Тайны пропавших экспедиций

Ковалев Сергей Алексеевич

Около 14 часов новых суток Галковский передал радио: «Пролетаем полюс. От середины Баренцева моря все время мощная облачность. Высота — 6100 метров. Температура—минус 35 градусов. Стекла кабины покрыты изморозью. Ветер местами 100 километров в час. Сообщите погоду в США. Все в порядке». На такой высоте скорость ветра была соизмерима со скоростью самого Н-209.

Но отсчет километров вдоль 148–го меридиана начался. Но не минуло и часа, как в 14.32 по московскому времени пришла 19–я радиограмма Галковского, переполошившая весь штаб перелета. Вот как ее содержание пересказал известный советский полярный историк Михаил Белов в своем труде «История открытия и освоения Северного морского пути»: «Крайний правый мотор выбыл из строя из-за порчи маслопровода. Высота 4600м Идем в сплошной облачности. Ждите». Озабоченность штаба нарастала. Вся центральная часть Арктики была

охвачена мощным циклоном, центр которого находился примерно в 300 километрах к юго–востоку от Северного полюса. А что несет с собой циклон? Это, во–первых, мощная многокилометровая облачность. Во–вторых — это сильные, порой противные ветры, скорость которых увеличивается с подъемом самолета. При этом три мотора Н-209 потребляли горючего больше, чем четыре, — неизбежная плата за попытку удержать перегруженную машину на максимально возможной высоте.

Явно самолет Леваневского начал терять высоту. А значит, вошел в облачность, началось обледенение, труднее стало управлять самолетом, возможна потеря связи. Реальное спасение — начать снижение, пробить облачность, осмотреться и в случае необходимости садиться на льдину. Такая радиограмма и была послана на Н-209. Но Галковский не ответил. Все наземные станции удвоили внимание. Но радиограмма от Леваневского за № 19 стала последней ясно принятой весточкой от экипажа.

Несколько часов спустя в Якутске и на мысе Шмидта приняли неразборчивое радиодонесение, состоявшее из нескольких отрывочных фраз. Слышимость была настолько плохой, что отдельные буквы и слова не ложились в связный текст. Затем связь с Н-209 оборвалась, и на Аляске Н-209 не приземлился.

Некоторое время надежду найти пропавший экипаж оставляла концовка радиограммы с Н-209, которую не получила радиостанция Тикси, зато получила радиостанция в американском Анкоридже. Концовка 19–й радиограммы звучал так: «… Посадку будем делать в 3400». У штурмана Левченко квадрат 34 с координатами 70—75 градусов северной широты и 85—115 градусов западной долготы приходился на район Канадского архипелага: острова Виктория и Принца Уэльского. Кроме того, при передаче радиограммы могло проявиться искажение, и цифра «34» в действительности была цифрой «64».

Зато начались поиски по маршруту. Все поисковые планы исходили из того, что пропавшая машина может находиться в любой точке вдоль 148–го западного меридиана, начиная от 88–й северной параллели. Ледокол «Красин» и пароход «Микоян» поспешили к мысу Барроу на Аляске. Туда же вылетели на двухмоторных самолетах летчики Василий Задков и Алексей Грацианский. Три четырехмоторных ТБ-3 под командованием начальника полярной авиации М. Шевелева отправились на остров Рудольфа для обследования района Северного полюса. Всего на розыскные работы было направлено 15 советских самолетов, да 7 иностранных самолетов взлетели с Аляски. Однако их пришлось быстро посадить на аэродромы. В первые дни после исчезновения Н-209 полярные радиостанции Главсевморпути, разбросанные по всему арктическому побережью, неоднократно наблюдали работу неисправной радиостанции в волновом диапазоне самолета Леваневского.

Вновь вернемся к вышеназванному труду М. И. Белова: «Принято считать, что на этом радиосвязь с самолетом «СССР Н-209» была прервана и что, попав в сильное обледенение вскоре после этой последней радиограммы, он упал на лед и разбился. Однако имеется по крайней мере еще два сообщения с борта самолета Леваневского, которые не принимаются в расчет. Первую из них приняла мощная якутская станция в 15 ч. 58 мин., т. е. через 1 ч. 24 мин. после сообщения о выходе из строя правого мотора. Текст телеграммы гласил: «Все в порядке (это означало: или самолет сел на льдину, или мотор починили. — Авт.) Слышимость LR (очень скверная. — Авт.). А еще через 1 ч. 55 мин., в 17 ч. 53 мин., радиостанция мыса Шмидта получила на волне самолета СССР Н-209 следующую радиограмму: «Как меня слышите? LR Ждите». В последующие дни радисты Арктики улавливали слабые позывные морзянки на волне самолета, но разобрать их смысл не смогли. Последний раз волну самолета СССР Н-209 слушали 22 августа». Длительное время складывалось впечатление, что экипаж жив и тщетно пытается выйти на связь с Большой землей, передавая свои координаты. Советский Наркомат связи обратился ко всем радиолюбителям СССР и США с просьбой вести непрерывные наблюдения за эфиром. Каждый день на рабочий стол руководителя Главсевморпути Отто Шмидта ложились десятки сообщении.

