс — in articolo! — крикнула она. — Племянники ее мужа могут заграбастать все наследство. Я должна немедленно ехать туда и защищать интересы Эммелины и Режинальда.
— Что, что? — переспросили дядя Антуан и Лоранс, подняв головы от альбома и переглянувшись.
Антуан смутно помнил, что «артикль» — это что-то из грамматики, а Лоранс, пристрастившейся в последнее время рассматривать каталоги оборудования для гостиниц, послышалось «артикул», и ей тут все представилась яркая картинка на глянцевой бумаге: розовые унитазы с откидными крышками в стиле Людовика XV, стеклянная посуда под богемский хрусталь, урны с электрическим приводом, скатерти под вогезский лен, немнущиеся, негрязнящиеся, нервущиеся, — артикул такой-то…
— In articolo mortis [5] ,— пояснила в конце концов мадам Трюш. — Я уезжаю. Все распоряжения Эстер и Сидони я оставила в письменном виде. Эммелина и Режинальд сами знают, что им делать, и все выполнят.
«Вот как, — подумала Лоранс, — это уж слишком. Эти двое белоручек знают, а мы с Жан-Марком, выходит, не знаем, что нужно делать? О нас вообще ни слова, как будто нас и нет!»
— Милейший Совиньон поедет со мной, мне предстоит три пересадки, — закончила «бабуленька».
5
При смерти (лат.).