Тайны эры Водолея
Шрифт:
Известный египтолог Б.Тураев указывал, что в Гелиополе был храм (Ха-бенну, что означает "храм Феникса"), где росло священное дерево, на котором сидел Феникс; на листьях же дерева боги записывали царские юбилеи. На этом месте Феникс рождался утром среди пламени... Отметим, что в египетских мифах Феникс не прилетает с Востока - он местный; рождается ежедневно с восходом солнца, и умирает ежедневно тоже в пламени (вечерняя заря). И только значительно позже в мифологии стала фигурировать цифра в 500 лет - интервал между появлениями Феникса в Египте".
Римский историк первого века нашей эры Тацит спустя примерно пятьсот лет после Геродота оставил на память потомкам любопытный фрагмент о том же крылатом диве:
"В консульство Павла Фабия
Все-таки видят в Египте эту птицу... Таким образом, скепсис Геродота уступил место полной уверенности в том, что ее видели, - и неоднократно.
Что ж, Христос примерно во времена Тацита учил своих последователей быть мудрыми как змеи и кроткими как голуби. Это наставление, надо полагать, не случайно соединяет два образа - змеи и птицы, уже соединенные традицией издревле. Так что когда свидетельствуют о волшебной птице, мы вправе предполагать и наличие у нее достоинств змеи - как минимум, мудрости. Жаль было бы упустить случай и не воссоздать более полную картину. Это по силам, естественно, специалисту-историку, тому же Ю. Богданову, которому я охотно предоставляю слово:
"Известная эпическая поэма 4 века нашей эры "Птица Феникс", принадлежащая, по мнению исследователей, перу Лактанция, суммирует и обобщает мифы и сказания о Фениксе, распространенные в разных странах Средиземноморья.
Сначала в поэме рисуется тот "райский" край Boстоке, где Феникс обитал постоянно. Читателю предоставляется догадываться, где этот край находится то ли в Аравии, то ли в Индии, то ли в Двуречье, то ли на Цейлоне, то ли на Мадагаскаре или на каких-то загадочных южных островах (фениксы древнего мира, как помнит читатель, прилетали откуда-то с юга, из Аравии). Затем автор переходит непосредственно к Фениксу, говорит о его времяпрепровождении, дает ему характеристику и утверждает, что в родной стране эта птица живет в одиночестве. После этого автор повествует о приближении конца жизни Феникса, когда ему исполняется 1000 лет и птица начинает готовиться к смерти. Примечательно, что в поэме Феникс летит не сразу в Египет, а вначале в Сирию или в Финикию (в древности). Кстати, сирийское побережье, куда прилетела волшебная птица бессмертия, еще в древности получило название "Берег Феникса", Феникия или Финикия. Кроме того, имевшая хождение в начале эры книга "Физиолог", говоря о фениксе, упоминает также "кедры ливанские". Как известно, помимо Гелиополя египетского, существовал и Гелиополь сирийский, от которого сохранились знаменитые развалины храма Солнца близ Баальбека.
В следующей части поэмы дана подробная картина смерти Феникса и возрождения "новой птицы". Затем следует отлет нового Феникса в египетский Гелиополь, чтобы схоронить "останки
Проиллюстрируем сказанное тремя небольшими отрывками из поэмы:
* * *
Вид ее - диво дли глаз и внушает почтительный трепет.
Столько у птицы осанки, столько величия в ней.
Хвост распускает она, сверкающий желтым металлом,
В пятнах пылает на нем пламенем яркий багрец.
* * *
Скажешь: глаза у нее - два гиацинта огромных,
А в глубине их, горя, ясное пламя дрожит,
На голове золотистый изогнут венец лучезарный;
Этим почетным венцом Феб ее сам увенчал.
Бедра в чешуйках у ней, золотым отливают металлом;
На когтях у нее розы прелестнейший цвет.
Величиной ни одно из животных земли аравийской
С ней не сравнится - таких нет там ни птиц, ни зверей.
* * *
Но не медлителен Феникс, как птицы с телом огромным:
Вес их гнетет, поэтому шаг их ленив и тяжел.
Птица Феникс быстра и легка и по-царски прекрасна.
И пред людьми предстает, дивной блестя красотой.
Чтоб это чудо увидеть, сбегается целый Египет,
Редкую птицу толпа рукоплесканьями чтит.
В мраморе облик ее изваяют тотчас же священном
И отмечают на нем надписью памятный день.
За десять тысяч километров от мест, посещавшихся необыкновенной птицей, записаны странные на первый взгляд свидетельства, которые, надо полагать, доставили немалые трудности тем, кто пытался адекватно запечатлеть их для истории. В древней китайской книге "Дао-дэ цзин" говорится о "первоначальных деяниях сына неба Хуан-ди". Место действия - песчаная равнина. "Поставишь ногу - и она тонет в песке; глубину его трудно измерить. Подует сильный ветер - и песок словно туман. Но в этом тумане множество чудесных драконов, рыб, черепах, и все они могут летать. Есть там каменная корзина - прочная, но чрезвычайно легкая; по ветру она свободно плывет над песками".
Это наводит на мысль о пустыне Гоби. Песок и рыбы, упомянутые в источнике, несовместимы, но крылатые рыбы, умеющие летать, - это совсем другое дело. Остается согласиться с описанием, учитывая, что только словом "рыбы" и можно передать внешний облик части необыкновенных существ. Возможно, что вариант "летающие змеи" был бы не хуже. Но рядом источник называет чудесных драконов, и в это семейство, вероятнее всего, включены и крылатые змеи, так что по особому разряду проходят только черепахи, тоже умеющие летать. Все это множество рептилий каким-то образом подчинено Хуан-ди и выполняет непонятные древнему автору задачи. Непонятно ему и назначение каменной корзины, с необыкновенной легкостью плавающей над песками.
Вся эта цивилизация рептилий оказалась на Земле - во главе с "сыном неба" - после того, как в созвездии Ковша (Большой Медведицы) звезда Цзы была опоясана сиянием великой молнии. Преемник Хуан-ди Шао-Хао появился сразу после того, как одна из ярких звезд радугой прилетела вниз. По другой версии, "огромная звезда, словно ковш, опустилась на цветущий остров". Третий "сын неба", Чжуань-сюй, приступил к выполнению своей миссии, как только "ослепительно сияющая звезда пересекла лунный диск наподобие радуги". Так повествуют фрагменты книги "Записи о поколениях владык и царей", но многое кануло в Лету, потому что этот древний документ в полном виде не сохранился.
Хуан-ди летал на драконе. Это незаурядное по своим способностям существо (в отличие от девяти видов китайских драконов, хорошо известных по литературной традиции: они были синие, красные, черные, белые, иногда с рогами) умело разговаривать, отвечать на вопросы, имело крылья и усы.
У самого Хуан-ди было четыре глаза, что давало иногда повод отождествлять его с инопланетянином в скафандре. Но вряд ли четыре иллюминатора лучше сплошного прозрачного шлема: ведь времена Герберта Уэллса прошли вместе с технологией того времени, и на других планетах наверняка тоже.