Тайны Майя
Шрифт:
Новый уровень понимания психологии народа майя дал Коттереллу и новые возможности разгадки их символов. В самом деле: если «ты — это я, а я — это ты» и если ночь превращается в день, и наоборот, то тогда, может быть, «срезанные» углы только кажутся, но не являются таковыми? Может, надо просто поискать разгадку и ответ найдется? Не хотели ли сказать создатели крышки: «дополните недостающее, и вы получите нечто новое»?
Если посмотреть на правый край крышки саркофага, то можно понять, что в верхнем углу должно быть изображение пяти крупных точек, соединенных более мелкими точками в фигуру, напоминающую косой крест (рис. 27). Значит, этот «незаконченный» орнамент надо бы закончить? Но как? Коттереллу пришло в голову, что если бы копию крышки саркофага «наложить» на оригинал так, что края совместятся (наложатся друг на друга), то рисунок на верхнем углу будет дополнен. Нельзя ли подобным образом раскрыть загадку орнамента по краям крышки? Поэтому он изготовил две копии крышки из ацетатной пленки и наложил их друг на друга,
Изучив получившиеся изображения на всем крае крышки, Коттерелл вдруг увидел, что они обрели новый смысл. Образы, которые ранее, казалось, обозначали неизвестно что, соединившись со своими вторыми половинками, стали понятными. Проделав аналогичную операцию с противоположным краем крышки, исследователь снова с удивлением обнаружил, что непонятные ранее изображения обрели смысл.
Теперь символы, которые видел Коттерелл, явно имели отношение к мифологии майя. Самой узнаваемой была фигура дракона (символ деторождения и плодородия) на левом краю крышки саркофага (рис. 28). Можно было также (хотя и менее четко) различить морду ягуара, которая словно срослась с фигурой дракона.
Далее можно было различить изображение, напоминающее обезьяну, вытянувшую руки над головой, как- будто она висела на дереве. Под нею просматривалась стилизованная голова змеи (возможно, символ бога Кецалькоатля, представлявший собой пернатого змея). Все эти рисунки напоминали историю творения в эпосе майя (в «Книге совета»).
Подобно ацтекам, майя верили, что до них уже существовали другие миры. Тогда боги создавали древних людей сначала из глины, а потом — из дерева.
Эти древнейшие люди не были способны возделывать землю и снабжать богов жертвами. Поэтому они были уничтожены* богами, а немногие, оставшиеся в живых, превратились в обезьян и спаслись от уничтожения, так как висели на деревьях. Майя, подобно современным дарвинистам, верили, что обезьяны предшествовали нынешнему человечеству. Не могли ли эти изображения обезьян на крышке иметь какое-то отношение к указанному эпизоду из «Книги совета»? Коттерелл склонен был думать именно так.
Теперь он обратил внимание на нижний край крышки и проделал ту же операцию воссоздания образов путем совмещения краев. В центральной части нижнего края есть изображение человеческого лица с чем-то похожим на «банан» на носу. Чтобы устранить этот «банан», надо было соединить оба носа (рис. 29 и 30).
Если теперь обратить внимание на главные фигуры крышки, то можно заметить, что подобный «банан» есть и на носу у центральной фигуры (рис. 31).
Что если совместить два таких изображения таким образом, чтобы «банан» исчез и отсюда? Сделав это, Коттерелл снова, к своему удивлению, обнаружил, что у него получился образ, имеющий некий смысл. Совместив оба изображения, он вдруг увидел силуэт летучей мыши. Фактически это было даже два изображения летучей мыши: одно как бы летящее на зрителя, а другое — удаляющееся от него.
Коттерелл знал, что бог в образе летучей мыши нередко встречается в мифологии разных культур древней Мексики, в том числе и у майя, в культуре Монте Албан. В Антропологическом музее в Мехико его поразило изображение этого божества, сложенное из кусков нефрита. По-видимому, летучая мышь с ее мощным и бесшумным полетом считалась одним из символов смерти. В «Попол Вух» («Книге совета») центральными персонажами были Хунапу и Ксбаланк, которые стремились избавить свет от злобных владык подземного мира. Камасоц, летучая мышь-убийца, в этой сказке отрывает Хунапу голову, чтобы заменить ее тыквой. Потом, благодаря волшебству его братьев, голова этого героя была возвращена на место. Поэтому для Коттерелла не было неожиданным открытие образа летучей мыши на крышке из Паленке. В мифологии майя она играла немалую роль.
