Тайны КремляСталин, Молотов, Берия, Маленков

Жуков Юрий Николаевич

Несколько позже, уже осенью, произвел замену руководителей тех армейских групп, которым предстояло участвовать в уже разрабатываемой сталинградской операции. В августе назначил командующим Сталинградским фронтом А. И. Еременко, а Северо-кавказским — И. И. Масленникова; в сентябре Донским — К. К. Рокоссовского; в октябре Юго-западным, а в декабре Воронежским — Н. Ф. Ватутина.

Столь же основательные кадровые перетряски затронули и узкое руководство, что в очередной раз изменило расстановку сил в нем и вместе с тем ликвидировало в конце концов то сложное, даже двусмысленное положение, в котором оно оказалось после реанимации БСНК во главе с Вознесенским.

Предвестником надвигавшихся изменений явилось снятие еще 25 марта Кагановича с поста наркома путей сообщения, что, впрочем, можно было ожидать после назначения его всего лишь членом транспортного

комитета ГКО. Во главе НКПС утвердили А. В. Хрулева, сохранив за ним должность и заместителя наркома обороны [324] . Только 23 июля Лазарю Моисеевичу сумели подыскать более отвечающий его способностям пост, на котором он даже в самом худшем случае причинил бы наименьший ущерб делу — уполномоченного ЦК и СНК по обеспечению заготовок местных видов топлива. Поручили работу, подотчетную не ГКО, а БСНК. Однако и ее Каганович настолько быстро ухитрился завалить, что уже месяц спустя его пришлось освободить и от этих обязанностей, заменив Косыгиным [325] .

324

Куманев Г. А. Неопубликованное интервью начальника тыла Красной Армии в 1941–1945 гг. генерала армии А. В. Хрулева//Новая и новейшая история. 1995, № 2, с. 73.

325

РЦХИДНИ, ф. 17, оп. 3, д. 1045, л. 4, 24.

Примерно в те же дни, 16 августа, произошло решающее для власти событие. По решению ПБ Молотова, «в отмену постановления от 10 марта 1941 года», вновь назначили первым заместителем председателя СНК «по всем вопросам работы Совнаркома СССР». Более того, 21 августа последовало еще одно решение ПБ, в соответствии с которым Вячеслав Михайлович вдобавок ко всему стал еще и председателем комиссии БСНК по текущим вопросам, а Вознесенский — всего лишь одним из ее шести членов [326] . Тем самым Молотов полностью восстановил свое былое положение второго лица в государстве. Упрочило его прежние права, но как главы наркомата иностранных дел, и решение ПБ от 5 декабря. Оно передало «контроль за визированием советской прессы и радиопередач по вопросам международной жизни и внешней политики из компетенции Советского информбюро», т. е. УПиА в лице секретаря ЦК А. С. Щербакова, «в ведение отдела печати НКИД (как это было до войны)». Поручало внешнеполитическую цензуру члену коллегии наркомата, бывшему послу СССР в США К. А. Уманскому и заведующему отделом печати Н. Г. Пальгунову [327] .

326

Там же, л. 17, 37.

327

Там же, д. 1046, л. 16.

О значительном, принципиальном изменении в расстановке сил на вершине власти свидетельствовало и еще одно, только внешне казавшееся не особенно значительным, решение — ГКО от 16 октября. Оно поручало «тройке в составе тт. Берия (председатель), Вознесенского и Маленкова принять все меры как по увеличению добычи угля, так и по урезыванию других потребителей, а также по переводу некоторых железных дорог на бурый уголь для того, чтобы обеспечить НКПС углем как запасами на зиму, так и для текущих эксплуатационных нужд» [328] . Уже само создание такой «тройки» ставило под сомнение все предыдущие действия Вознесенского, и отвечавшего в ГКО за топливную проблему. Ну а то, что его помимо всего делали подчиненным Берия, вроде бы равного ему по положению, более чем убедительно демонстрировало начало очередного падения Вознесенского, потерю им с таким трудом начавшего было восстанавливаться престижа.

328

Там же, ф. 644, оп. 1, д. 64, л. 240.

