Тайное общество

Дартт Дмитрий

Я лежал на спине и глядя в потолок рассуждал о счастье. Я думал о том, что счастье у каждого человека свое. На одни и те же вещи люди реагируют по-разному. Кто-то и малой толике рад, а кому-то мало и всего мира у ног. Я подумал о том, что даже тот, кто хочет иметь весь мир у своих ног, или даже тот человек, который уже имеет весь мир, хотел бы получить шанс начать все с начала, с нуля. Ведь в таком случае можно получить не один, а два мира, ну или хотя бы полтора. В общем можно достичь гораздо большего. А тот, кому не нужны миры, может получить шанс на то, чтобы получить инфаркт не в сорок пять, а в семьдесят лет, или же вообще умереть другой смертью. Ну, скажем от того, что не откроется парашют или заклинит дверь лифта во время пожара. Как бы поступил я, получив такой шанс.

Мои мысли под воздействием морфия

протекали одна за другой тихо и спокойно. В какой-то момент у меня даже возникло впечатление того, что время остановилось и замерло. И только мои мысли не переставали вальяжно вальсировать в больничном полумраке.

– Милай! Кали хочешь получить шанс, тады скидывай трусы, – трескучий женский голос резко остановил течение моих мыслей, – Дохтар сказал тебя побрить.

Передо мной возникла старушка в цветастом больничном халате и таком же цветастом платке, завязанным под подбородком. Из-под платка торчала прядь седых волос. Худое, почти изможденное, лицо испещрено мелкими, старческими морщинками. Глаза скрывались в полу-мрачных впадинах глаз. «Не иначе смерть за мной пришла» – подумал я. Только вместо косы она держала в руке одноразовый бритвенный станок. Я немного опешил, но потом решил, что, будучи в наркотической эйфории, мои мысли были невольно мною же озвучены вслух, а старуха их услышала. В связи с этим, поведение санитарки меня не удивило. Во всяком случае, тогда я не придал этому значения. Старуха, между тем, потянулась к моему одеялу.

– Будет табе шанс. Давай одеяло откинь, да не бойся, бабушка и не таких ведала, – пробормотала санитарка деловито.

– Так я и не боюсь, – стал нарочито хорохориться я. – Десятилетний пацан, что ли?!

– Пацан, не пацан, – уже с каким-то зловещим холодком произнесла бабка, – а трусы сымай, велено брить!

Надо ли говорить, что я подчинился?! Морфий делал свое дело, и мне было все равно, хоть в трусах хоть без них. Сам ли я откинул одеяло или же это сделала старушка, уже не важно. Станок стал скоблить мой пах, и на некоторое время воцарилась пауза. Мысли продолжили своё течение, а потом вновь застопорились.

– Какой шанс? – спохватился я, обращаясь к бабуле, – Что вы имеете ввиду, вы, что мои мысли читаете?

– Как о чем?! – старуха, как будь то ждала моего вопроса, – Хочешь шанс? Будет табе шанс, коли отдашь мне свое счастье.

– Счастье?! Как я могу отдать то, чего у меня нет, – я попытался объяснить старушке, что счастье является такой материей, которую нельзя просто так взять и отдать другому. Даже если оно, это счастье, у тебя есть, то его нельзя просто взять и передать кому бы то ни было. Счастье нельзя подержать в руках, его нельзя пощупать и осязать каким-то другим способом. Хоть оно и является именем существительным, но все же….

– Говорят, что счастьем можно поделиться, – попытался пошутить я, – А вот что бы просто взять и отдать, то я о таком не слышал.

– Не слышал, так слушай, – старушка перешла на шепот, – Коли хочешь за ново жисть прожить, так и скажи: «Не будет мне счастья без новой жисти!», опосля плюнь через левое плечо три разы.

– А можно не плеваться?

– Можно, тольки новой жисти у тебя не будет, – и немного замявшись добавила, – А у меня счастья не будет.

Надо ли говорить, что шутки ради, я произнес вслух: «Не будет мне счастья без новой жизни!», после чего символически поплевал на бабулю, которая была слева от меня.

Бабуля стала скрести бритвенным станком моё тело, время от времени бормоча себе что-то под нос. Я молча наблюдал за ее тенью, которая почему-то отбрасывалась, на стене за ее спиной, а не на полу от лампы, что тускло горела на потолке. Тень танцевала, строила причудливые фигуры, делала поклоны из стороны в сторону и показывала непонятные жесты. За беснованием бабкиной тени, я наблюдал спокойно и без интереса, так как наивно полагал, что это ведение, является плодом моего воображения, отравленного наркотическим веществом.

