Тайны седого Урала
Шрифт:
Так бы, наверное, и жил Александр Иванович Тумашев высокооплачиваемым специалистом на казенных заводах, но помогла ему выйти на новую стезю беда. В 1б48 году приключился на Пыскорском заводе пожар. Да основательный. Настолько, что государев приказ посчитал восстановление его нерентабельным, тем более что донос управителя завода дворянина Юрия Телепнева убедил приказных: почти все руды здесь вычерпаны.
Вот тогда-то и решился Александр Иванович своим коштом отремонтировать завод и начать там плавку «от себя». Понятно, казна на это согласилась. Она же ничем не рисковала. Но при этом поставила жесткое условие: всю
В 1657 году Григоровские рудники истощились окончательно, и перед Тумашевыми встал вопрос: что делать дальше?
Московские власти предложили им организовать поиск новых рудных мест в Соликамском уезде. Почти десять лет рыскали Тумашевы по уезду. Ничего дельного не присмотрели. Может, еще и потому, что земли там были уже обжиты и хозяева вотчин неохотно пускали к себе заезжих рудознатцев.
Умер Александр Иванович. И старший сын его, Дмитрий, ставший главой семьи, решил в 1666 году обратиться к государю с челобитной — дозволить ему опять же, как когда-то отец, на свой кошт провести разведку руд в Верхотурском уезде, где он уже побывал двадцать лет назад и кое-что интересное и сам там приметил и свел знакомство с пашенным крестьянином Власом Осиповым, который ему поведал о признаках железных руд на Тагиле-реке.
В январе 1669 года ходатайство Дмитрия Александровича Тумашева было удовлетворено. И, не испросив у казны ни полушки, Дмитрий с братьями ринулся «опоисковывать» новые земли.
Они это умели. Они были рудознатцами, можно сказать, широкого профиля, знали признаки, по которым надо искать не только медные руды, но и другое сырье. Еще до подачи той челобитной, проведя более полутора лет на новых землях, Дмитрий появлялся в московском Сибирском приказе с сообщением, что отыскал в Верхотурском уезде слюду, и испрашивал разрешения ее разрабатывать «от себя», обязуясь платить казне девятую часть добычи.
Но месторождение обмануло. Слюды оказалось мало, и тогда Тумашевы обратили усилия на поиски других природных богатств. И здесь им сопутствовал успех. Летом 1668 года Дмитрий Тумашев привозит в Сибирский приказ впервые найденные им на Урале, вблизи Мурзинской слободы, драгоценные камни. В челобитной он указал, что обнаружил «в горах хрустали белые, фатисы (гиацинты) вишнёвые, и юги (хризолиты) зеленые, и тунпасы (топазы) желтые…» Представляете, сколь образован и знающ был рудоискатель Дмитрий Тумашев, сколь знал свойства и метод поиска и медной и железной руд, и слюд, и драгоценных камней! Но и это еще не все. В той же челобитной он просит отпустить его снова в Верхотурский уезд. И кроме того, что он там уже обнаружил, обещает приискать еще и золотые и серебряные руды. Он и их знал!
Но дьяки-приказные в этот раз ему почему-то не поверили.
Почти полгода Дмитрий мыкался от одного приказного к другому, попутно добиваясь оплаты расходов от казны. Ведь поистратился он на поиски этих югов и тунпасов изрядно. Еле-еле удалось выбить оплату соболями. Наконец 21 декабря 1669 года Дмитрий Тумашев был вызван в приказ, где ему прочитали грамоту: отправиться в Верхотурье (проезд —
Так Дмитрий Тумашев добился позволения ставить свои железоделательные заводы, правда с обязательной сдачей в казну десятой части выплавленного и условием — не ставить завод так, чтобы он стеснял живущих поблизости крестьян, как русских, так и инородцев. Весной 1669 года Дмитрий Тумашев с братьями уже широко развернул поисковые работы в Верхотурском уезде. Ему снова повезло. Да крупно. Вскоре он сообщает верхотурскому воеводе, что ему удалось отыскать «…два изумруды камени, да три камени с лаловыми искры, да три камени тунпасы…» А еще нашел он «камень наждак, пригодный ко всякому алмазному делу…» Находки показались ему столь ценными, что он решил немедленно везти их лично в Москву (тем более что оплата поездки шла за казенный счет). Не остановила его даже просьба тобольского воеводы помочь в опытных плавках руд, переданная специально прибывшим за ним боярским сыном Борисом Черницыным.
— Нет! — ответил Дмитрий. — Не могу!
И в доказательство невозможности ехать в Тобольск пишет воеводе: «Обыскал я великому государю в Верхотурском уезде каменье, а то каменье великому государю годно, и с тем каменьем еду ныне к великому государю к Москве наскоро, а в Тобольск ехать мне не успеть…» Знай, мол, наших!
Но, видно, к поездке той Дмитрия вынуждало не только желание похвастать находкой самому царю. Явно была еще какая-то другая цель. Потому что из Москвы Тумашев, даже не дождавшись официального дозволения, спешит вернуться снова в Верхотурье. Видно, выяснил что-то для себя весьма важное и, осознав это, решил: надо приступать к новому делу.
Почти сразу по приезде Тумашев подает в Верхотурскую приказную избу сказку, где сообщает, что сделал опробование найденной им железной руды, она оказалась доброй, и он с братьями «…из той руды железо учнут плавить» уже в 1669 году.
Железную руду (и богатейшую!) Тумашевы нашли в болотах, из которых брали начало три речки бассейна Тобола — Невья (Нейва), Реж и Исеть, в полудне от горы Павдинский Камень и в нескольких верстах от Краснопольской слободы на Невье-реке.
Здесь и заработал Тумашевский завод — первый из большого числа казенных и частных, что будут давать железо из руд позднее открытой здесь обширной железорудной провинции.
Всем братьям Тумашевым нашлось здесь дело.
Дмитрий был за старшего, главный организатор. На нем лежали и обязанности сношений с властями и обеспечение завода сырьем.
Иван был техническим директором предприятия. Он следил за технологией добычи и варки металла, руководил кузнецами, плавильщиками и другими работниками. На нем лежала и забота обеспечения завода рабочей силой. Сохранился документ, где отмечается, «…что вез с собою крестьян з женами и детьми медной руды плавильщик Иван Тумашев…»
Василий Тумашев ведал сбытом выплавленного железа. Братья вели обширный торг своим металлом. Василий возил его и в Тобольский уезд, и в Верхотурский, и в Тюмень. Есть сведения, что торговля им велась и в Казани, и в Соли-Камской.
Петр руководил продовольственным обеспечением заводского люда. В его ведении находились пашни, сенокосы, свинарник. Он же организовывал и лов рыбы. И покупал кое-что, если это не делалось в тумашевских владениях.