Тайны гор, которых не было на карте...
Шрифт:
Ей бы только до вероломных предателей добраться, а там уж поквитается — с драконами им не сладить, за все ответят…
Глава 3. На приеме у Их Величеств…
На дневном приеме оказался приглашенный посол три девятого государства, от которого Ее Величество ожидала подарка по случаю приема.
Подарок оказался ни то, ни се. Еще один сервиз из тончайшего фарфора, оплетенный золотыми нитями. Таких у Ее Величества было уже пять штук. Хоть лавку открывай. Разговор с ним был коротким. Трудности их перекладывать на себя не стали. Один раз переложили, и пошло-поехало. Но в тот раз хоть было за что! Зато угодил мелкий вампирчик с черного континента, который управлял тамошней небольшой частью земли. Так деревня.
Так у своих и бриллиантов сроду не бывало…
Больше иностранных послов на приеме не оказалось. Зима еще не кончилась, и им, привыкшим к хорошим дорогам и теплому климату, добираться до дворца было несколько затруднительно.
Зато свое, досадное недоразумение, обивало порог апартаментов для приема, то и дело заглядывая в шелку парадной двери. Отучить народ от сей его привычки никак не удавалось — уж и носы дверями прищемляли, и стражу ставили при входе с той и с другой стороны, и стыдили, и вешали доску с красненькими и зелененькими сигнальными огнями, чтобы знал, что время его еще не пришло…
Не народ, а стыдоба! Неужто три-пять часов в приемной подождать тяжело?! А как быстрее-то? Пока поешь, пока переоденешься, пока разберешь кто и зачем и почему не у инспектора или министра…
Обычно, когда дело доходило до своих, Ее Величество отправлялась по своим делам, но нынче, после того, как чудовище успело просочиться в умишко Его Величества своей праведностью или неправдою, пустить дела государства на самотек она уже не имела права. В таком праведном порыве он мог сотворить такое, что потом расхлебывать пришлось бы и ему, и ей, и, любя Смородину-матушку, тянуть лямку бурлака всем миром, усыпая берега ее костями. Палачам тоже отдых был нужен, отпуск у них только начинался. Криво его прикрученная головушка и так натворила бед немало. Например, заказав у своих пару самолетов. Зачем, если в другом государстве еще приплатили бы? У тамошних государств как-то получалось и зарплату выдать, и самолет построить и продать из стали Манилкиных Земель, и в обиде не остаться. А как тяжело оказалось слово-то у своих назад забрать! Вот он, недогляд!
Перед выходом в свет, она остановила мужа, поправила ему мантию и корону на голове, и, глядя в глаза, произнесла наставление:
— Нету у нас денег для всяких Манек! Живут на чужих хлебах, да своими чужие избы считают, но только самим-то им не в жизнь такую не заиметь! Пусть посмотрят, как люди добром своим посмеялись над ними! Из кучи навоза никаким волшебством не сделаешь достойное сокровище. А могут они только в сеть угодить, да головушку сложить, железом нагруженные.
Ну вот, вроде все, программер должен был включить позывной для чудовища, показывая ему горемычное ее положение, объясняя, что избы не в придорожной канаве валялись, а принадлежат доброму хозяину, которому она не обязательно, но должна поклониться, чтобы ее не выставили на все четыре стороны. И мужу должно прийти в ум, что благодеяние в пользу его главного сокровища должно быть обязательным. На всякий случай, Ее Величество протянула подарочки послов в руки Его Величеству. Подогреют понимание проклятой, что не имеет она ничего из того, что ей досталось. А земля покажет — есть, выправляя мужнин имидж.
— На-ка вот, посмотри, чем пахнут?
Его Величество понюхал, поворотив нос. Пожал плечами.
— Вроде ничем, — ответил он с раздражением.
— Доходностью, бестолочь, — Ее Величество начала раздражаться сама. — А от наших какой толк? Тебе волю дай, все раздашь. Стыдно за государство наше…
Первым за послами вошел посыльный от экспедиции, которую она направила к заморским берегам на поиски золотой рыбки. Он вручил ей грамоту с отчетом.
