Тайны богов и религий
Шрифт:
Может ли быть таким человек на самом деле? Конечно, это был умозрительный идеал, некое собрание добродетелей. Но жизнь корректировала этот идеал, делала его более жизнеспособным, реальным и, главное, обязательным для подражания. Постепенно бури и социальные страсти утряслись, и китайское общество стало стремиться к стабильности. Авторитет учения Конфуция также рос. Престижно было подражать его идеалу. Это в первую очередь относилось к представителям высшего сословия — ученым-чиновникам, бюрократам-администраторам, которые стали управлять китайской империей. Этот период был очень продолжительным — полтысячи лет (III век до Р.Х. — III век после Р.Х.). К концу этого периода китайская империя стала полностью конфуцианской — его учение стояло на службе у государства. Ясно, что не все граждане стали идеалами добродетели. Это нереально. Но в обществе культивировалось положительное отношение к этому идеалу. Постепенно сложились и были канонизированы соответствующие нормы и стереотипы поведения каждого гражданина. Они зависели от того, какое место в социальной иерархии занимал этот гражданин. В это время был в деталях разработан строго регламентированный церемониал, известный сейчас как «китайский церемониал». Существовали четкие правила на все случаи жизни. Свод правил внешней учтивости и церемониала — Лицзи — был обязательным для всех граждан
Конфуций разработал правила поведения и требования не только для каждой личности. Он разработал и идеал общества, в котором должна жить эта личность. Конфуций говорил так: «Пусть отец будет отцом, сын — сыном, государь — государем, чиновник — чиновником». Он считал, что конструкция общества должна быть прочной и всеми уважаемой — все должны знать свои права и обязанности и делать то, что им положено. Эта государственная конструкция должна состоять из двух этажей. На верхнем этаже должны думать и управлять, а на нижнем — трудиться и повиноваться. Такой социальный порядок Конфуций и его последователи считали единственно возможным, вечным и реальным. Они были правы. Они были правы вдвойне, когда считали, что деление на верхи и низы должно проходить не по знатности происхождения, богатству, близости к императорскому дворцу. Это деление по Конфуцию должно происходить только по степени близости данной личности к описанному выше идеалу благородного гражданина. Таким образом, общество было прозрачным снизу доверху. Любой, обладающий знанием и добродетелями, мог всплыть наверх и быть опорой государства, честно и добросовестно выполняя свой долг. Также и любой сверху мог спуститься вниз, если он не выполнял свои обязанности добросовестно. Вспомним, что еще в прошлом веке в России дискутировался вопрос о том, допускать ли к высшему образованию низы общества. Две тысячи лет назад в китайском обществе этот вопрос был решен однозначно. Тогда было ясно: чтобы общество не деградировало, в нем должна циркулировать беспрепятственно здоровая кровь. Она должна вносить в общество новые силы, новую энергию, новые знания и порядочность и выносить из него то, что мешало нормальной работе общества. В этой кровеносной системе не должно быть клапанов, заслонов, перегородок: способный, благородный и знающий человек всегда должен иметь возможность попасть наверх, чтобы там больше сделать полезного для общества, для своего народа. Если общество прозрачное, то продажность, коррупция, стремление к наживе и непорядочность из него выдавливается движущимся снизу потоком знающих и благородных людей. Наше недавнее общество не было прозрачным, свободным. Верхний слой был строго-настрого отгорожен от низов таким барьером, как номенклатура. Этот барьер перекрыл циркуляцию в обществе свежей здоровой крови. Поэтому неудивительно, что оно рухнуло. В китайском обществе еще две тысячи лет эта вентиляция общества была обеспечена. А на знаменах конфуцианства было начертано: «На первом месте стоит народ, на втором — божества и лишь на третьем — государь». Когда бывший ученик Конфуция Цю, ставший министром, ввел очень большие налоги, Конфуций громогласно заявил: «Он не мой ученик!»
