Тайны подмосковных лесов

Рокотов Сергей

– Ты обалдел?
– попытался взять себя в руки Ворон.
– На улице мои люди, они же тебя сейчас, они...

– Да нет там никого. Один здесь, другой далеко. А вот надежного друга Хряка, с которым вы убили Машу, ты отправил под расстрельное дело. И напрасно - и Колю, и Помидора убил я. Вот из этого самого ТТ. Я ещё в институте метко стрелял на военной подготовке, вот и пригодилось. Николая я, правда, не хотел убивать, но после того, как он мне под дулом пистолета все рассказал, не выдержал, бросился на меня с ножом, и пришлось его... Страшно вспоминать, пуля в живот попала, а добивать я не умею. А вот Помидору твоему толстомясому я красиво прямо в лоб

угодил. Хотел Хряка, а Помидора в другой раз, но так уж получилось. Жалко - легко Помидор отделался, не то, что твой рыжий друг, - указал он глазами на корчащегося на полу Рыжего.
– Но сегодня ваша очередь. Это подарок моей дочери Кате на свадьбу, чтобы ты не поганил ей жизнь, как испоганил жизнь мне и моей Машеньке. Падаль ты, Олег Николаевич... Просто падаль, а не хозяин жизни. И с тобой порядочные люди как брезговали сидеть за одним столом, так и теперь брезгуют, хоть ты озолотись весь. Обезьяну, как ни озолоти, она обезьяной и останется, хоть её во дворец посади, хоть в "Роллс-Ройс".

– Убийцей стал на старости лет?
– заскрипел зубами Ворон, изнемогая от осознания собственного бессилия.

– Станешь тут с вами, воронами окаянными. Превратили страну черт знает во что, шагу не шагнешь без ваших поганых морд. Один круче другого. Вам, значит, все позволено, вы, почему-то хозяева жизни, а мы так, погулять вышли, в родной-то стране. А почему это? Какой от вас прок?

– Хватит болтать! Сделай лучше что-нибудь!
– Он показал на корчившегося на полу Рыжего.
– Слушать невозможно, как он орет!

– Хорошо. Попользовался, Рыжий, моей Катей, я знаю про это. Вот и заплати теперь.
– Аркадий вскинул руку и выстрелил Рыжему прямо в лоб. Больше ты никого не изнасилуешь.

– С ума сошел? Ответишь за это!
– зашипел Ворон, дернувшийся было с места, но дуло ТТ опять глядело ему в лоб.

– Все, Олег Николаевич, отгулял ты свое, немало ты загубил жизней и судеб, много грязи ты оставил на Земле.

– Ответишь... Отпусти лучше... Я обещаю тебе исчезнуть из вашей жизни навсегда. Клянусь...

Аркадий криво усмехнулся.

– Да брось ты... Ты начнешь мстить, не успев ещё перешагнуть порог этой, как ты выражаешься, халупы.

– А хитер ты, однако, дипломатик. Видишь, какой цирк затеял... Инсульт, паралич, тебе бы актеришкой в балаган...

– Почему это в балаган? Такого мастера, как ты, провести дело не шутейное. А, впрочем, не буду тебя убивать. Сейчас тебя здесь возьмут. А шлепнут тебя в бетонном подвале, не отвертишься, и подумать у тебя будет время перед смертью.

... В эту минуту резко открылась дверь, и на пороге появились две мужские фигуры. Аркадий на секунду отвернулся, и Ворон, воспользовавшись моментом, резко прыгнул на него. Аркадий в последнюю минуту успел отскочить к двери и выстрелить Ворону в грудь. Ворон упал. В бешенстве Аркадий подбежал к нему и выстрелил ещё раз в голову. Все! Дело было закончено.

В двери стояли участковый Юрий Зубов и Жора Ройдерштейн.

– Опоздали?!
– с ужасом спросил Жора.

– Все нормально, - отвечал Аркадий, кладя пистолет на стол.
– Это он пришел слишком рано. И дружка с собой привел. Вот...
– Он виновато поглядел на Зубова. Тот восхищенно покачал головой.

– Ну, Аркадий Юрьевич... Не ожидал от вас...