Через 20 минут меня увезли в операционную.

Глава III

Кое-кто полагает, что движителем цивилизации являются женщины. Ведь это женщинам посвящали победы на рыцарских турнирах и лучшие стихи. Ради женщин происходили завоевания целых народов и покорение не виданных вершин. Это на всех самых известных и прославленных картинах, художники изобразили женщин. А главное, именно для женщин, мужчинами были сконструированы стиральные и посудомоечные машины. Но женщины не хотят довольствоваться и этим. Им всегда мало, и они продолжают требовать от мужчин еще чего-нибудь этакого, в обмен на признательность и любовь, а сказка «О рыбаке и рыбке» Александра Сергеевича Пушкина, наглядно и просто показывающая мужскую и женскую сущность, есть живое тому подтверждением. Поэтому, я был уверен, что именно чувство женской неудовлетворенности движет цивилизацию вперёд, заставляя мужчин придумывать все более изощренные способы завоевания женских сердец. А самое интересное, что многие женщины об этом никогда не задумываются, а некоторые, прочитав эти строки, возмутятся, будучи категорически не согласными с таким положением вещей.

В действительности же, главным движителем цивилизации являются дети. И если женщины относятся исключительно к категории заказчиков развития человечества, то дети уже являются не только заказчиками, но и непосредственными исполнителями, обеспечивающими свои детские потребности в будущем. Именно дети являются разрушителями всех стереотипов, традиций и обычаев, в рамках которых находится современность. Ведь то, что для взрослого является «табу», для ребенка может стать тем желанием и мечтой, которые он может воплотить в реальность, достигнув зрелого возраста.

Есть ли в цивилизованном обществе такие люди, кому родители разрешали с немытыми руками садиться за стол и смотреть телевизор до двенадцати ночи?! Наверняка есть и то, только по тому, что они росли в детском доме без родителей. И каждый, наверное, думал: «Вот, когда я вырасту, я не буду своим детям запрещать смотреть телевизор, сколько им захочется».

Но, что будет, если сознание взрослого человека поместить в тело ребенка? Я думал, что скорее всего, табу, а также другие, разного рода, запреты, разрушаться не будут, и возникнет высока вероятность того, что для такого человека защита консерватизма и ортодоксальности станет основополагающей деятельностью. Но так я думал до поры до времени, пока мне не выпал шанс на личном опыте познать все превратности такой метаморфозы человека.

Я не знаю, какие можно подобрать слова, чтобы максимально точно описать то чувство, что я испытал, приходя в сознание. Это было похоже на то, словно из глубокого небытия я погрузился в яркий красочный сон, где было множество персонажей и стояло теплое, солнечное, осеннее утро. Потом я проснулся, но сон не исчез, не растворился в нахлынувшей реальности, а наоборот стал преобразовывать настоящую реальность, оставшуюся где-то там далеко, за пределами сознания, в недавно приснившийся сон. То есть реальность стала сном, а сон стал реальностью. Или как в кино, когда герой под воздействием гипноза переносится в место, где ранее уже он был, например, в прошлое. Обычно в таких сценах герой видит все, что происходит вокруг него, иногда ощущает запахи и чувствует какое-нибудь физическое воздействие. Но при этом, этого «киношного» героя, как правило, никто не замечает, как бы он ни кричал и не привлекал к себе внимание. В моем случае все было совсем не так, поскольку я шел по реальной улице, а если точнее – через длинную арку, а за руку меня держала моя мама. Рука у мамы влажная и теплая, крепко сжимала мою ладонь. А еще к ощущению реальности добавлялась боль в лодыжке левой ноги, да такая реальная, что я невольно прихрамывал. Здесь, моя мама мыла молодой и чертовски привлекательной женщиной, хоть и в очках с крупной роговой оправой. И несмотря на то, что здесь моей маме не было еще и сорока лет, все происходящее вокруг было реальным и настоящим. По логике вещей, я не должен был узнать в этой молодой женщине свою родную мать, поскольку в реальности моей маме было уже за семьдесят. Тем не менее, в первые секунды моего «пробуждения», я даже не обратил на молодость моей мамы никакого внимания и воспринял это как само собой разумеющееся. Это уже потом я провел для себя такое сравнение, когда пытался переосмыслить произошедшее. А времени для размышлений у меня было хоть отбавляй. Но это потом.