Тайны подмосковных лесов
Шрифт:
– А почему это он должен быть не уверен? Я его никогда не подводил, сам знаешь.
– Налей тогда, Ксан Ксаныч, ещё по одной!
– завелся Хряк.
– Нравится мне у тебя! Умеешь ты жить! Тепло, уютно! Заезжай и ко мне, у меня, правда, таких хоромов нет, но, думаю, я тоже гостя принять сумею.
Затем они парились в небольшой уютной сауне до седьмого пота, пили холодное пиво "Пльзень", закусывая креветками, а за это время им приготовили ужин.
Огромное керамическое блюдо было уложено чем-то необыкновенно вкусным и аппетитным. На столе также стояли свежие овощи, зелень и, разумеется, всевозможные бутылки.
–
– нахваливал Хряк.
– Кстати, нет ли тут поблизости автосервиса?
– Есть неподалеку. Там все наши люди. Чего тебе надо?
– Я полагаю, тормозные шланги надо сменить, - спокойно ответил Хряк и поглядел в лицо Помидору. Подумал, стоит ли рассказать про телефонный звонок, про черную фигуру, удалявшуюся от машины. Но Помидор был такой радушный, распаренный, лоснящийся, что Хряк отчего-то передумал.
– Шланг вот лопнул, - только и сказал он.
– Да?
– вдруг нахмурился Помидор.
– Лопнул? На "Вольво"-то? А зачем ты вообще поперся к Коляке? Соскучился сильно? Без него невпротык?
– Да так, захотелось человеку помочь. Приехал, а ему уже ничего не нужно... Шестое чувство. И тебя решил предупредить, будь аккуратней. Где охрана твоя? Ты же крутой. Что живешь так, нараспашку?
– Не люблю, когда дома лишние отираются. Есть у меня быки, ездят со мной, но дома не держу, ну их... Вызываю, когда надо...
– А, между прочим, зря. Могут и помочь...
– Кому надо будет, ухлопают и при них, - резонно заметил Помидор.
– А насчет шлангов сейчас позвоню, сюда приедут, сделают...
Позвонил, вызвал мастера. Автослесарь приехал через полчаса, заменил шланги и немного посидел с ними.
Хряку понравилось то, что автослесарь никак не отреагировал на то, что шланги были перерезаны. Спокойно сказал, что заменил, и все. Приучен был, видно, не задавать лишних вопросов.
– Можете спокойно ехать, - тихо произнес он и удалился.
– А как насчет этого?
– подмигнул Помидор.
– Если что, сейчас мигом сообразим...
Давненько Хряк не изменял Ларисе. Он вел спокойный размеренный образ жизни. Но тут... что-то взбудоражило его, он любыми средствами хотел отвлечься от того зрелища, которое видел сегодня. Зеленое лицо Николаши, тошнотворный запах в комнате, окровавленная одежда не давали ему покоя. Он не хотел думать об этом, хотел забыться.
– А что?
– сказал он.
– Что мы, старики, что ли? Кадры-то хоть проверенные?
– Обижаешь... Наташа! Поди-ка сюда!
В комнату вошла стройная красавица в обалденном мини, та самая, что подавала обед и с приветливой улыбкой скромно встала перед Помидором.
– Наташ, позвони Тане. Пусть приезжает.
– Она говорила, что сегодня занята... Что-то там у нее...
– Звони, не болтай. Пусть приезжает. Других не надо! Звони!
Наташа взяла трубку, набрала номер.
– Здравствуйте. А можно Таню? Нет дома? А где она? У Юрика в ресторане? Ладно... Я перезвоню.
– Саш, она в кабак уехала к Юрику, - словно оправдываясь, пролепетала Наташа.
– Давай, я Жанне позвоню.
– Какая Жанна?! Ты что?! Для моего кореша? Только Таню, и никого больше!
– горячился весь лоснящийся от сытости Помидор.
– Он в кои-то веки пришел ко мне, братан мой, а ты мне хочешь эту шворку подсунуть? Сейчас я сам Юрику позвоню!
– Алло! "Золотой олень"? Это кто? Это
Расплылся в довольной улыбке, наслаждаясь своим могуществом.
– Будет та, которая нам и нужна! Иди пока, Наташа, я позову. Танька ща приедет! Встреть, объясни - гость дорогой, чтобы по высшему разряду!
– Телка во!
– подмигнул он Хряку, когда Наташа вышла.
– Ноги от шеи! А минет делает - улет! Ты такого минета в жизни не видывал! Лично проверено...
Они продолжали пировать, не пьянея, а только все больше приходя в веселое расположение духа. Примерно через час в гостиную в сопровождении Наташи вошла девушка лет двадцати двух под метр восемьдесят ростом с длинными стройными ногами в черных чулках. Русые волосы были распущены по плечам. На губах играла приветливая улыбка. Хряк раскрыл от удивления глаза - и впрямь, до чего же хороша! Помидор самодовольно улыбался, знай, мол, наших!
Таня и Наташа сели рядом с мужчинами, и пиршество продолжилось. Появилось шампанское, фрукты, пирожные. Погасили свет, послушали музыку. Затем Помидор провел Хряка на второй этаж особняка, где его ждала уютная спальня.
– Все... Отдыхай, братан. Щас она придет и покажет тебе любовь в десяти актах с прологом и эпилогом. И вино тебе сюда принесут, и душевая кабина тут имеется, вот там...
Помидор спустился по лестнице, а вскоре вошла Таня с подносом, на котором стояла бутылка вина и два хрустальных бокала.
Они выпили, и началась ночь любви. Таня творила такие чудеса, что Хряк совершенно обалдел от наслаждения. Только глубокой ночью, совершенно обессилевший, он заснул...
... Проснулся Хряк очень рано, было ещё совсем темно. Проснулся с чувством дикого стыда за все, что произошло. Рядом спала Таня, мирно посапывая, словно девочка. Хряк потянулся к бутылке, отпил глоток, и его начало тошнить. Он в кромешной тьме бросился к сортиру, там его долго и мучительно рвало вчерашними яствами. "Пропади все пропадом", - думал он, извергая из себя всю изысканную помидорову кухню. Ему было полегчало, и он двинулся к кухне, чтобы доспать, но тут вспомнил зеленое лицо Николаши и сладковатый трупный запах в его убогой комнатухе, и его снова начало бешено рвать. Он провел немало времени в санузле, отделанном импортным кафелем и оборудованным итальянской сантехникой. Потом поперся-таки в спальню, только сейчас обнаружив, что он без трусов, в одной белой футболке, пропахшей потом и блевней. Он вошел в спальню, увидел бесстыдно раскинувшую свои длиннющие ноги Таню и вспомнил про Ларису, про то, что у неё плохо с сердцем, что она беспокоится о нем, верит ему и ждет его сегодня. Хряку стало так погано на душе, как не было никогда в жизни. Он почувствовал, что жизнь его катится куда-то под откос, ему показалось, что никогда уже не будет у них с Ларисой тех чудесных вечеров, какие они проводили вдвоем в их загородном домике в последнее время. А почему он так думал, он и сам себе не мог объяснить. Чтобы заглушить муки тоски и совести, он все-таки заставил себя выпить бокал вина, а потом завалился в кровать, стараясь не прикасаться к Тане и как-то скоро погрузился в тяжелый похмельный сон.