Тайны коттеджного поселка
Шрифт:
– А что мы? Мы еще повоюем! Да, Опанас? – посмотрел Кондрат на усатого украинца.
– Звичайно повоюемо, – кивнул головой тот, – фашисти прокляти… село спалили, всих повбивали… я цих гадив голими руками буду душити… помщу за жинку, за диток, – со злостью приговаривал он, перебирая ружья со штыками.
– Не говори так, Опанас, нельзя, – строго сказал Кондрат, – да, дом сожгли. А вот жену и детей твоих убитыми никто не видел. Может, они спаслись. Так что не хорони свою семью раньше времени, грех это. Ты их еще найдешь, главное верь в это!
– Я вирю, Кондрат, вирю! Я их обовязково знайду, якщо сам живий залишуся (останусь)!
– Вот и славно! Ну, что мужики, давайте попрощаемся! Если что не так, простите меня, – с этими словами Кондрат потянулся к Митьке.
– Нет! – закричал мальчишка и отпрянул от мужчины. – Не буду я с вами прощаться! Я тоже в бой пойду!
– Я тебе пойду! Я тебе сейчас так пойду! – пригрозил ему Кондрат, – эх, я дурак, надо было тебя еще в прошлом году в тыл отправить, а мы с командиром остаться разрешили. Сгубили малое дитё, никогда себе этого не прощу.
– Никакое я не дитё! – обиделся Митька, – и не трус! Я прятаться не буду! Я сюда воевать пришел. У тебя дядь Кондрат, все живы. У тебя, дядька Опанас, семья еще сыщется. А я совсем один… на батьку похоронка еще в сорок первом пришла, маманю с сестрами и тетку на моих глазах фрицы расстреляли за то, что коров отдавать не хотели… все село сожгли… больше у меня никого нет, только вы, – голос его дрогнул, но мальчишка закусил губу.
Опанас с Кондратом переглянулись, затем Опанас посмотрел на парнишку и недовольно покачал головой.
– Тоби лише шестнадцять рокив… – начал он, но Митька перебил его решительно, – нет!
– Здафайся русиш зольдатен! – раздался крик.
– У-у, пидповзли фашисти прокляти… – выругался Опанас и вскинул над окопом кукиш, – вот тоби здаватися!
Сразу же раздались выстрелы, пули просвистели над головами.
– Совсем близко подошли, – тихо сказал Кондрат, – ну, что, мужики…
Все трое по очереди обнялись, поцеловались и попросили друг у друга прощения.
– Тихо как… и снег пошел, – Митька поднял голову кверху, небо затянуло серыми тучами, на землю полетели крупные снежинки.
Вдруг сквозь тучи проглянуло холодное осеннее солнце. Его длинные золотые лучи коснулись земли.
– Красиво как, – прошептал Кондрат, – прямо как лестница на небеса. Может для нас, а, мужики?
– Поможи нам, господи! – широко перекрестился Опанас три раза, глядя в небо.
– Помоги нам, царица небесная! – подняв голову кверху, трижды перекрестился и Кондрат.
– Помоги нам, боженька всемилостивый! – одновременно со старшими товарищами осенил себя крестом Митька.
По воздуху пошла рябь, тела солдат заколыхались. Немцы подобрались уже вплотную к окопу, как вдруг из него вырвался сноп яркого света, озарив пасмурный серый день и ослепив врага. Взрыва не было, но какой-то неведомой силой фашистов отбросило на несколько метров. В абсолютной тишине от центра вспышки медленно расходились в разные стороны дрожащие прозрачные волны. В окопе никого не было.
***
– Дядь Кондрат, дядька Опанас, что это было? – потирая вихрастый затылок, Митька испуганно озирался по сторонам.
Все трое сидели в просторной комнате на блестящем паркетном полу, рядом валялись их ружья и каски.
– Хлопци, де ми? – Опанас уставился на лестницу из светлого дерева, ее золотили проникающие в окно солнечные лучи, – може ми вже загинули и потрапили в рай?
– Сейчас разберемся, что это за рай, – тихо произнес Кондрат, он поднялся на ноги и прошел к мраморному камину, – какой красивый… А это кто? – и он принялся разглядывать многочисленные фотографии на каминной полке, – фото… надо же, цветные. А на них какие-то буржуи, и все лыбятся.
– Дядь Кондрат, иди сюда, посмотри, – услышал он испуганный шепот Митьки.
Парнишка стоял около дивана, на котором был навален ворох разной одежды, и рассматривал разноцветные нашивки на кожаной летной куртке.
– А ну покажь, – мужчина подошел к мальчику и уставился на вещи: шинели, шапки, шерстяные свитера, куртки, штаны.
– Подивися, хлопци, литаки (самолеты), – подошедший Опанас ткнул пальцем в разноцветную эмблему с изображением самолета, – це не наше, не радянське… це напевно нимецький склад или штаб.
– Да-а-а, – задумчиво протянул Митька, – флаг не советский и написано не по-нашенски, – вынес он вердикт российскому триколору и надписи "RUSSIA".
Все трое переглянулись.
– Как же мы сюда попали? – пробормотал Кондрат и потер лоб, – ничего не помню, только яркий свет.
– Может, нас взрывной волной сюда отбросило? – предположил Митька.
– Через каменные стены? Это вряд ли… – Кондрат покачал головой.
– Глядити, хлопци, – Опанас уже подкрался к окну и через занавеску разглядывал улицу, – хати навколо (дома вокруг)… як палаци (дворцы)… на простое село не похоже.
– Какой большой дом, – Митька подошел к лестнице, сначала посмотрел вниз, потом задрал голову кверху, – вроде никого нет, в доме тишина.
– Пока нас не засекли, надо отсюда сваливать! – решительно произнес Кондрат, – мужики, быстро берем одежду и обувь, которые нам сгодятся. Митька, проверь шкафы, может, что-нибудь из еды найдешь, – скомандовал он, – а мы с Опанасом поищем оружие и проверим окна и двери.
Мужики метнулись в разные стороны.
– Закрито, – громким шепотом произнес Опанас, подергав за ручку металлическую дверь.
– Окно какое-то странное, не открывается и не закрывается, сломанное что ли… – между тем бормотал Кондрат, пытаясь справиться с тяжелым стеклопакетом, тот открылся в режиме форточки, что с ним делать дальше, мужчина не понимал.
– Дядь Кондрат, дядь Опанас, идите сюда, – вдруг тихо позвал их Митька откуда-то издалека.
Мужики направились на его зов и, пройдя еще через одну большую комнату и коридор, попали в огромную кухню.
– Матуси, матуси… яке багатство, – пробормотал Опанас.