Тайная жизнь Александра I
Шрифт:
Путешествие летом 1824 года
16 августа 1824 года император отправился в очередное путешествие по России, на сей раз – в Заволжье и на Урал, где ему до сих пор не удалось побывать.
Первым большим городом на пути Александра была Пенза, где 2-й пехотный корпус ждал его смотра. После окончания смотра пензенский губернатор Ф. Н. Лубяновский, заметив на лице Александра глубокую усталость, осмелился сказать ему:
– Империя должна сетовать на Вас, Ваше Величество.
– За что? – спросил Александр.
– Не изволите беречь себя.
И тогда Александр ответил:
– Хочешь сказать, что я устал? Нельзя смотреть на войска наши без удовольствия: люди добрые, верные и отлично образованы; немало
Он много поездил по России, все видел собственными глазами, бывая и в казармах, и в острогах, и на фабриках, и на кораблях, в домах крестьян и во дворцах знати. Он перечитал тысячи документов из судов, из Сената, из десятков канцелярий и присутственных мест, из сотен городов, городков и сел огромного государства, отданного на поток и разграбление российским чиновникам-казнокрадам. И конечно же, его слова о десятипудовой гире, лежащей у него на сердце, не были сильным преувеличением.
Такого рода настроения могли только усилиться после того, как он уехал из Пензы и, проследовав через Симбирск, Самару, Оренбург и Уфу на Златоуст и Екатеринбург, отправился в Пермь. Бескрайние просторы, плохие дороги, унылая осенняя пора, бедные деревни, заштатные деревянные города и всего несколько больших улиц в губернских городах, застроенных двух- и – редко – трехэтажными кирпичными домами, не могли не произвести на путешественника сильного неблагоприятного впечатления, тем более что он имел возможность мысленно сравнивать свои прежние западноевропейские вояжи с этим путешествием, и навеянные ими впечатления оказывались никак не в пользу любезного Отечества. Екатеринбург был самой восточной точкой этой поездки. Оттуда Александр повернул обратно и по пути к Перми остановился в уездном городе Красноуфимске, расположенном на берегу реки Уфы, в двухстах верстах от Екатеринбурга. (Запомните этот факт, ибо Красноуфимск еще появится в этой книге в связи с обстоятельствами трагическими и загадочными.) А тогда перед Александром предстал на редкость чистый и красивый уездный городок, лежавший на берегу тихой реки Уфы. Основан он был при Анне Иоанновне и назывался сначала Красный Яр, или же Уфимская крепость. В 1774 году крепость взяли пугачевцы, когда шли на Казань, а через семь лет после того переименовали крепость в уездный город Красноуфимск, подчеркнув и новым названием его, что красен он, то есть красив необыкновенно, и подчинили Пермскому наместничеству. Крепость оставили в неприкосновенности (места были бунташными – мало ли что?) и по-прежнему оставили в крепости гарнизон.
Город лежал среди живописных холмов, покрытых березовыми лесами, и очень понравился Александру и природой, и тишиною, и великим изобилием птиц, обитающих вокруг.
Затем царь поехал дальше через Пермь, Вятку и Вологду, 24 октября вернулся в Царское Село.
Наводнение 7 ноября 1824 года
Переехав вскоре же в Петербург, он, как и другие жители города, стал свидетелем самого страшного наводнения в истории столицы, случившегося 7 ноября 1824 года.
В летописях петербургских наводнений ни до того, ни после не было подобного ему.
Современники сравнивали его со вселенским потопом. Ветер с залива остановил сток Невы и нагнал в ее русло столько воды, что подъем уровня выше ординара составил около двух саженей (3,75 метра).
Сорок рек и почти двадцать искусственных каналов общей длиной в сто пятьдесят верст вышли из берегов и превратили город в море.
Ветер, сорвавший даже железную кровлю царских дворцов, ливень и сильнейшая буря дополнили апокалипсическую картину этого наводнения.