– Не надо слов. Помогите лучше мне убрать все это.

Втроем дружно взялись за дело, и вскоре никаких следов происшествия в доме не осталось. Тела Ворона и Рыжего исчезли, и никто никогда не узнает, где они нашли свое последнее пристанище. Олег Николаевич

Быстров похоронен рядом с матерью и отцом, а Петра Андреевича Бородина или Олега Борисовича Жукова искать вряд ли кто будет. Второй же подручный Ворона Панцирь был задержан около машины "Ауди" и отправлен на предмет угона этой автомашины в отделение. Машина эта действительно числилась в угон, и это обстоятельство надолго задержало его в отделении. А когда он был отпущен, то с жалким видом предстал перед грозной Элеонорой Вениаминовной Жарковской.

– Где Ворон?
– мрачно спросила она.

– Он... зашел к какому-то инвалиду, мы ждали... Потом он Рыжего позвал... Я подошел к машине, а там мент стоит. Говорит, машину надо проверить. А она оказалась в розыске. Зачем нам такую машину дали?

– А какую вам ещё давать?
– обозлилась Элеонора Вениаминовна.
– Другую заслужить надо! Бери ещё человечка и дуй обратно! На электричке езжайте! Да ладно, дам вам свою машину, она чистая!

К вечеру они приехали на ту дачу, вошли в дом. Там сидел тот же человек в инвалидной коляске, а с ним было ещё двое мужчин, один черный, лысоватый, а другой - тот самый мент двухметрового роста, который задержал его около машины. Все трое пили коньяк.

– П-присоединяйтсь, - предложил инвалид.

– Да мы за рулем. А где наши товарищи, которые к вам утром заходили?

– Т-так мы п-поговорили, они и ушли. Злые они были очень, г-грозили все, п-пугали меня. Вы, случайно, не бандиты?

– Да вы что? Мы газовики, мы пойдем.

Через час в своей квартире была арестована Элеонора Вениаминовна Жарковская. Вела она себя дерзко, вызывающе, грозила высокими связями. Ее отправили в КПЗ.

11.

Свадьбу отложили ещё на три дня. Дядя Костя был вынужден уехать, так и не погуляв на свадьбе, ему надо было готовиться к рейсу. Вместо себя он оставил жену и сына Вадика, курсанта Военно-морского училища. За эти дни Аркадий, Зубов и Жора Ройдерштейн наскоро сделали ремонт в даче, покрасили полы и стены, и только затем в дом пригласили женщин для уборки. Возили продукты, Аркадий выкашивал участок, заросший бурьяном. Наконец, все было готово. Погода тоже не подвела - было солнечно, но не жарко. Съезжались гости, в доме хлопотали Георгий Ройдерштейн и Юрий Зубов с женами. Жора ещё вчера замариновал огромное количество мяса для шашлыков, а сегодня колдовал с помощью Зубова над несколькими мангалами.

– Никогда не готовил на такую ораву, - сетовал он.
– Боюсь, ничего не получится.

– Под такую выпивку съедят, что угодно, - успокаивал Зубов.

– Да дело не в этом, это вопрос престижа, - возражал Ройдерштейн. Может быть, в родной стране в последний раз шашлыки готовлю. Теперь у меня будет только шабад.

– Так оставайся, кто тебя гонит?

– Обстоятельства гонят, Юрка. Я тоже хочу жить по-человечески. И детишки мои.

К полудню приехали Леонид Петрович Полевицкий с женой и привезли с собой Полину Ивановну и родителей Андрея.

– Аркашенька, как ты?
– бросилась бабушка к загорелому за несколько дней Аркадию, голому по пояс, с косой в руке.

– Вылечили, Полина Ивановна, - улыбался он.
– Современная медицина это вещь, а в клинике Арона Григорьевича - вещь вдвойне. Здоров как бык, и никаких последствий.

– Вот удивительно, - покачала головой Полина Ивановна.
– Ты прекрасно выглядишь, как будто ничего и не было.

– А когда молодые-то будут?
– Аркадий предпочел свернуть эту тему.

– Скоро, скоро... На своей машине приедут с Вадиком и его мамой.