Тайное желание
Шрифт:
— У нас был тяжелый вечер, — тихо произнесла Анджела, понимая, что его недовольство вызвано не только появлением Лорел и Кимми. — Прости, что я сбежала с вечеринки. И хотя мне хочется сказать, что я смогу быть счастлива в бездетном браке, я не думаю, что смогу. Колин, я люблю тебя. И то, что я сказала, вовсе не значит, что тебя мне мало для счастья, мне мало себя. Я чувствую себя неполноценной, мне больно от этого, и я не думаю, что это чувство пройдет. Мне просто необходимо быть матерью.
Помрачневший Колин
— Не знаю, что на это сказать. Все понимаю, но не могу сотворить для тебя чудо, а только чудо поможет тебе получить ребенка. Я также не могу больше вести эти разговоры. Не могу видеть твое разочарование, неизбежное каждый раз, как мы терпим неудачу. Ты понимаешь, что последние три года я точно знал, когда у тебя начинаются месячные? И боялся идти домой, зная, что застану тебя в слезах? Каждый месяц ты оплакивала неудачу, а я не мог тебе ничем помочь.
— Прости. Очень тяжело держать боль в себе.
— А мне было тяжело смотреть на это. И все эти графики, процедуры, подробные анализы наших репродуктивных возможностей… я больше так не могу. Я хочу говорить на другие темы. Я хочу жить счастливо без проклятых стрессов. Анджела, я тоже тебя люблю, но я не представляю, как нам жить дальше.
У нее упало сердце:
— Колин, я не хочу тебя терять.
— Может быть, хочешь.
Резкий ответ Колина потряс ее, и Анджела отчаянно замотала головой:
— Нет, нет. Как ты можешь говорить такое?
— Может быть, другой мужчина сможет подарить тебе ребенка.
— Проблема больше во мне, чем в тебе.
— Нет, проблема в нас обоих, но если исключить из уравнения одного из нас…
Ее сердце замерло.
— Колин, я не хочу другого мужчину, — запротестовала Анджела.
— Даже если сможешь зачать от него ребенка?
— Я хочу и тебя и ребенка. Ну, что в этом плохого? Я же не прошу чего-то, чего нет у других.
— Это не плохо. Это просто то, что есть. Вернее, чего нет.
Анджела слепо смотрела на мужа, постепенно сознавая, что предложенный им сценарий годится и для другой стороны.
— Может быть, ты хочешь другую женщину?
— Нет, Энджи. Я женился на тебе, чтобы жить с тобой в радости и в горе, но я не могу совершить невозможное. И даже если я соглашусь на еще одно ЭКО, кто даст нам гарантию на положительный результат? И что дальше? Пробовать снова и снова? И когда ты успокоишься?
— Не знаю, но мне тридцать пять, и сейчас у меня еще есть маленькое окошко, чтобы впустить чудо. — Анджела перевела дух, понимая, что они снова ходят по кругу, как и все последние годы. Она понимала усталость Колина. Она сама устала. Просто она не готова признать поражение. — Давай поговорим об этом завтра. Я хочу устроить девочек на ночь.
— Энджи, завтра утром ты должна позвонить в полицию, — напомнил Колин.
— Знаю. Но сегодня вечером я
— У тебя доброе сердце… Ты была бы потрясающей матерью. — Колин встал, подошел к ней, притянул с дивана к себе, нежно поцеловал в губы. — Я люблю тебя. Что бы ни случилось, никогда в этом не сомневайся.
Ее глаза затуманились слезами. Колин добр, даже когда сердится. Он был бы замечательным отцом.
— Почему у нас все так сложно? — прошептала она.
— Не знаю. Знаю только, что так дальше продолжаться не может. — Его глаза потемнели. — Завтра нам обоим придется принимать тяжелые решения.
Лиз хотелось, чтобы этот вечер продолжался бесконечно. Она не знала, кто из них чокнутый, она или Джон, но с того момента, как они встретились на крыше больницы, она стала совершенно другим человеком, и этот все время улыбающийся парень начинал ей нравиться. После «Ремингтона» они поехали в модный клуб, недавно открывшийся в перестроенном старом кирпичном здании. Пока громила у входа неодобрительно разглядывал ее более чем скромную одежку, Джон что-то тихо сказал ему, и их тут же пропустили.
Они танцевали в клубе больше часа, и хоть Лиз вспотела и устала, но давно уже не чувствовала себя такой окрыленной и энергичной.
Ухмыльнувшись, Джон схватил ее за руку и крутанул, наверное, уже в тысячный раз. Танцплощадка был забита битком, но, похоже, ему было все равно. Он явно принадлежал к тому типу мужчин, которые завоевывают и уже не уступают никому свою территорию. Лиз завидовала его уверенности, его способности не смущаться, находясь в центре внимания, и плевать на чужое мнение.
Сама она слишком долго и слишком мучительно тревожилась о том, что думают о ней окружающие. Ей необходимо было начать жить своей жизнью, а не той, что считали для нее приемлемой другие. И где-то между моментами, когда она зажгла свечку на своем тортике и загадала желание, весь ее мир развернулся… в лучшую сторону.
Музыка стихла, и пары потянулись в бар. Джон наклонился к ней и сказал на ухо:
— Готова уйти?
Совсем она не была готова, но этот парень провел с ней уже несколько часов. Он превратил ее день рождения в необыкновенный праздник… пора его отпустить.
— Да, — ответила Лиз и последовала за ним к выходу.
После грохота в клубе тишина улицы показалась оглушительной. Лиз почувствовала, как леденеют бисеринки пота на лбу, как покрываются гусиной кожей руки.
— Нам срочно нужно такси, — сказал Джон, обнимая ее за плечи одной рукой. — Ты замерзла.
— Нет, нет. Все хорошо.
— Ты тоже хорошая, Лиз.
Она нахмурилась:
— «Хорошая» в устах мужчины — смертельный удар.
— Я не в этом смысле, — рассмеялся Джон.