Еще одна композиционная деталь оформления крышки — изображение ягуара. По верованиям майя, этот образ относится к пятой эпохе творения. Коттерелл установил это, совместив центральную часть орнамента правого края крышки на обеих копиях, наложив их друг на друга. Получился силуэт ягуара — символ, часто встречающийся в искусстве майя и ольмеков, — своеобразная эмблема пятой эпохи. Прежде исследователь недоумевал, почему на крышке представлены лишь боги четырех эпох, хотя в ацтекском календаре их — пять. Теперь он понял, что искусные мастера майя скрыли это изображение от непосвященных. Коттерелл по-иному посмотрел теперь на украшения крышки. Стала понятно, что использованный там «мотив креста» можно считать солнечным знаком. Подобный символ — древнего происхождения и распространен во всем мире. Но в нашем контексте у этого символа есть и иное значение, связанное с «Древом Сейба». Майя верили, что на этом вселенском дереве жизни — 400 000 сосков вместо плодов, иначе говоря — это Древо Творения, выкармливающее все живое. По-видимому, некоторые из этих сосков изображены на крышке из Паленке. Что еще интереснее, «солнечный крест» украшен также изображениями, похожими на петли. Не могло ли это символизировать «петли» солнечного магнитного поля, способствующего появлению пятен на Солнце? На эти вопросы ответа пока не было. Продолжая подобным образом расшифровывать символы, представленные на крышке саркофага, Коттерелл понял, что может разобраться в мифологии майя. Было ли это только его представление или реальность? Сам исследователь не сомневался, что это — реальность, но хотел посоветоваться со знатоками.
АКАДЕМИЧЕСКИЕ СТРАСТИ
О существовании Музея человечества знают немногие, даже из лондонцев. Расположенное на глухой улочке позади Пиккадилли, это здание напоминает скорее старинный колледж, нежели отделение Британского музея. Но внутри там просторно, а убранство просто великолепно, словно это здание строилось для джентльменского клуба или дипломатического представительства. По обе стороны от главной лестницы стоят две копии с больших скульптур майя [76] , словно приглашая посетителей наверх, где начинается осмотр. Там хранится много разнообразных предметов этнографического искусства, но до недавнего времени (до октября 1994 года) почти не было экспонатов с Американского континента. Этот недостаток недавно был исправлен (после открытия Мексиканской галереи), но так уж повелось, что американские древности надо искать скорее не в самом Британском музее, а в более «политически правильном» Музее человечества. Отчасти это и хорошо: здесь нет такого наплыва туристов; но, с другой стороны, в этом скромном музее создается впечатление, что вторгаешься в частный мир.
76
Вероятно, 2 из них были посланы Модели в Лондон и помещены в музей Виктории и Альберта.
У каждого музея есть две задачи: обеспечивать знакомство посетителей с экспонатами и вести научную работу. Поэтому все музеи имеют штат ученых. Не является исключением и Британский музей, располагающий научными отделами и библиотеками. В знаменитом читальном зале есть службы информации, которые могут предоставить желающим нужную консультацию, письменную, по телефону или при личном общении.
Когда я работал над книгой «Тайна Ориона», я общался с египтологами из этого музея, и они оказали мне немалую помощь. Конечно, это не значит, что они были во всем с нами согласны, но, по крайней мере, они были готовы нас выслушать. Поэтому я с удивлением узнал, с какими огромными трудностями столкнулся М. Коттерелл, который не то чтобы добивался признания своих идей, но просто хотел побеседовать с сотрудниками Музея человечества. В октябре 1992 года он туда позвонил, чтобы договориться о встрече с заместителем директора, уже после того, как не получил ответа на письмо с просьбой о том же самом. И на этот раз Коттерелл получил отказ, но не сдался. Обратившись в посольство Мексики, он побеседовал по телефону с их культурным атташе Ортесом. Последний очень заинтересовался работой исследователя, но даже и он не смог организовать Коттереллу встречу с сотрудниками музея, поскольку они были очень заняты. Через пару месяцев Коттерелл встретился с атташе уже лично, и на этот раз удалось добиться, чтобы заместитель директора уделила исследователю десять минут. Коттерелл почувствовал себя так, будто удостоился аудиенции королевы, но оказалось, что он напрасно потерял время: едва выслушав, в чем дело, она его выпроводила, недовольным тоном посоветовав ему почитать сначала книги настоящих авторитетов в этой области. Главное ее критическое замечание сводилось к следующему: майя не использовали ацетат, а потому все, что Коттерелл открыл таким способом, очень уязвимо. Что на это сказать? Конечно, у майя не было копий крышки из ацетатной пленки и они не могли проделывать подобных опытов, но нужны ли им были подобные вещи? Могут быть ведь и другие объяснения, например, Коттерелл мог бы сослаться на ту же «Попол Вух», где сказано: