Тайная война воздушного штрафбата
Шрифт:
— Мы уже перегородили взлётно-посадочную полосу!
— Но подождите! У меня на борту ЧП.
Борис попытался объяснить диспетчеру ситуацию, но наткнулся на стену ледяного равнодушия.
— Куда же мне лететь?
— Меня это не волнует, — холодно отозвался профсоюзный лидер. — Нам нечем кормить свои семьи. Если же что-то случится, вся вина ляжет на администрацию аэропорта. Может, тогда наши боссы наконец поймут, что на диспетчерах экономить нельзя.
— Летите в Рубу, — посоветовал Нефёдову вечно жующий диспетчер. — Они пока ещё не присоединились к забастовке. Может, успеете.
— Но я не знаю, где это!!!
Однако это была последняя инструкция диспетчерской вышки.
— Что же они делают! — в сердцах воскликнул старый лётчик, не понимая, как связанные профессиональными отношениями люди могут так подставлять своих же коллег.
А между тем ситуация стремительно ухудшалась. При всём желании ни в какую Рубу Нефёдов уже лететь не мог.
Если бы Борис сейчас пилотировал более современный самолёт, то бортовой компьютер наверняка предупредил бы его резким звуковым сигналом о том, что в баках самолёта заканчивается топливо. Неожиданно вслед за остановившимся правым мотором зачихал и основной, средний. Затем очередь дошла и до последнего «движка», который тоже начал «сдыхать». От происходящего кошмара у любого пилота мурашки побежали бы по спине и мгновенно мокрой от пота стала бы спина.
Вдруг неожиданно стало тихо — все три двигателя «Tri-Motor» приказали долго жить. Машина клюнула носом.
— Твою мать! — ошарашенно воскликнул Борис.
Стало ясно, что обожравшиеся наркоты члены экипажа корабля не проконтролировали работу аэродромных заправщиков. А те то ли по ошибке, то ли корысти ради залили в баки меньше топлива. Борис с неприязнью взглянул на топливомер, стрелка которого как ни в чём не бывало бодренько показывала, что у него в запасе ещё почти триста галлонов керосина.
На юго-западе Нефёдов заметил полоску автострады и мгновенно решил — садится туда. Итак, жребий брошен! Но шоссе находилось буквально под крылом, а возможности выполнить круг («вертануться на пятачке»), чтобы сбросить лишнюю высоту и нормально прицелиться к выбранной ВПП [18] , нет. Оставалось всё делать с ходу, с первой попытки, без обдумывания и подготовки.
Случайно попавший за штурвал военный пенсионер решился на рискованнейший манёвр, который до него не выполнял ещё ни один пилот коммерческого самолёта. Только несколько минут назад предпринимавший максимальные усилия, чтобы предотвратить опасный крен, теперь бывший ас сознательно круто накренил машину на левое крыло. Со стороны происходящее выглядело так, будто самолёт внезапно разучился летать, но при этом, вопреки всем законам физики, почему-то не рушится отвесно вниз, а идёт к земле по округлой траектории. Так неловко, боком обычно валятся потерявшие равновесие нетрезвые посетители бара, у которых плохо с координацией. Однако на языке профессионалов происходящее называлось «боковым скольжением».
18
Взлётно-посадочная полоса.
Такому пилотажу не учат в лётных школах. Этот приём знают только планеристы и несколько фронтовиков с богатым на серьёзные переделки прошлым. Когда-то давно в 1942 году Нефёдов совершил вынужденную посадку примерно таким же хитрым макаром. У его фанерного «ЛАГГ-3» на высоте трёх тысячах метров осколком снаряда перебило топливную магистраль, что привело к почти мгновенной остановке единственного двигателя. Правда, тогда у капитана имелась альтернатива — спасать машину или только себя, выпрыгнув с парашютом. Да и весил фанерный ястребок, даже заправленный «под завязку» горючим и снаряжённый боеприпасами, в два раза легче пустого «Tri-Motor». Но теперь выбора у Бориса просто не было, ибо за его спиной находились четырнадцать доверившихся его мастерству человеческих душ, не считая тех двух подонков, о которых речь сейчас не шла.
Малейшая ошибка в расчётах неминуемо привела бы к гибели всех, кто находился на борту старенького самолёта. Необходимо было идти к земле по достаточно крутой глиссаде, чтобы не проскочить шоссе и при этом выдерживать нос машины так, чтобы колом не воткнуться в землю. Впереди маячила ещё одна серьёзная проблема. Так как штурвалы раритетной «птички» не имели гидроусилителей, пятидесятилетний мужчина не был уверен, хватит ли ему мышечной силы для того, чтобы в одиночку вернуть самолёт в горизонтальное положение, когда до земли останется метров пятьдесят.
Борис даже хотел позвать кого-нибудь на помощь из салона, но передумал: «Зачем нервировать пассажиров?» Люди в салоне итак были в шоке. Те из них, что сидели по левому борту, видели под собой в иллюминаторах спокойно идущих по своим делам прохожих, играющих на полях для гольфа людей (один из пассажиров потом рассказывал всем, что даже сумел разглядеть, какими клюшками игроки в гольф играли). Там, внизу, никто даже не поднимал головы, не слыша моторов бесшумно «проплывающего» над ними самолёта.
Те же, кто сидел по правому борту, видели в иллюминаторах только небо, а ещё эти люди нависали над левым рядом, удерживаемые в своих креслах только привязными ремнями. Но, как ни странно, истерики ни у кого не было. За этот злополучный рейс люди так много раз переживали состояние ужаса, что сил бояться просто не осталось. К тому же во многих вселял уверенность спокойный деловитый вид работающего пилота. Инстинктивно пассажиры почувствовали: этот человек будет бороться за их жизни до конца.
В последний момент Нефёдову удалось вернуть самолёт «в горизонт». Стресс придал ему силы. Чтобы выпустить шасси, он просто открыл створки люков и колёса вывалились сами. Послышался удивительно приятный в данных обстоятельствах звук выпавших шасси. Но как позднее выяснилось, ведущее колесо не встало на замок. Да это теперь уже было и не так уж и важно. Как только шасси коснулись асфальта, Борис нажал на тормоза. Не зафиксированная стойка переднего шасси сразу подломилась. Из-под пола донеслись хлопки взрывающейся резины. Самолёт завалился на нос. Бориса швырнуло на штурвал, но привязные ремни удержали его в кресле.
Высекая снопы искр, металлический самолёт заскользил «брюхом» по дороге. Оказавшиеся в этот момент на шоссе автомобили в панике сворачивали на обочину, ныряли в овраги. Вылетевшие с шоссе легковушки выполняли в воздухе замысловатые кульбиты, долго кувыркались по прилегающему к шоссе полю небольшие грузовички и мини-венчики. Но человек за штурвалом этого не замечал. У него образовалось «туннельное зрение», то есть лётчик видел только то, что находилось прямо перед ним по курсу. Нефёдов впился взглядом в несущийся ему навстречу грузовой трейлер. Свернуть Борис не мог, ибо при ударе о землю лишился колёс. К счастью, в последний момент дальнобойщик круто вывернул руль, и его грузовик исчез в облаке поднятой пыли.