Тайная тропа к Бори-Верт
Шрифт:
Из дома донеслись взволнованные голоса. Их заметили. Поднялась кутерьма. Ну и ночку провели оставшиеся в гостинице! Никто не спал, сидели при свечке. Электричество по всей округе отключилось, потому что буря повалила столбы. Сидели и перебирали все одни и те же страхи и надежды.
— Ангелочки мои! — повторяла тетя Лидия, наливая в стаканы горячее молоко.
А Эстер и мадам Трюшассье, не сговариваясь, спросили в один голос:
— Но почему же они все-таки сбежали, Рено?
Рено уже открыл рот, чтобы ответить, но остановился,
— Правда, почему… мы как-то не спрашивали, почему. Забыли, что ли.
И он рассмеялся.
— Да, — серьезно подтвердил Жан-Марк, — в самом деле.
— Да, — сказала и Лоранс, — мы говорили о другом.
Глава 9
Долгожданное письмо
На другой день Жан-Марк и Рено, стоя на лесенках, снимали вывеску «ТАВЕРНА „СТАРЫЙ ЗАМОК“».
Царствование мадам Трюшассье кончилось. Она заявила о своем отъезде: «В моей помощи нуждается сестра Эрманс».
А тетя Лидия взяла отпуск и осталась еще на несколько дней. Когда она перестала тревожиться за своих «ангелочков», оказалось, что она такая же милая и веселая, как все Абеллоны.
Режинальд всем прожужжал уши рассказами о своих подвигах; впрочем, после этого приключения на него стали смотреть, пожалуй, даже с некоторым уважением.
У Эммелины никак не проходил кашель, который она старательно демонстрировала. Мать пригласила к ней врача, и он заверил ее, что у девочки просто насморк и от этого першит в горле. Тетя Лидия снова повеселела. А Эммелина стала принимать солнечные ванны в саду, лежа в шезлонге, и ее часто навещал победитель велогонки в Альпинах Дидье.
В день отъезда семьи Трюшассье дядя Антуан сам взялся отвезти их в Авиньон к поезду. А Жан-Марк вызвался тащить чемоданы по лестницам подземного перехода на вокзале. Машина отъехала, и, пока она не скрылась за поворотом, провожавшие видели Режинальда — он приплюснул лицо к заднему стеклу и махал обеими руками. И неожиданно для самой себя Лоранс почувствовала, что в душе у нее словно образовалась какая-то пустота.
На обратном пути Жан-Марк спросил:
— Дядя Антуан, ты, наверно, рад, что снова сел за руль?
— Еще бы! Кажется, моим напастям все-таки приходит конец! — ответил дядя Антуан.
В Авиньоне он проворно лавировал среди наводнивших город по случаю фестиваля машин. Жан-Марк подумал, что вместе с болезнью, возможно, уйдут и мучительные воспоминания о коротком пути в Бори-Верт…
Уже выезжая из города, дядя Антуан вдруг остановил машину и сказал:
— Видишь, вон почтовый ящик. Сбегай-ка опусти вот это письмо. Хотел отправить его на вокзале, но забыл.
Жан-Марку показалось, что на скользнувшем в щель ящика конверте написано:
— Знаешь, — сказал дядя Антуан через некоторое время, — очень жаль, что вы должны уезжать. У меня столько заказов на комнаты с пансионом. За лето можно было бы неплохо заработать. Ну, а без помощников нам не обойтись.
Жан-Марк только покачал головой.
Через два дня утром почтальон вручил Лоранс пачку писем и газет. Между прочим, она так и не рассталась со старой привычкой изучать почерки на конвертах. И вот, поскорее бросив почту на стол дяди Антуана, она с вытаращенными от удивления глазами помчалась к брату:
— Пришло письмо от мамы дяде Антуану!.. Но тебя, я вижу, это не удивило?
— Удивило, конечно, — ответил Жан-Марк, — хотя… по правде говоря, не очень.
Лоранс посмотрела на него недоверчиво и пошла заниматься своими делами.
За ужином Жан-Марк вдруг отложил вилку и задумчиво сказал:
— Мне сейчас пришло в голову, что я ни разу за все время не вспомнил о Совиньоне.
Когда смех, вызванный этим сообщением, утих, Рено объяснил:
— Разумеется. Никакого Совиньона и не было на свете. Это просто призрак.
— Хорош призрак, который любит приложиться к бутылочке и у которого дурно пахнет изо рта, — сказала Эстер.
— Все равно призрак. Кто может повторить хоть какие-нибудь его слова и жесты?
Никто не мог.
— Если так судить, — сказала Лоранс запальчиво, — то Эммелина тоже призрак.
— Ну, этот призрак хоть приятно выглядит. Это уже кое-что.
— И ты можешь повторить ее слова и жесты?
— Да нет, пожалуй. Могу только придумать. Зато ты, кажется, неплохо копировала и слова ее, и жесты.
— Хватит, хватит! Что было, то прошло, — вмешался Антуан.
Но Рено не унимался:
— Во всяком случае, кто уж точно не призрак, так это Режинальд. Этакий Робинзон. Ты не согласен, Жан-Марк?
Жан-Марк неопределенно хмыкнул.
— Да, — твердо сказала Лоранс, — я тоже так думаю.
— Ну, а что до мадам Трюшассье, то она и особенно ее шляпа незабываемы! Честное слово, мне даже не хватает ее трясущихся антенн.
— А я, — возразила Эстер, — прекрасно обхожусь без этой шляпы, летающей по всему дому.
И все дружно выразили пожелание, чтобы мадам Трюш подольше была занята борьбой со злокозненными родственниками у ложа сестры Эрманс и не заботилась больше о делах «Бори-Верт».
— А теперь я вам что-то скажу, — объявил Антуан. — Мы каждый день отказываем постояльцам, заказы на комнаты с пансионом так и сыплются со всех сторон. Если бы Жан-Марк и Лоранс остались, мы открыли бы гостиницу.
И он взглянул на племянников.
— Я должен ехать в лагерь, — прошептал Жан-Марк.
— А меня ждут в Вандее, — буркнула Лоранс.