Одним из важных элементов учения Конфуция является требование уважения старших. Старшим является отец, чиновник, государь и т. д. Старший для младшего является беспрекословным авторитетом. Конфуций говорил, что государство является большой семьей, а семья — малое государство. Особо в учении Конфуция было разработано положение о сыновней почтительности (сяо). Конфуций считал, что это основа гуманности. Это значило, что быть почтительным сыном обязан каждый. Это втройне относилось к человеку грамотному, образованному, гуманному, обладающему чувством долга гражданина. Дети обязаны служить родителям по правилам «ли», похоронить их, приносить им жертвы (по правилам «ли»). Правила «ли» означали следующее. Сын должен был всю жизнь заботиться о родителях, делать все во имя их блага и здоровья, чтить их при любых обстоятельствах. В том случае, если отец был недобродетелен, сын должен был стараться направить его на путь истины, но он должен был действовать в рамках приличия и почтения. Он должен действовать добротой, просьбой и уговорами. Исходя из этих правил сын не имел права свидетельствовать против отца. Конфуцию приписывают слова о том, что прямота и честность не в том, чтобы предать отца, а в том, чтобы покрыть его, даже если он «украл барана».
Правила сыновней почтительности в Китае дали свои плоды. Они стали нормой жизни общества, которое благодаря этому стало стабильным и справедливым. К чему ведет нарушение этих правил, мы видим на каждом шагу в нашей стране, которая сумела разрушить почти все, что обычно цементирует общество. Правильное отношение детей к родителям способствовало укреплению семьи и даже, как отмечают историки, ее расцвету. В китайском обществе семья считалась сердцевиной общества. Интересы семьи ставились выше интересов общества. В обществе создались такие условия и такое отношение к семье, что она становилась большой, нерасчлененной. Это значит, что женатые сыновья держались вместе, при отце. Многие большие семьи делились только после смерти отца. Правило деления было таковым: старший сын занимал место главы семьи. Он получал и большую долю наследства. К нему переходил дом семейства и храм предков. Остальное имущество делилось поровну между другими сыновьями. Большая семья формально, да и фактически распадалась. Но не полностью. Храм предков у всех них был один, а он остался у старшего сына. Этот храм, а точнее их предки, и продолжали объединять семью, семейный клан в единое целое. Сам семейный клан становился разветвленным. Но все семьи этого клана держались друг друга. Часто такой разветвленный клан занимал всю деревню. Подчеркнем еще раз, что создание таких прочных больших и, как правило, благополучных семей стало возможным благодаря тому, что была создана необходимая моральная основа: почитание предков, почитание старших, почитание родителей, проявление всяческих добродетелей и чувство долга.
Семейные кланы решали многие административные и юридические вопросы сами. Это было своего рода семейно-деревенское управление. Все члены семейного клана были объединены в некую корпорацию. Здесь, естественно, были и высшие и низшие. Но все они поступали так, чтобы всем, всему клану было лучше. На первом месте были интересы коллектива, клана, всей огромной семьи, и только на втором плане — интересы отдельной личности. Храм предков был духовным и административным центром семейного клана. Здесь собирались не только для проведения церемониалов в дни торжественных праздников, но и для обсуждения практически всех вопросов
Конфуций говорил, что ничего не создает сам, по своему разумению, а только передает потомкам забытые традиции великих древних мудрецов. В этих словах — и правда, и святая ложь. Конфуций много привнес своего, свое личное понимание развития общества, но и это он освятил традициями предков. От того, что это учение он полностью приписал древним мудрецам, учение только выиграло. А в целом Конфуций сказал правду — он действительно не ввел в свое учение ничего инородного, такого, что шло бы вразрез с учением древних. Конфуций и его последователи позаботились о том, чтобы не только сберечь письменные источники древней китайской мудрости, но и сделать их доступными для понимания. Работая над этими источниками, они заботились о том, чтобы особо оттенить в них те зародыши конфуцианской системы строения общества, которые там имелись. Они не только оттеняли, выделяли эти зародыши, но и развивали их. Так, конфуцианцами была доработана и отредактирована летопись Чуньцю, книга исторических преданий Шуцзин, книга песен Шицзин и др. Из этих источников набирались мудрости многие поколения китайцев. При этом они впитывали основы конфуцианства.