— И что? — возмущенно отозвалась она после ее прочтения, хмуро взглянув на посыльного. — Так не одной рыбешки не сыскали?! За все то время, что вам дано было?! Вы хоть представляете, чего мне это стоило? Мне головы опять рубить за ненадлежащее исполнение приказа? — грозно сверкнула она взглядом. — Обратно иди, и пусть без золотой рыбки не возвращаются, а о семьях ваших я уж заботу уже на себя взяла. Будете получать по пальцу, по уху, по кусочку мяса в посылочке по штуке в день!
— Ну что вы, Матушка, рыбок многих выловили, но ни одна не заговорила человеческим голосом! — взмолился посыльный, краснея и сминая шапку, падая на колени.
— Плохо ловите! — отрезала Ее Величество.
— Так, Ваше Величество, говорят, было у старухи корыто, так с корытом и осталась. Осерчал на рыбку народ, выловили и съели всех, которые золотыми могли оказаться! История о том, как съели, умалчивает, но мы все ж поспрошали и вот что выяснили: деликатесом рыбка считаться начала, стоила при сем денег больших. Так чего рисковать? Сразу в уху отправляли! Извели, поганцы, всех рыбешек! У них там и рыб-то, почитай, осталась, только что на отравление, а ловят тут, у нас, и за свою продают… Лицензию на отлов, опять же требуют. Вы бы нам справили, а то кажную неделю по месяцу в порту стоим арестованные. Выпустят, половим, и тут же всех рыб конфискуют. Послушать не успеваем, говорит она человеческим голосом или не говорит!
— Что? Опять денег! — Ее Величество встала грозно, нависая над посыльным на коленях. — Сами справляться уже не можете?! Ну, будет вам по две посылки в день, а то и три!
— Помилуй, Матушка! Справимся! — он ухватил Ее Величество за край туфли, покрывая ее поцелуями. — Так лишь бы пользу принесла! Просим, у каждой рыбоньки помощь просим, да не приносит! Нам не деньги, нам лицензию…
— Это у вас она не приносит! У меня принесет! Я ей и бассейн с морской водой приготовила, и ракушки набросала, дворец золотой на донышко поставила. Чего ей еще-то пожелалось бы? Так вот, пусть и мои желания исполняет! Мне не деликатесом ее привезете, а чтобы в живом виде! Деликатесов у меня пруд пруди!
— Так ведь и на деликатес не наловилась! Никто не помнит о таком чуде. Одна старуха да старик ее, так он умер, и старуха про рыбоньку с трудом поминает, говорит в глаза не видала, от старика только слышала…
— Да как же не помнит, если все помнят, что царицей была?! Что же, сама себя старую на престол возвела или народ ее в люди вывел? Ты мне зубы не заговаривай! Иди, иди!
Ее Величество проводила взглядом уползающего задом посыльного.
— Как править таким государством с таким недееспособным народом? — удрученно произнесла она, ни к кому не обращаясь. — Ведь никакой радости не может народ такой дать! Что ни день, то новая беда. Я терпеливая, но не каменная. Если приказано, будь любезен исполнить, из-под земли достань! А ты что молчишь, муженек дорогой?
Его Величество улыбнулся, хихикая. В золотую рыбку, которая решила бы все проблемы, он верил, но с трудом. Но раз жена решила, что она ей нужна, так тому и быть. Самому бы не помешала.
— Радуюсь, что я не на его месте… Умеешь ты народу объяснить. Век живу, век учусь! Запрошу у послов помощи. А если препоны станут чинить, подумаем, что можно сделать. Но, право слово… — Его Величество с сочувствием посмотрел на Ее Величество.
— Что? Я слишком много хочу? Маленькую, малюсенькую золотую рыбешку, которая бы выполнила два моих желания! Я ж не собираюсь стать владычицею морскою, если только три-пятнадцатое государство еще своим сделать… Тогда три.
Но Его Величество снова покачал головой осуждающе.
— И все же, я все-таки начинаю вас ревновать к золотой рыбке! Может, лучше лампу желаний поискать? Говорят, не хуже.
— Да, есть и четвертое желание, чтобы мой муженек почаще заглядывал в мою спальню! В конце концов, я живой человек, хочется чтобы обняли, поцеловали, приласкали! А о лампе я подумаю. Тоже вариант.
— Вот те раз! — изумился Его Величество. — А я то думал как раз наоборот, что дела у тебя на первом месте, а я как бы мешаю!