Тайны Агни-Йоги, или анатомия фальсификаций
Шрифт:
Угодны ли наши дела Богу? Никто не знает. Никто не знает, каков будет окончательный ответ. Никто не знает, какой ангел придет за нами, чтобы повести нас на Высший Суд. Белые или черные крылья будут за его спиной?
Помни, христианин: разбойник, что висел рядом со Христом на кресте, покаялся со смирением и вошел в рай вслед за Господом. Господь простил и принял его. Иуда же Искариотский был учеником Христовым, но предал Учителя и, не раскаявшись, по гордыни своей пошел во ад. Пути Господни неисповедимы.
Верь, христианин, Господь укрепляет всякого, приходящего к Нему с покаянием. Господь помогает устоять от греха и не повторять его.
Прости нас, Господи, мы согрешили гордостью, самомнением, тщеславием славолюбием. Согрешили делом, словом, помышлнием, зрением, слухом, осязанием и всеми своими чувствами. Согрешили леностью, небрежением в исполнении своих обязанностей.
Согрешили недостойным причащением Святых Христовых Таин, приступая к ним без приготовления, без сокрушения, без страха Божия. Забывая, что Святое Причастие — это огонь, попаляющий наши грехи. Забывая, что в Таинстве Причащения мы соединяемся с Самим Господом, незримо сошедшим с небес и претворившим хлеб и вино в Тело и Кровь Христову. Помоги нам, Господи со страхом и трепетом приступить к Святому Причастию.
Перед исповедью и причащением необходимо простить всех обидящих и ненавидящих нас. И только тогда мы можем просить у Господа прощения своих грехов.
СИМВОЛ ВЕРЫ. ОТЧЕ НАШ. БОГОРОДИЦЕ ДЕВО, РАДУЙСЯ… ИИСУСОВА МОЛИТВА.
Эти молитвы обязан знать каждый христианин. Знаешь ли ты их?…….
Без покаяния нам не войти в Небесные Обители. Аминь."
В том факте, что перечисленные в православном "Таинстве покаяния" действия, считающиеся греховными, действительно не ведут к духовному прогрессу, может убедиться представитель любого вероисповедания. Даже, казалось бы, такие назначительные, как: играть в карты, наблюдать непристойные изображения…
Да и сами принципы, которые даны в приведенном тексте, по сути общие для всех религий. В "Обществе Сознания Кришны", чья деятельность основана на разработках Свами Бхактиведанты, однако, не предусмотрено специальное таинство покаяния. Считается [468–481;462;461], что, если человек знимается сознательным служением Господу, он уже не нуждается в покаянии регулярном. Покаяние предписано лишь в случае падения преданного Господа Кришны, или серьезного нарушения им каких-либо принципов, коль они произойдут. Так что делом личной совести каждого остается — использовать или не использовать акт покаяния в своей повседневной духовной практике. Лично я использую приведенные православные разработки (хотя и не каждый день); и они мне очень помогают.
Следует учитывать, даже на формально-логическом уровне, возможность разной глубины предпринимаемого устремленным к Господу человеком акта покаяния. Приведенный выше текст позволяет прекрасно оценивать духовное качество повседневной активности человека в миру. Он ценен для самоанализа и пересмотра прожитого дня вечером, готовясь ко сну. Последний момент — регулярная критическая оценка каждого прожитого дня — очень и очень важен. Неслучайно о нем говорит и махатма Джуал Кхул в своих наставлениях [напр.91].
