Тайны 'Семи грехов'
Шрифт:
Дым кивнул Клыку: Держи курс на церквушку. Там и спросим, где обитает Филарет.
Машина остановилась возле железной ограды, окружающей церковь. Посмотрев на ворота запертые на большой амбарный замок, Дым приказал:
– Обойди, Зев, вокруг! Может быть найдешь у кого узнать про Филарета.
– Подожди, Дым, вон ковыляет с клюкой старуха. Наверняка регулярно на молитвы к попу как на работу ходит. У неё и спросим.
Зев высунулся из окна:
– Эй, мамаша, не подскажешь, где Филарета найти. Говорят, он тут в церкви не то староста, не то служка.
–
– Ну а где найти его можно?
– Иди вправо вниз мимо ограды. Там мосточек небольшой. Через него перейдешь и сразу в дом Филарета упрешься. На машине вашей туда не подкатишь. Придется пешком прогуляться. Небось, вы от его братца Князя посланники? Ох грехи наши тяжкие!
Старуха, постукивая клюкой, засеменила вдоль по улице, ворча себе под нос: "Раскатывают по земле русской жулики словно хозяева. Батюшка предупреждал, что приезжие все церкви в округе обчистили. Просил номера машин иногородних записывать. Я запомнила цифирки ихней машины. Прийду домой, запишу на всякий случай. Больно уж морды у этих в машине разбойничьи".
А Дым, уже не обращая внимания на неприветливую старуху, распорядился: Ты, Кит, пересядь за руль. Будешь нас страховать. К Филарету со мной пойдут Зев и Клык. Надеюсь полюбовно договоримся и особого шума не будет.
Кит встревоженно посмотрел вслед пробирающимся вдоль ограды боевикам: "Интересно, зачем им понадобилась какая-то картина. А впрочем, сообщу об этой внезапной поездке Кондратову в МУР - пусть он над этим голову ломает".
И Кит, склонив голову набок, блаженно прикрыл глаза, позволяя нервам расслабиться хотя бы на несколько минут.
А Дым, увидя неказистый деревянный дом, похожий на сельскую избу, самонадеянно подумал: "Филарет не богат. С ним легко будет договориться".
На стук в дверь долго никто не открывал. Наконец из-за двери раздался зычный бас:
– Кого Бог принес?
– Из Москвы мы, от Михея. Разговор есть.
После некоторого раздумья, хозяин громыхнув засовом, открыл дверь, впуская незваных гостей. Перед Дымом предстал высокий мужик с окладистой бородой в свитере и вязанных толстых носках вместо тапочек. Дым насторожился: "Взгляд у него острый, колючий, неприветливый. Больше на разбойника похож, чем на попа. Пожалуй, не так просто будет у него картину выудить.
Дым осмотрелся. Слабы свет, едва пробивающийся из-под зеленого абажура, свисающего с деревянной балки и освещал лишь середину комнаты. И Дым не сразу заметил в полумраке "Семь грехов", лежащих на краю стола. На противоположной стене висела икона Богородицы с младенцем. Дыму, на миг показалось, будто знатные дамы и кавалеры, олицетворяющие смертные грехи, прячутся в тени, избегая её немигающего взгляда."
Проследив за его взглядом, Филарет, сразу пресекая всякие попытки отобрать картину, строго предупредил:
– Если вы из-за неё сюда дальний путь проделали, то напрасно.
–
– Меня это не интересует. Я вещь купил и расстаться с ней не хочу.
– Ты же ещё не слышал, какую цену я тебе предложу.
– Дело не в деньгах. Картина эта не церковная. А бесу на пользу сделанная. Вместо осуждения и отвращения к греху умы новообращенных смущать призвана. И подлежит такое святотатство уничтожению и преданию огню.
"Дело хуже, чем я думал. Этот фанатик способен по неведению сжечь полмиллиона баксов только потому, что ему не нравится сюжет картины. Сделаю последнюю попытку. Если откажется, то придется применить силу".
Дым достал из портмоне пять стодолларовых бумажек и эффектно развернув веером, положил на стол, рядом с картиной:
– Прикинь, что важнее: взять эти деньги на нужды храма и вернуть картину законному владельцу.
– Нет, забери назад свои деньги. Теперь я ещё больше уверился, что картину эту нечестивую надо уничтожить. И немедленно.
Дым решительно шагнул вперед: Мне очень жаль. Но вернуться в Москву без "Семи грехов" я не могу. Ты меня вынуждаешь применить силу.
К удивлению боевиков Филарет легко согласился:
– Это иное дело. Значит моей вины в пагубном влиянии этой мерзкой картины на прихожан не будет.
И Филарет, сделав приглашающий жест в сторону картины, отступил к противоположной стене. Больше не обращая на хозяина внимания, Дым шагнул к вожделенной картине. И в этот момент сзади до него долетело звонкое кляцканье передернутого затвора. Обернувшись, Дым увидел Филарета, держащего незваных гостей под дулом карабина.
"Здорово он усыпил нашу бдительность. Ствол у него по-видимому, за шкафом стоял. Теперь все осложнилось. Сейчас надо тянуть время".
Дым как можно беззаботнее рассмеялся:
– Ты, Филарет, забыл о несопротивлении злу насилием?
– Этот граф Толстой сам запутался и всем основательно заморочил голову. Вспомни, как Иисус Христос выгнал из храма торговцев и ростовщиков. А я более гуманно поступаю, даже пальцем вас не трогаю.
– Ну что ж и на этом спасибо.
Дым нарочито склонил голову в благодарственном поклоне: "Филарет неусыпно следит за каждым моим движением и не замечает как Клык незаметно сантиметр за сантиметром подбирается к нему с боку. Надо отвлечь его внимание".
И Дым, шагнув к картине слезно попросил:
– Дай хоть напоследок подержать в руках дорогую моему сердцу вещицу.
– Не тронь! Ну-ка отойди в сторону, - Филарет повел карабином в сторону, отгоняя непрошеного визитера от картины.
И этого мгновения Клыку хватило, чтобы подскочить к хозяину подбить снизу оружие. Палец Филарета непроизвольно дернул курок и пуля, расщепив дерево, ушла в потолок. Взревев от ярости, Филарет попытался ударом приклада отбросить от себя нападающего. Но тот изловчился и резко скрутив корпус, нанес ему хлесткий удар ребром ладони по горлу.