Тайны «Монастырского приюта»
Шрифт:
– Как это? – спросил Сивере.
– Очень просто – в сауне, – пояснил Дембович. – А что? В Японии мужчины и женщины моются сообща. Чего стесняться?
– Вы это серьезно?
– Конечно! – подхватила Оленька, игриво толкнув историка в плечо.
– Я присоединяюсь, – поспешно сказал Багрянородский. – Билеты еще не все распроданы?
– Компания подбирается теплая, – заметил Стас.
– Без меня, – проворчал князь, сбросил верблюжье одеяло и, опираясь на самшитовую трость, пошел к лестнице.
– Ну и черт с ним! – махнул в его сторону Багрянородский. – Была охота смотреть на голую мумию. Но это вы здорово придумали. Расскажу один случай. Я когда-то лежал в сумасшедшем доме – работа такая, отслеживал одного человека, не притворяется ли? А ванна там на двоих, так не было случая, чтобы мне не совали туда женщину. И вот, положили в воду как-то одну старуху самого преклонного возраста. И что бы вы думали?
– Был секс, – предположила Оленька.
– Не угадали. Она, увидев мои размеры, от ужаса захлебнулась и утонула.
– Врете вы все, на ходу выдумываете, – сказал Сивере, глядя на корчившегося от смеха Багрянородского. Но клоуна было не остановить.
5
Самой малоизученной парой для Александра Юрьевича оставалась чета Локусовых. Они и с другими-то держались как-то особняком, словно не допуская в свой круг посторонних лиц. Исключая разве князя Романова и Анну Горенштейн. И покойных уже Комамберовых. Но трое последних были их соседями по коридору, а князь? Неужели тоже увлекается каббалистикой? Впрочем, царственным особам всегда была присуща особая любовь и благорасположение к магии и к оккультизму.
Несмотря на возраст, морщинистые лица и седые волосы, муж и жена Локусовы выглядели еще довольно крепкими бодрыми существами. Они мало ели, еще меньше спали, находились все время в движении – то на прогулке, то занимались во дворе гимнастическими упражнениями по буддийским правилам, то импульсивно обсуждали между собой какие-то проблемы.
При этом постоянно глотали какие-то таблетки, с которыми не расставались, нюхали порошки, жевали вынимаемые из пакетиков корешки. Но глаза… глаза производили неприятное впечатление. Светлосерые, почти прозрачные, они смотрели на собеседника, словно не видя его, и в то же время пронизывали насквозь. Довелось это испытать и Сиверсу, когда он подсел к ним на каменную рыбу-вишап.
Александр Юрьевич достал из кармана медальон и стал накручивать цепочку на палец. Но он не ожидал, что вслед за этим состояние Локусовых столь разительно изменится.
– О! – произнес мужчина. – Я вижу, вы держите в руках Терафим, магический предмет, намоленный несколькими поколениями. Разрешите взглянуть?
– Пожалуйста… – охотно ответил Сивере. Локусов бережно принял от него медальон, щелкнул крышечкой.
– О! – вновь повторил он, передавая его супруге. Та так же благоговейно поднесла медальон к глазам.
– О! – сказала и она тоже.
«Не слишком-то большой словарный запас», – подумал Александр Юрьевич. Тут супруги быстро обменялись репликами на каком-то непонятном языке или наречии, словно споря друг с другом. Сивере уловил лишь несколько слов: «эн-соф», «алеф», «когелет», «сефирот», «бафомет». Последнее, кажется, означало на древнеарабском голову козла – один из главных символических изображений дьявола. Затем медальон вернулся в руки Сиверса.
– Так я и думал, – произнес Локусов. – Первопричина всех ваших бед – в этом медальоне. Вы должны избавиться от него, иначе вас ждет судьба аммэ-гаарец, не знающих истину.
– О! – неожиданно для себя произнес и Александр Юрьевич. – Вы не первый, который пытается избавить меня от этого медальона. А что такое аммэ-гаарец?
– Жертвенное животное, – любезно пояснила жена. – С заткнутым ртом. Подумайте над словами Алистера.
– Алистер – это я! – добавил муж, приподняв панамку на голове. – А моя супруга – Тамара. Вы не знакомы с учением Зогара? Читали Иешаягу? Ну, хотя бы Рерихов или Блаватскую?
– В общих чертах, – немного смутившись, отозвался Сивере. – Но мне попадалась книга Кураева о теософии. Вы ведь имеете в виду философскую подоснову учения о параллельных религиях?
– Кураев – это совсем другое! – довольно резко бросил Алистер Локусов. – Он апологет старых вероисповеданий. Только мозги вам замусорит. Я бы советовал вам ознакомиться с трудами Папюса, Кроули или бен-Акибы. На худой конец, с «Брачным ложем» Элифаса Леви, хоть он и вероотступник.
– Тогда вы приблизитесь к Плироме, то есть к Полноте Мира, сможете ощутить все тридцать невидимых духовных эонов, лежащих в основе Всего, – добавила Тамара Локусова.
Они теперь как бы обрабатывали своими речами Сиверса с обеих сторон. Даже пересели по краям от него, но глаза все равно оставались какими-то прозрачными.
– Если хотите, для начала я покажу вам темуру – анаграмматическую перестановку букв, – пообещал Алистер. – Существует двести тридцать один способ темуры, на примере еврейской азбуки – одной из самых древних в мире.
– В вас чувствуется рациональное зерно, большая воля к знаниям и глубокий ум, – подсказала Тамара. – Приходите к нам сегодня вечером.
– Хорошо-хорошо! – поспешно согласился Александр Юрьевич. У него даже слегка закружилась голова. – Непременно приду, мне и самому интересно. Как же я раныпе-то без этой темуры жил?
– Так мы ждем! – помахали ему на прощание Локусовы. А зубы как-то плотоядно оскалились.
Глава 3. Охота на зайца
1
После сытного обеда, состоявшего из кукурузномясных блюд, старики все-таки затащили Александра Юрьевича за ломберный столик. Картежная комната находилась рядом с бильярдной, дверь в дверь. Она была примерно такой же величины и вполне современно обставлена. Металлическая панель, яркие овальные лампы под потолком, удобные подвижные кресла на колесиках. На рифленой доске можно было подсчитывать очки. А в углу почему-то стояло чучело медведя с блюдом.