Тайны древних цивилизаций. Том 1
Шрифт:
В самом деле, индийские города, лучшие из лучших, обычно сравнивали с небесным градом Индры Амаравати или с тем, что ценится на земле превыше всего. Древнеиндийская традиция насчитывала семь священных городов. Скорее всего, для современного западного городского жителя это словосочетание либо лишено всякого смысла, либо он неадекватен тому, какой вкладывали в него сами индийцы. Между тем город, как явствует из сказанного выше, был пространством не профанным, а освященным, связанным с таким основополагающим понятием, как центр мира. Наша современная западная культура отсекла это понятие, оставив только его иронически сниженные вторичные значения вроде «пупа земли», но смыслы, связанные с ним, остались подспудно существовать в нашем сознании или, скорее, в подсознании. Ведь если вдуматься глубже, то станет очевидным, что идея пространства или, точнее, пространства-времени не более чем наш образ, и вполне возможно, что он способен к нескончаемому усложнению. Возможно также, что геометрия различных пространств может открываться нам самыми неожиданными гранями, особенно если озаботиться постижением центра.
«Карма-кола»
С конца 60-х годов прошлого века в Индии начался бум, который индийская писательница Гита Мета назвала «карма-кола» – сочетание одного из ключевых индийских религиозных понятий и кока-колы. Термин «карма» в последние десятилетия прочно вошел в наш речевой обиход: к месту и не к месту многие толкуют о своих и чужих прошлых воплощениях и так далее. Корень слова «кар» означает «действие», но в индийской традиции оно имеет значение, выходящее за пределы обычной семантики. Закон кармы – главный закон человеческого существования, всеохватный и непостижимый. Упрощенно говоря, это закон возмездия-воздаяния, согласно которому человек сам отвечает за свои мысли и действия, причем совершенные не только в этой жизни, но и в прежних рождениях. Что посеешь, то и пожнешь, или каждый человек сам кузнец своего счастья.
Опьяненные «карма-колой», в Индию из многих стран Запада устремились тысячи молодых людей: они ехали и едут туда в надежде постичь эзотерические тайны, оккультизм и магию. Спрос рождает предложение, и из Индии на Запад один за другим потянулись гуру, в чьей деятельности индуистская религиозность непостижимым образом сочетается с трезвой расчетливостью и американским прагматизмом. Их внешний облик, поведение, образ жизни, как правило, совсем не те, что у традиционных индийских гуру, которых не соблазняли ни деньги, ни власть, ни рукоплескания толпы. И уж тем более они никогда не предлагали и не навязывали себя никому в качестве учителей, так как в Индии верят, что по закону кармы учитель всегда находится, когда ученик готов воспринять его учение.
На Западе стали возникать транснациональные корпорации по йоге, медитации и тантризму; традиционные индийские знания стали бойким ходовым товаром – и дорогостоящим! – на западном рынке. Религиозные и духовные учения Запада, кажется, уже давно решили проблему Бога, заключив его в несколько жестких и непогрешимых параграфов. Что же касается разного рода «ясновидящих», то они свели все непостижимое и невыразимое к нескольким образам больного или помраченного воображения. Ну а Индия, говоря словами немецкого индолога В. Хальбфасса, всегда была предметом поиска, сама же не искала никого. Она поступала иначе, отсылая к прямому опыту и к смелому духовному эксперименту.
Далекая заморская Индия в нашей отечественной традиции всегда устойчиво олицетворяла образ дальних райских земель, куда неудержимо влеклась мысль тех, кто чувствовал себя стесненным обычным жизненным коридором. Кажется, ни в какие, даже самые тяжелые периоды нашей истории не смотрела Россия на Индию недобро, исподлобья и не воспринимала ее в минорно-мрачных тонах. Напротив, ее всегда видели окрашенной в яркие и сочные неземные тона.
Индия связывалась с непостижимо далеким пределом, краем земли, где «соткнуся небо с землею». Добраться туда невыносимо трудно: «в тое землю трудно дойти человеком…»
Постепенно наше Отечество, как и весь Запад, открывая для себя уникальные индийские искусство, литературу, яркий мир необычных вещей, наконец почувствует в Индии не только сказочность и неизбывность чуда, но и безбрежную мудрость, воспримет ее как неоспоримого «Учителя человечества».
Дом божественной драмы
Елена Косолобова
В детстве нас учили, что театр – всего лишь выдумка по сравнению с реальностью, лишь копия, более или менее искаженно передающая существо оригинала. Это ложь! Театр – это Действительность, не стиснутая рамками пространства и времени. Он проникнут духом метафизики, и поэтому мы называем его Театром Мистерий…
Мы приходим в театр, чтобы приятно провести время, отдохнуть, расслабиться или посмотреть нашумевшую пьесу. Но попробуйте однажды задержаться после представления в темном опустевшем зале. А вдруг и сам театр может поведать немало интересных историй? Возможно, он посетует на то, что в его стенах ставят все больше политизированные фарсы или популярные нынче представления, удовлетворяющие патологическую страсть человека к жестокости и насилию. Или пожалуется на несуществующих гипотетических существ, которые якобы отображают нашу действительность, но в лучшем случае способны лишь вызвать смех.
А может быть, он расскажет о своем древнем благородном собрате, в который века и тысячелетия назад приходили люди, чтобы пережить настоящее духовное приключение и выйти из него совершенно иными. О том, что когда-то на подобной сцене изображались не мелкие людские страсти и проблемы, а деяния богов, великая божественная драма. И как знать, быть может, во время представления боги опускались на землю и ходили среди людей.
В Древней Индии строительство театра было столь же знаменательным событием, как воздвижение нового храма. Его местоположение определяли с помощью звезд, и само строительство начиналось в строго определенный момент времени, при свете звезды, которой он был посвящен. Участок для будущего театра обмерял сам жрец-архитектор с помощью специально подготовленной веревки. При этом существовали определенные приметы: если веревка рвалась, то все строительство приходилось начинать заново, снова ждали удобного момента, иногда не один год. Считалось, что если веревка порвалась на две части, это предвещало смерть главного архитектора, если на три – смуту в стране.
Строительство театра имело общегосударственное значение. Перед тем как новый театр начинал свою жизнь, происходила специальная церемония его освящения царем. Кстати, подобные церемонии происходили не только в момент создания театра, но и в случае угрозы войны или бедствий. Заканчивались они своеобразным «гаданием». Жрец разбивал священный кувшин. Если он разбивался легко, это сулило благоденствие царю, его государству и победу во всех делах. И если все проходило благополучно, верховный жрец-архитектор зажигал от Священного огня светильник и совершал круг по сцене, что символизировало подчинение царю всей Вселенной. С этого момента театр становился моделью мироздания.
Раньше в Индии существовал очень красивый ритуал, предваряющий театральное представление. После него происходило основное действие, которое могло длиться иногда несколько дней, где разыгрывались традиционные мифы и отрывки из эпоса. Сейчас этот ритуал отошел в прошлое, и о нем известно лишь из сохранившегося трактата о театральном искусстве. Но, наверное, ничто так не характеризует древний индийский театр, как эта небольшая прелюдия, пурваранга.Это особая религиозная церемония, основной задачей которой было, с одной стороны, почтить богов, а с другой – ввести людей в состояние сакрального «пространства-времени», чтобы они смогли особым образом воспринимать саму драму: не просто умом понимать происходящее на сцене, а впустить свершающееся таинство в душу и позволить ему преобразить себя.