Тайное общество
Шрифт:
Колокола на башне костёла отбили четверть одиннадцатого часа. В другое время и в другом месте, я бы удивился этому обстоятельству. Ведь пирожковая работает до восьми часов, а сейчас, если верить часам на башне, было уже пятнадцать минут одиннадцатого. Но я ни чему уже не удивлялся и был готов ко всему, даже к тому, что пойдет снег и начнется празднование нового года.
Несмотря на поздний час, на центральной улице было многолюдно. Люди парами и по одному человеку неспешно двигались в оба направления. Движение транспорта по этой улице было запрещено. В связи с этим, каждый шел по той части улице, где ему было удобно. Кто-то стоял у входа одного
Проходя мимо часовой мастерской, я на мгновение застыл у окна. Мастерская по ремонту часов располагаясь на первом этаже трехэтажного жилого дома. Одно из окон, выходившее на центральную улицу, было похоже на большую витрину. Занавесок не было и благодаря низкому подоконнику, наблюдать за мастерами часовых дел, можно было прямо с тротуара на улице. В полу-мрачном помещении мастерской было множество столов, каждый из которых представлял собой отдельное рабочее место с настольной лампой – этаким островком света в мрачном пространстве.
Сегодня в мастерской было людно и оживленно. Тогда как обычно вечером, в мастерской работали два-три человека, или вообще никого не было, и за окном в мастерской царил мрак. Сейчас же, в помещении находилось человек семь и на всех столах горели настольные лампы. От этого в помещении было непривычно светло, а тротуар за окном был залит светом. Часовщики, обступив стол, расположенный в дальнем левом углу от окна, о чем-то спорили и жестами указывали на центр столешницы. Определённо там лежал какой-то предмет, но что именно лежало в центре стола, мне не было видно.
Около другого стола в стороне, обособленно от всей компании часовщиков, находился еще одни человек – мужчина, на вид которому было лет пятьдесят с артистической внешностью. Чем-то он напомнил мне французского актера Жана Маре. Может это он и был?! Хотя нет, этот выглядел моложе, чем должен был выглядеть реальный Жан Маре в первой половине 80-х годов.
Мужчина сидел на стуле в вальяжной позе, закинув ногу за ногу, и со скучным видом поглядывал на окруживших соседний стол, мастеровых людей. На нем был какой-то необычный, можно сказать футуристический серый плащ, отливающий сталью. Для середины 80-х годов плащ смотрелся не стандартно даже за пределами Советской реальности. Из-под плаща выглядывал серый костюм-тройка. Галстук с крупным, прямо-таки, огромным узлом чуть ли не упирался в подбородок, своего хозяина. А еще у этого мужчины были черный зонт и черная шляпа, которые были небрежно брошены рядом на стол. Он очень сильно отличался от часовщиков своим внешним видом и был явно не из их компании. Достав из-под плаща серебристый портсигар, Жан Маре извлёк из него папиросу, закурил и выпустив дым, что-то начал говорить. Я вздохнул и подумал про себя: «Наверное, важный клиент».
Пока я стоял и пялился в окно часовой мастерской, где-то в глубине моего сознания всплыло слово «шанс». Ведьма говорила, что мне нужен был шанс и я его получил. Но как я не напрягал свой мозг, мне не приходило ни чего такого, что я, будучи в школьном возрасте, должен был исправить в своем прошлом, начиная с первого класса. Ведь именно первого сентября, не раньше и не позже, начался повтор моей жизни. И как я не старался, я так и смог вспомнить.
Глава V
Отойдя от часовой мастерской, я свернул с центральной улицы в ближайшую арку и направился к своему дому. Моя огромная тень некоторое время беззвучно ползла передо мной то и дело искривляясь, а когда я зашел в подъезд, она растворилась.
– Ну, и где ты шляешься? – строго спросила меня мама, как только я показался на пороге. – Ужин уже остыл!
– Ни чего страшного, съем холодный, – буркнул я в ответ из прихожей, переодевая обувь.
Похоже, тот факт, что семилетний ребенок до темноты был где-то на улице, мою маму беспокоил меньше, чем остывший ужин. И когда я зашел на кухню, она переключилась на другую тему.
– В субботу тетя Галя зовет нас в гости. Они приедут на выходные. «Пойдешь?» – не отрываясь от плиты, сообщила мама.
– Какая тётя Галя?.. – запнулся я, а потом вспомнив, просветленно произнес усаживаясь за стол: – А, тётя Галя! Ну, не знаю… И что мне там делать?
– Маша приедет. Она ведь тоже пошла в первый класс. Разве тебе не интересно узнать, как у нее в школе? Нет? Ну как сам знаешь…
После этих слов мама погладила меня по голове и вышла из кухни, показывая всем своим видом, что решение о том, идти или не идти в гости, я могу уже принимать самостоятельно.
Тётя Галя, до замужества Ерченко, а сейчас Новикова – это одноклассница и по совместительству лучшая подруга моей мамы. Мама как-то рассказывала, что с тётей Галей, подружилась не сразу. В школе, они особо не общались друг с другом, а иногда даже конфликтовали. Общие интересы у них нашлись, когда они вместе оказались в одной палате роддома. С Машей, то есть дочкой тети Гали, мы родились в один день. При этом она родилась на шесть часов раньше меня, что естественно, всегда было весомым аргументом, при разрешении наших споров.
– Я старше тебя на шесть часов и поэтому я главнее. Ты должен меня слушать. – на полном серьезе заявляла Маша, хоть и малейшего понятия не имела, что такое «шесть часов», когда, например, нужно было решить вопрос о том, кому собирать с пола игрушки. Ключевым словом тут было слово «старше». Но такое «выяснение отношений», было не частым. Ведь их семья жила в другом городе. Папа был военным. И в наши края они наведывались крайне редко и то, чтобы ненадолго навестить дедушку и бабушку. Мы общались, когда вместе с мамами захаживали друг другу в гости. Но это было только в детстве…
Я выронил вилку, и она со звоном стукнулась о тарелку.
Да, мы дружили только в самом раннем детстве. Хотя «дружили» да и не дружили вовсе, а были вынуждены делить компанию и то всего-то несколько раз. Даже Дни рождений, которые у нас в один день, никогда не отмечали вместе. Но несмотря на это, взрослые каждый раз нас сватали, называя женихом и невестой. А потом моей «невесты» не стало. Машка и вся её семья погибли в автокатастрофе. Об этом я случайно узнал из разговоров взрослых. В те времена о таких трагедиях не сообщали в газетах и журналах, а вся подобная информация транслировалась только по сарафанному радио. Детей же всячески старались оградить от дурных новостей.