Однако новая ситуация во властных структурах продлилась крайне недолго. Используя грандиозные успехи Красной Армии, выдающуюся победу в Сталинграде, где 19 ноября была окружена, обречена на гибель или сдачу в плен 330-тысячная

группировка немецких войск под командованием фельдмаршала Паулюса, Сталин попытался возвратить себе единоличное лидерство. Если не ликвидировать, то хотя бы несколько принизить значимость инициаторов ГКО. Разумеется, просто вернуть былую власть БСНК он никак уже не мог потому, что вынужден был поставить во главе его Молотова. Не мог пойти на крутые, решительные меры и потому, что достаточно хорошо понимал, что без Молотова, Берия и Маленкова победа в Сталинграде была невозможна. И пошел привычным путем, используя древний принцип: разделяй, чтобы властвовать. Добился полной реорганизации властных структур.

8 декабря 1942 года провел через ПБ постановление «О Составе и работе Оперативного бюро ГОКО и Бюро Совнаркома СССР». Оно гласило:

«1. Утвердить Оперативное бюро ГОКО в следующем составе: МОЛОТОВ, БЕРИЯ, МАЛЕНКОВ, МИКОЯН. Отнести к ведению Оперативного бюро ГОКО контроль и наблюдение за текущей работой всех наркоматов оборонной промышленности, наркомата путей сообщения, наркомата черной металлургии, наркомата цветной металлургии, наркомата электростанций, наркомата угольной промышленности, наркомата нефтяной промышленности, наркомата химической промышленности, а также за делом составления и исполнения планов производства и снабжения указанных отраслей промышленности всем необходимым. Комиссию по текущим делам Бюро СНК СССР упразднить.

2. Утвердить Бюро СНК СССР в составе МОЛОТОВ, МИКОЯН, АНДРЕЕВ, ВОЗНЕСЕНСКИЙ, ШВЕРНИК. Отнести к ведению Бюро СНК СССР рассмотрение и утверждение от имени Совнаркома СССР народнохозяйственных планов (планов производства и снабжения), государственного бюджета и кредитования всех отраслей народного хозяйства, решение практических вопросов работы всех машиностроительных наркоматов, наркоматов по строительству и по производству строительных материалов, наркоматов пищевой и легкой промышленности, наркомата сельского хозяйства, наркоматов сельскохозяйственных заготовок и торговли, морского и речного флота, наркомата резиновой промышленности, наркомата лесной промышленности, наркомата целлюлозно-бумажной промышленности, наркомата здравоохранения, наркомата юстиции и всех комитетов и управлений при СНК СССР, ведающих отдельными отраслями культурного строительства и административного управления.

3. Ввиду напряженного положения с углем, металлом и перевозками на железных дорогах поручить:

а) члену ГОКО т. Берия дополнительно к возложенным на него обязанностям, контроль и наблюдение за работой наркомата угольной промышленности и наркомата путей сообщения;

б) члену ГОКО т. Маленкову, дополнительно к возложенным на него обязанностям, контроль и наблюдение за работой наркомата черной металлургии;

в) члену ГОКО т. Микояну дополнительно к возложенным на него обязанностям, контроль и наблюдение за работой наркомата цветной металлургии, а также контроль и наблюдение за распределением топлива, металла и электроэнергии.

4. Освободить т. Вознесенского от обязанностей по контролю и наблюдением за наркоматом угольной промышленности, наркоматом черной металлургии и наркоматом цветной металлургии. Назначить т. Вознесенского председателем Госплана СССР, освободив от этой работы т. Сабурова.

5. Возложить на заместителя председателя СНК СССР т. Сабурова контроль и наблюдение за работой наркомата электропромышленности, наркомата тяжелого машиностроения и наркомата станкостроения» [329] .

329

Там же, ф. 17, оп. 3, д. 1046, л. 20–21.

Это постановление, первая часть которого спустя только четыре дня была продублирована и ГКО, свидетельствовало об очередной, кардинальной реконструкции власти в СССР. Означало, прежде всего, фактическую ликвидацию ГКО в той форме и с теми полномочиями, которые были определены при его создании 30 июня 1941 года. Во-вторых, означало формирование на основе ГКО и БСНК принципиально нового, двухуровневого узкого руководства, включавшего теперь девять человек: Сталина, Молотова, Берия, Маленкова, Микояна, Андреева, Вознесенского, Шверника и Сабурова. Именно в их руках отныне сосредоточивалась вся полнота власти, а вместе с нею и полная, безраздельная ответственность за исход войны, за судьбу страны. И все же постановление, выглядевшее как победа Сталина, торжество его устремлений, на деле обернулось своеобразным компромиссом, уступками с обеих сторон.