Лишь 14 сентября, спустя месяц после исчезновения Н-209, звено Шевелева добралось до своей

будущей базы. И только 7 октября флагманский самолет под управлением М. Водопьянова смог вылететь в центральную часть Арктического бассейна и вместе со своими самолетами выполнить сюда несколько полетов. До наступления полярной ночи рейды со стороны Аляски совершили только три самолета: Грацианского, Задкова и американца Уилкинса. Однако все они проходили в крайне сложных условиях: при плохой видимости, дожде, туманах и снегопадах. Понимая, что важен каждый час, поисками пытались охватить, как можно больший район: центральную часть Арктического бассейна и побережье Аляски. Противоречивые сведения, будоражившие воображение, постоянно поступали из разных мест Арктики. С судна «Наскопи» видели красные сигнальные ракеты в районе магнитного полюса. Эскимосы с острова Бартер (побережье Аляски) слышали шум моторов низко пролетавшего самолета вечером 13 августа. Спустя сутки после исчезновения Леваневского, в 12.25 14 августа, радиостанция Главсевморпути захватила конец передачи неизвестной радиостанции на волне 26 метров, по тону похожей на «РЛ» (позывные Н-209).

16 августа поступило сообщение из Иркутска: «В 11 часов 23 минуты по 11 часов 30 минут на волне 26.54 метра слышали сигналы неисправно работающего передатчика. Начало работы и окончание — в соответствии с аварийным расписанием Разобрать что-либо невозможно, но по характеру и продолжительности сигналов похоже на РЛ». Были и другие сообщения.

В начале октября на Землю Франца–Иосифа перебазировался новый авиационный отряд под командованием известного полярного летчика Бориса Чухновского. Его летчики на четырех тяжелых машинах, оборудованных специальными прожекторами для подсветки льдов, должны были сменить в Арктике группу Шевелева. Однако и этому отряду не удалось найти Н-209. Сначала поискам помешала непогода, которая два месяца держала советские и иностранные самолеты на аэродромах ЗФИ и Аляски. Лишь в январе 1938 года американский летчик Уилкинс совершил бросок в район полюса со стороны Аляски, а в марте — повторил его. Но все было тщетно.

Проходили месяцы 1938 года, а с ними таяла и надежда отыскать пропавший экипаж. За прошедшие 70 лет появилось множество различных предположений, гипотез о судьбе исчезнувшего экипажа. Но никто даже не приблизился к разгадке тайны.

Любопытную версию приводят в книге «По следам «таинственных путешествий»» ее авторы Дмитрий Алексеев и Павел Новокшонов:

«Каким был действительный курс Леваневского, мы достоверно не знаем. В нашем распоряжении только несколько обрывочных радиограмм, принятых 12 августа в Якутске (15 часов 58 минут), в Анкоридже (17 часов 26 минут), на мысе Шмидта (17 часов 57 минут) и в первые дни после исчезновения самолета. Информация, прямо скажем, скудна. Но и ее оказалось достаточно, чтобы сделать интересные предположения.

Физик Леонид Куперов доказал, что сообщения, принятые в Якутске и на мысе Шмидта, действительно были переданы с борта самолета! Более того, по этим радиограммам ему удалось определить и возможный район приземления Н-209. Он находился к северу от Новосибирских островов между 80 и 83–м градусами северной широты и 140—160–м градусами восточной долготы.

…район является наиболее вероятным местом вынужденной посадки по следующим причинам. Прежде всего путь следования к этому месту с курса 148 градусов западной долготы нигде не пересекается с зонами уверенного приема на 26 метрах (рабочая длина волны бортового радиопередатчика находилась в районе 36 и 26 метров, аварийная — 19 метров. 13 августа 1937 года работа велась в диапазоне 26 метров. — Авт.) Район удален от меридиана 148 градусов западной долготы, около которого производились поиски. Поисковые полеты самолетов проходили, по крайней мере, восточнее меридиана мыса Барроу, и для них все четыре района находились в зоне молчания на аварийной волне 19 метров.

А ведь поиски в районах северной части Аляски и Канадской Арктики могли привести к успеху.

Так, 25 апреля 1938 года в Вашингтон было передано сообщение сержанта корпуса связи США Стенли Моргана. Оно было весьма любопытным. Американский сержант рассказал, что 19 или 20 августа 1937 года 3 жителя из селения Оликтова (140 миль к юго–востоку от мыса Барроу) увидели возле острова Тэтис предмет, похожий на летящий самолет. Сначала был слышен шум моторов, потом показался сам большой предмет, двигавшийся на запад. Он коснулся два или три раза поверхности и с сильным всплеском исчез среди волн бухты Гаррисона. На следующий день в этом месте появилось большое масляное пятно, которое оставалось заметным здесь еще более недели.