Тайны мира насекомых
Шрифт:
Шмелишек-рабочих первого поколения в гнезде очень немного (5–8), каждые «руки» в этот период — на вес золота, а она, видите ли, прихлопнула. Зато как облегченно вздыхаешь, когда после двухчасовых поисков крохотное насекомое находит леток и оказывается в вольере. Это ведь только первый вылет труден, в дальнейшем шмели будут пулей проноситься через отверстие и туда, и обратно, не тратя на его поиски ни секунды.
Проходят недели. Шмелиная семья растет. Рабочие последующих генераций отрождаются все более крупными, иные ростом почти с самку. У окна вьется гудящий рой шмелей. Гудит и гнездо на все голоса. Я делал попытку записать различные, издаваемые шмелями голоса на пленку: и писк-пароль, подаваемый рабочим шмелем при возврате в гнездо,
Кстати, переезжая зимой на другую квартиру, я опасался одного обстоятельства. Предки моих питомцев многие сотни тысяч лет селились на ровной местности, многие — в глубоких подземных гнездах. Понравится ли шмелям третий этаж? Но опасения были напрасными. Они сразу повели себя так, будто все шмели всегда только и гнездились в комнатах многоэтажных зданий. Их вовсе не интересовало, что там такое этажом ниже или что там в самом низу, на земле. Лихой вылет из вольеры, размашистая петля над кварталом, и — в поле! А через несколько десятков минут с грузом пыльцы и нектара — домой...
Ближе к осени из улья выходят молодые крупные самки и самцы-трутни — небольшие шмели с более длинными усиками и очень приятным душистым запахом. Все они покидают родное гнездо и разлетаются по окрестностям. А на зиму остаются лишь оплодотворенные самки, все же остальные шмели погибают. Самочки эти прячутся до весны в самые укромные места; впрочем, замечено, что далеко от родного гнезда они не разлетаются. Мои бывшие соседи по квартире рассказывали, что в окна им по весне настойчиво стучался большой яркий шмель.
Каждую весну я совершаю экскурсию на природу еще с одной целью. Вооружившись заступом, ломом, мешочком с накопленной за зиму подстилкой из мышиных гнезд, я отправляюсь в те места, где в прошлые годы видел особенно много ищущих самок. Выкапываю аккуратную ямку, кладу туда комок утепляющего материала, протыкаю ломиком в земле ход-сообщение длиной 0,5–1 метр, прикрываю землянку веточками и дерном.
Добро пожаловать, шмели! Особое внимание уделяю отделке входов: черная дырочка должна быть хорошо заметна издали. Такие землянки закладываю сериями, штук по 5–10 в каждой, на расстоянии 2–3 шага друг от друга.
Закапываю в землю также домики иного рода, изготовленные еще зимой: деревянные ящики с шмелепроводами метровой длины и квадратного сечения, сколоченные из реек. Через неделю-другую проверяю. Увы, разочарований хватает. Мои старые друзья муравьи здесь оказываются злейшими врагами: открываешь крышку подземного улья, а там полно муравьев. Это значит, никакой шмель сюда и нос не подумает сунуть. В другом улье тоже муравьи, а в третьем тоже... Сколько из-за этих негодников потеряно времени, сколько понапрасну вырыто земли, сколько рухнуло надежд! Или внутри домишка сырость и плесень — неудачное я выбрал место...
Крышку пятого подземного улья молниеносно захлопываю: изнутри слышится тревожное жужжание шмеля. Победа! Здесь обосновалась самка нового для моих опытов вида — Бомбус дистингвэндус.
На остальных участках дела обстоят куда хуже: сохранить шмелятники не удается. Они затоптаны коровами, запаханы, а многие обнаружены кем-то из ребятишек (а может, и из взрослых) и нарочно разорены, да так, что их уже не восстановить. Вся надежда на «Шмелиные Холмы» — в совхозе «Лесной» Омской области. Впрочем, это никакие не холмы — просто мое кодовое название необдуманное и случайное, но теперь я именно так называю эту поляну среди березовых колков. Ее официально закрепили за шмелями, объявив заказником. Здесь не косят траву, не пасут скот, не собирают грибы и ягоды.
Находить природные гнезда шмелей гораздо труднее. Случайно они попадались, наверное, каждому. Но когда ищешь шмелей специально, тебе, как правило, не везет. Тут нужны особые приемы. Стоишь под вечер где-нибудь на краю поляны и внимательно слушаешь. Среди жужжаний пролетающих мимо случайных мух, пчел и других насекомых нужно услышать голос рабочего шмеля, возвращающегося домой из последнего (дело уже к закату) фуражировочного рейса. Но пока ничего такого не слышно. Шагов десять в сторону, и снова навостришь уши. Но труд вознаграждается: вот гудит шмель. Сейчас нужно проследить за его полетом, может быть, даже пробежать сколько-то шагов, чтобы узнать, где он приземлился — в траву или трещину в земле. Отметишь гнездо на плане, на другой день роешь окоп длиной иногда несколько метров. Ведь иные виды шмелей используют норы грызунов с чрезвычайно длинным ходом.
Именно такое гнездо степного шмеля я принес однажды домой и поместил его в застекленный ящик, от которого к окну шел шмелепровод трехметровой длины. Шмелишки на следующее же утро быстро освоили эту конструкцию и великолепно прижились. Чтобы наблюдать за движением шмелей по трубке, я сделал небольшой отрезок ее из сетки. Это оказалось очень полезным и для самих шмелей: ветер, задувающий с улицы в леток, выходит через сетку, и сквозняки в гнезде были таким образом предотвращены. А тепло — важнейшее условие для развития шмелиного потомства. Температура внутри гнезда шмелей примерно равна температуре человеческого тела в любую погоду. Сохранить тепло помогает вата или пакля, в природе — выстилка мышиных или птичьих гнезд, а у наземных видов шмелей — толстая шапка над гнездом, сделанная из сухого мха, соломы или мелко искрошенной шмелями прошлогодней листвы. Большая часть природных гнезд найдена колхозниками, горожанами, школьниками после того, как местная газета опубликовала статью о шмелях с просьбой сообщать о их гнездах.
В наших краях (окрестности города Исилькуль Омской области) мною обнаружено семнадцать видов шмелей. Что ни вид, то новые повадки, новые характеры и новые трудности при работе с ними. Например, самки полевого, изменчивого и степного шмелей упорно не хотят закладывать гнезда в лаборатории и в конце концов гибнут. Разводить полевого шмеля я пытался неоднократно. Это первоклассный опылитель клевера, так как принадлежит к группе шмелей, обладающих особенно длинным хоботком.
В моей лаборатории все время происходит что-либо новое. Закрытые на ночь в ящичек несколько рабочих степного шмеля выковыряли пластилин, которым были зашпаклеваны щели, и вылепили на дне ящика четыре аккуратные вазочки, перетаскав в них мед из кормушки. Я запросил фабрику, изготовлявшую пластилин: оказалось, что в его составе совершенно нет пчелиного воска, на который я грешил. Все дело было не в химическом составе, а в физических свойствах материала.