Александр, видя все случившееся, искренне поверил, что Бог карает Петербург не за прегрешения его жителей, а за грехи их императора. Тем
Как только вода спала настолько, что можно было проехать по улицам в экипаже, Александр отправился на Галерную, и открывшаяся перед ним картина разрушений потрясла его.
Выйдя из экипажа, он несколько минут стоял молча, и собравшиеся вокруг него люди видели, что по щекам императора бегут слезы.
– За наши грехи покарал нас Господь! – кричали собравшиеся.
– Нет, за мои, – отвечал им Александр и начал распоряжаться о помощи пострадавшим.
Во время этого наводнения Нева поднялась на четыреста десять сантиметров, был затоплен весь город, кроме Литейной, Рождественской и Каретной частей. По официальным сообщениям, опубликованным вскоре, погибли двести восемь человек, на самом же деле – около пятисот. Было снесено и разрушено четыреста восемьдесят домов и повреждено более трех с половиной тысяч.
Александр побывал во всех наиболее пострадавших от наводнения районах и, увидев ужасные картины смерти и разрушения, сказал: «Я бывал в кровопролитных сражениях, видал места после баталий, покрытые бездушными трупами, слыхал стоны раненых, но это неизбежный жребий войны; а тут увидел людей вдруг, так сказать, осиротевших, лишившихся в одну минуту всего, что для них было любезнее в жизни; это ни с чем не может сравниться».
Однако главным обстоятельством случившегося великого несчастья лично для себя считал Александр то, что было оно Божьей карой за его собственные грехи. И никто не мог разубедить императора.
Капля, переполнившая чашу терпения
В конце 1824 года умер командующий Гвардейским корпусом генерал-адъютант Ф. П. Уваров – стародавний друг Александра, и почти тогда же сильно заболела императрица Елизавета Алексеевна.
Все это тяжело отразилось на самочувствии, настроении и характере Александра – он стал мрачен, как никогда ранее, и более обычного замкнулся и начал избегать людей.
К тому же к нему продолжали поступать сведения о тайных революционных обществах. А он, хотя почти никаких мер не принимал, все же знал об этом и именно в 1824 году написал записку, найденную в письменном столе после его смерти: «Есть слухи, что пагубный дух вольномыслия или либерализма разлит или по крайней мере сильно уже разливается между войсками; что в обеих армиях, равно как и в отдельных корпусах, есть по разным местам тайные общества или клубы, которые имеют притом секретных миссионеров для распространения своей партии. Ермолов, Раевский, Киселев, Михаил Орлов, Дмитрий Столыпин и многие другие из генералов, полковников, полковых командиров; сверх сего большая часть разных штаб- и обер-офицеров».
И получалось так, что если уж такие столпы империи, его комбатанты – храбрые и честные отчизнолюбцы – тяготятся его самодержавной властью, то не пора ли отказаться от этой власти, как и было то задумано тридцать лет тому назад?
ПОСЛЕДНИЕ МЕСЯЦЫ ЖИЗНИ ИМПЕРАТОРА И ЕГО СМЕРТЬ
Визит в Петербург Вильгельма Оранского
Наступил 1825 год – последний год царствования Александра.
Было заметно, что стал он апатичен и с большим безразличием, несвойственным ему прежде, стал относиться к государственным делам.
Более всего занимало теперь Александра здоровье его больной жены, и он подолгу просиживал в ее покоях, беседовал с ней, с врачами и строил разные планы насчет ее выздоровления. О старом было забыто.
Весной в Петербург приехал король Нидерландов Вильгельм VI Оранский. За время, прошедшее после его свидания с Александром в 1814 году в Бельгии и Голландии, их отношения стали гораздо более близкими: в 1816 году самая младшая сестра Александра – великая княжна Анна Павловна – вышла замуж за Вильгельма Оранского, и он стал Александру шурином.