Для тех, кто более твердо настроен преодолеть свою животную природу и уже имеет веру в Бога, будет полезно также ознакомиться с примерным текстом покаяния, который когда-то дал один православный Духовник безымянному Страннику [см.40,с.206–211]:
" ИСПОВЕДЬ ВНУТРЕННЕГО ЧЕЛОВЕКА, ВЕДУЩАЯ КО СМИРЕНИЮ
Внимательно обращаю взор мой на самого себя и наблюдая ход внутреннего моего состояния, я опытно убедился, что я не люблю Бога, не имею любви к ближнему, не верю ничему религиозному и исполнен гордостью и сластолюбием. Все это я действительно нахожу в себе посредством подробного рассматривания моих чувств и поступков, как то:
1) Я не люблю Бога. Ибо если бы я любил Его, то непрестанно размышлял о Нем с сердечным удовольствием; каждая мысль о Боге доставляла бы мне отрадное наслаждение. Напротив, я гораздо чаще и гораздо охотнее размышляю о житейском, а помышление о Боге составляет труд и сухость. Если бы я любил Его, то собеседование с Ним чрез молитву питало бы меня, наслаждало и влекло к непрерывному общению с Ним; но, напротив, я не токмо не наслаждаюсь молитвою, но при занятии ею чувствую труд, борюсь с неохотою, расслабляюсь леностью и готов с охотою чем-нибудь маловажным заняться, чтобы только сократить или престать от молитвы. В пустых занятиях время мое летит неприметно, а при занятии Богом, при поставлении себя в Его присутствие, каждый час мне кажется годом. Кто кого любит, тот в проложение дня беспристанно о нем мыслит, воображает его, заботится о нем и при всех занятиях любимый друг его не выходит из его мыслей; а я в продолжение дня едва ли отделяю и один час, чтобы глубоко погрузиться
2) Я не имею любви к ближнему. Ибо не только не могу решиться для блага ближнего положить душу свою (по Евангелию), но даже и не пожертвую моей честью, благом и спокойствием для блага ближнего. Если бы я любил его по Евангельской заповеди, как самого себя, то несчастье его поражало бы и меня, благополучие его приводило бы и меня в восхищение. А, напротив, я выслушиваю любопытнее несчастные повести о ближнем, не сокрушаюсь, а бываю равнодушным или, что еще преступнее, — нахожу как бы удовольствие в оном и худые поступки брата моего не покрываю любовию, но с осуждением их разглашаю. Благосостояние, честь и счастье его не восхищают меня, как собственные, а совершенно, как бы все чуждое, не производят во мне радостного чувства, но еще тонко возбуждают во мне как бы зависть или презрение.
3) Я не верю ничему религиозному. Ни бессмертию, ни Евангелию. если бы я был твердо убежден и несомненно верил, что за гробом есть жизнь вечная с возмездием за дела земные, то я непрестанно размышлял бы об этом; самая мысль о бессмертии ужасала бы меня, и я провождал бы жизнь сию как пришелец, готовящийся вступить в свое отечество. Напротив, я и не думаю о вечности и конец настоящей жизни почитаю как бы пределом моего существования. Тайная мысль гнездится во мне: а кто знает, что будет по смерти? Если и говорю, что верю бессмертию, то это говорю только по разуму, а сердце мое далече отстоит от твердого убеждения в оном, что открыто свидетельствуют поступки мои и постоянная забота о благоустройстве чувственной жизни. Когда бы святое Евангелие, как слово Божие, было с верою принято в мое сердце, я бы беспрестанно занимался оным, изучал бы его, наслаждался бы им и с глубоким благоговением даже взирал бы на него. Премудрость, благость и любовь, в нем сокрытые, приводили бы меня в восхищение, я наслаждался бы поучением в Законе Божием день и ночь, питался бы им, как повседневною пищею, и сердечно влекся бы к исполнению его правил. Ничто земное не сильно было бы отклонить меня от оного. Напротив, если я изредка и читаю или слушаю слово Божие, то и то или по необходимости, или по любознательности и при сем не входя в глубочайшее внимание, чувствую сухость, незанимательность и, как бы обыкновенное чтение, оставляю без всякого плода и охотно готов заменить его чтением светским, в коем нахожу более удовольствия, более новых занимательных предметов.
4) Я преисполнен гордости и чувственного себялюбия. Все поступки мои сие подтвердждают: видя в себе доброе, желаю поставить его на вид, или превозношусь им пред другими, или внутренне любуюсь собой, хотя и показываю наружное смирение, но приписываю все своим силам и почитаю себя превосходнейшим других или, по крайней мере, не худшим; если замечу в себе порок, стараюсь извинить его, покрыть личиною необходимости или невинности; сержусь на неуважающих меня, почитая их неумеющими ценить людей; дарованиями и тщеславлюсь, неудачи в предприятиях почитаю для себя оскорбительными, ропщу и радуюсь несчастью врагов моих; если и стремлюсь к чему-либо доброму, то имею целью или похвалу, или своекорыстие духовное, или светское утешение. Словом, — я непрестанно творю из себя собственного кумира, которому совершаю непрерывное служение, ища во всем услаждений чувственных и пищи для сластолюбивых моих страстей и похотений.