Тайное дитя
Шрифт:
– Ладно, будь по-твоему. Но только если ты поселишься у Софи и она будет точно знать, где ты находишься в то или иное время, а также…
Слышится резкий стук в дверь.
– Миссис Хэмилтон, мне нужно с вами поговорить, – заявляет мисс О’Коннелл, входя в столовую вместе с Мейбл, которую она крепко держит за руку.
Няня отсутствовала не более четверти часа!
– Разговор не может обождать до ланча?
– Никак не может, миссис Хэмилтон. Я должна сообщить вам неприятную новость, – упрямо и непреклонно добавляет она.
Все
– Да вынь же ты наконец палец изо рта! – шипит няня, нагибается и насильно вытаскивает палец.
Роуз встает со стула и протягивает руку ошеломленному ребенку:
– Идем, Мейбл. Выйдем наружу, подышим свежим воздухом. Пошли.
Мейбл послушно берет руку Роуз. Ее кукла Пруденс зажата под мышкой. Мейбл порывается вновь засунуть палец в рот, но передумывает и опускает руку.
– Тетя Роуз, мне спать хочется.
– Тогда пойдем и посидим в патио. Там ты вздремнешь, – слышит Элинор слова сестры, и дверь столовой со щелчком закрывается за ними.
– Итак, в чем дело? – Элинор поворачивается к няне. – Что случилось?
Мисс О’Коннелл стоит прямая как палка. Подбородок выпячен, пальцы беспокойно шевелятся.
– Садитесь. – Элинор указывает на стул напротив. – Вы меня нервируете.
Мисс О’Коннелл облизывает губы. Она тяжело дышит. Ее грудь вздымается и опадает. У нее перехватывает дыхание.
– Миссис Хэмилтон, я очень извиняюсь, что не предупредила заранее! – выпаливает мисс О’Коннелл, – но я подаю прошение об увольнении. Свой срок я отработаю…
Элинор пристально смотрит на нее. Внутри нарастает предчувствие чего-то ужасного, о чем она вот-вот услышит. Всего недели две назад они говорили о втором ребенке, который родится в начале следующего года. Тогда мисс О’Коннелл утверждала, что ей легко управляться с Мейбл.
Элинор откашливается:
– Н-но я и понятия не имела, что вы чем-то недовольны. Вы бы раньше высказали свои претензии! Мы, со своей стороны, очень довольны вашей работой. Если вопрос упирается в деньги, уверена, и это можно решить. Конечно, с появлением новорожденного хлопот прибавится. Я переговорю с Эдвардом. Нас очень огорчит, если…
– Миссис Хэмилтон, дело не в моем жалованье. – Мисс О’Коннелл выглядит так, будто ее ужалила оса. – Вы были добры ко мне. Брук-Энд – чудесное место…
– Пожалуйста, не уходите от нас!
Элинор ненавистна эта интонация просительницы, это отчаяние в ее голосе.
– Дело в ребенке. В Мейбл. Мне с ней не справиться. – Няня раскачивается на стуле; лицо совсем бледное.
– Что она натворила?
– Ничего она не натворила, миссис Хэмилтон. Думаю, вы знаете, чт'o я имею в виду. Дело в том, какая она сама.
– Мисс О’Коннелл, я не понимаю, о чем вы, – упорствует Элинор. Возможно, если всем им притворяться и дальше, это не превратится в реальность. – Ну и кто же она?
– Помилуй меня, Боже! – перекрестившись, восклицает няня. – Вы ее мать. Знаю, как вам тяжело принять такое. Я думала, вы сами заметите. Вы же такая внимательная мать. – Мисс О’Коннелл выпрямляется, берет себя в руки и выпученными глазами смотрит на Элинор. Зрелище не из приятных. – Девочка одержима, – по-лисьи оскалив зубы, продолжает она хриплым шепотом. – Дьявол забрал ее в свои когти.
Услышав это, Элинор невольно открывает рот.
– Это правда. – Няня энергично кивает. – Загляните ей в глаза. Там темнота. Можете и дальше не обращать внимания, если вам так угодно. Но в нее вселился дьявол. И это жутко. – (У Элинор холодеет внутри.) – У нее начались припадки, самые настоящие, длящиеся долго. Каждый день. Вы не могли их не заметить. Последний случился сразу после завтрака. Миссис Хэмилтон, я не могу приглядывать за ней. Честное слово, не могу. Еще немного – и у нее появится пена на губах. Мне так кажется…
– Да как вы смеете?! – взрывается Элинор.
Она сердито смотрит на няню. Мисс О’Коннелл – католичка. Элинор не является верующей, хотя и ничуть не возражает против веры няни. Эдвард – ученый и потому находится в весьма противоречивых отношениях с Богом. Он не говорит об этом, но она знает о внутренней битве, которую муж ведет с Богом. В этой битве его логика ученого вообще противится концепции некоего высшего существа. Эдвард винит Бога (если тот существует) за ужасы войны. И в этой битве обвинения чередуются с раскаянием.
Зато мисс О’Коннелл глубоко религиозна. Элинор знает: каждый вечер перед сном няня читает Библию. До сих пор Элинор никогда не возражала против ее верований. И вдруг эта несусветная чепуха. Элинор вдруг вспоминает, как однажды Мейбл держала Пруденс вниз головой, чтобы дьявол вылез из куклы.
– Это были вы! – восклицает Элинор. – Это вы внушали Мейбл, что у нее внутри дьявол. Что она плохая!
– Так то сущая правда, миссис Хэмилтон, как бы тяжело вам ни было ее принять. – Мисс О’Коннелл взмахивает руками, ее щеки покрываются пурпурными пятнами. – У девочки бывают видения. Она видит какую-то женщину с огненными волосами. Она говорит с этой невидимой огненноволосой женщиной. Понимаете? Та женщина и дьявол – одно и то же! Она взаправду разговаривает, когда я никого не вижу. Меня это пугает, миссис Хэмилтон. Мейбл нагоняет на меня такого страху, что я спать не могу.
Комната качается. Элинор вцепляется в подлокотник стула и пытается успокоиться. Женщина с огненными волосами. Перед мысленным взором проносятся картины с Мейбл. Элинор едва отваживается думать об этом, но она точно знает, чт'o имеет в виду мисс О’Коннелл, говоря о темноте в глазах ее дочери. Она видела это многократно, но всякий раз относила за счет своего воображения. И потом, эти странные спотыкания и падения. Элинор обещала мужу вызвать доктора Харгривса, но так и не заставила себя это сделать. Женщина с огненными волосами. Кто же она такая, черт побери?! Элинор становится зябко.