Из всего сказанного выше о Китае может создаться впечатление, что конфуцианство было единственной философией в Китае в то время. Но это не так. Просто конфуцианство было доминирующей философией. Да собственно, оно было не только философией. Одновременно с конфуцианством в V–III веках до Р.Х. развивались, соперничая с ним, различные философские системы. В частности, активно и небезуспешно противодействовали учению Конфуция законники — легисты. Это были сторонники писаного закона, который, как они считали, должен исполняться под страхом телесных наказаний. Порядок в обществе, согласно легистам, должна поддерживать палочная дисциплина. Легисты выработали такую схему управления обществом. Мудрецы-реформаторы (вроде нашего парламента) разрабатывают законы. Подписывает (издает) законы государь. А для приведения в исполнение изданных законов-указов в государстве должен быть аппарат чиновников во главе с министрами. Исполнительная власть должна быть очень строгой, чтобы законы исполнялись. Формально в схеме легистов все правильно. Так оно и есть на самом деле даже сегодня. Любопытно, что в системе легистов отсутствовало даже Небо, абсолютное мерило справедливости и добродетели. В этой системе был только рационализм, доведенный, если можно так сказать, до цинизма. В чем же система легистов противостояла системе конфуцианства? В системе легистов напрочь отсутствовал дух, дух высшей морали, дух, без которого общество просто не может существовать, оно разваливается. В этой системе обрывалась связь времен, не было связи между прошлым, настоящим и будущим, в ней не было духа общества, нации, народа. Легизм имел определенный успех там, где правили местные князьки. Он оправдывал любые их действия. О благородстве и долге не могло быть и речи. Задача у этих князьков была одна — сохранить свою независимость и подчинить себе как можно больше других частных собственников.
Как ни странно, но отрицательная система вскоре дала свои положительные плоды. Одно из княжеств (царств) на западе Китая стало быстро усиливаться за счет соседей. В его пределах было покончено с патриархально-клановым прошлым. Это царство Цинь в III веке до н. э. в конце концов захватило территорию всего Китая. Основатель династии Цинь Ин-хуанди внедрил схему администрирования, разработанную легйстами. По этой схеме эдикты императора должны были выполняться беспрекословно. Центральная власть не считалась ни с чем, обирая народ до последней нитки. Обирали потому, что требовались средства. Средства на строительство Великой китайской стены, на строительство дворцового комплекса в столице и на многое другое. Правитель и чиновники не считались с тем, что простой народ надрывается. Им хотелось быстрее, любой ценой сделать Китай великим и отгородить его от всего мира стеной. Но тетива была натянута слишком туго, и лук сломался. Общество взорвалось народным восстанием. Рухнула династия Цинь, а с ней рухнул и легизм. Возникла новая династия — Хань. Дорога оказалась свободной для конфуцианства. Конфуцианство удачно и весьма успешно легло на сложившуюся мощную административно-бюрократическую систему. Так во времена правления ханьского императора У-ди конфуцианство стало государственной идеологией. Ясно, что оно было адаптировано к условиям того времени. Можно без преувеличения сказать, что это был поворотный момент в истории не только конфуцианства, но и всего Китая.
Философская система, которая должна обеспечить стабильность общества и его развитие, должна была выработать в себе нечто больше того, что в ней было, пока она просто оставалась философской системой. Адаптированная система должна была включать в себя жесткие каноны, исполнение которых должно было быть неукоснительным. Конфуцианская система в адаптированном виде действительно обеспечивала стабильность общества, но при этом требовала от правителей выполнения определенных условий — они должны были обладать высшей небесной благодатью «дэ», о которой мы уже говорили. Это был своего рода божественный мандат, полученный от Неба на право управления страной. Чтобы правитель получил такой мандат, он должен был быть добродетельным (в широком смысле). Таким образом, конфуцианская система не стала прислужницей правителя, а сумела найти определенное место самому правителю. Хотя эта система уже и была официальной, государственной, она признавала за народом право на восстание против такого правителя, который потерял мандат доверия («дэ»). Отсюда следует, что при определенных условиях могла произойти революция. По-китайски это обозначается словом Гэ-мин. Это, пожалуй, единственный случай в истории человечества. В системе, которая находится у власти, заложена мина, которая может взорвать систему, если пилот отклонился от курса. Правда, тут лучше сказать не «взорвать», а скорректировать, ведь речь идет не только о восстании, но и ненасильственной смене власти. Эта система предусматривала нечто вроде автопилота: курс общества все время корректируется в соответствии с системой. Резкие скачки в сторону от генерального курса исключены, по крайней мере они не могут длиться долго.
Исключительно важным вопросом была подготовка идеологических кадров, ученых-чиновников. Задачи на них были возложены действительно огромные. Это не только управление огромной страной, но и образование и воспитание. Надо сказать, что управленцы-конфуцианцы с этой задачей справлялись хорошо, даже блестяще. Об этом можно судить по результатам. Каждый гражданин был в первую очередь конфуцианцем, а затем китайцем. Он в какой-то период жизни мог исповедовать другие религии и философии, но всегда по всему его поведению было видно, что он конфуцианец.