Тайны старого замка
Шрифт:
— Ну и что? Разве есть разница? Королева или служанка — и та и другая — женщина. А мужчина, если он действительно настоящий мужчина, а не просто носитель сами знаете чего, он с одинаковым достоинством относится и к первой, и ко второй. В этом и есть истинный смысл — быть джентльменом.
— Ах, Чарльз! — Рассмеялась Элизабет. — Вы опоздали родиться! С Вашим мышлением, да в те бы времена, века на три назад!
— Не вижу ничего смешного, Элизабет, в моем мышлении. На мой взгляд, так и должно быть.
— Что Вы, Чарльз, я нисколько не хотела Вас обидеть. Просто Ваши взгляды, сейчас они называются, м-м-м ... как это ... старомодными. Да, так.
Чарльз пожал плечами:
— А мне комфортно с моими взглядами на жизнь, пусть и старомодными. И совесть не бунтует, и спится спокойно. — Тут он вспомнил сегодняшнюю ночь и уточнил, — ну почти всегда.
— Вы плохо спали сегодня?
— Да, Элизабет. Потрясения с этой крышкой от саркофага, которая чуть не погребла меня под собой, да и сон, который показался реальным, не способствовали спокойному отдыху. Мне слышались шаги и какие-то неопределенные звуки, казалось, что здесь, возле усыпальницы, блуждают огоньки. Если честно, то так жутко я себя давно не чувствовал. Но взошло солнце и все исчезло без следа.
Элизабет наблюдала за увлеченно рассказывающим Чарльзом и удивлялась, как эмоции могут менять лицо человека. Когда Чарльз размышлял о своём сне и насильнике Бетти, он был злым. Страшным. Не в смысле некрасивым, а в том смысле, что чувствуешь, когда подходишь к дикому зверю — не знаешь, когда тот кинется. Искаженные злостью черты лица, ненависть, скользящая в каждом слове, горящие гневом глаза — Чарльз выглядел таким же страшным, как дикий зверь.
Сейчас же, смотря на взошедшее солнце, освещающее парк, где не было ни ночной мрачности, ни роковой загадочности, Чарльз улыбался. Зеленые глаза искрились и от этого улыбка казалась искренней. И такой же светлой, как взошедшее солнце.
— Мне сказали местные жители, что где-то за парком есть маленькое кладбище, "для своих", как они его назвали. — Прервал Чарльз размышления Элизабет. — Думаю разузнать, где оно находится, да сходить к нему. Там хоть и нет моих предков, но все же, на нем похоронены люди, служившие моей семье. Нужно привести все в порядок, небось могилки поросли травой, и кресты покосились.
— Я знаю, где это маленькое кладбище. — Элизабет напряженно смотрела вдаль.
— Правда? Замечательно! Вы сможете меня туда проводить? Или хотя бы объясните, куда идти.
— Нет, нет, я провожу, мне не сложно. Когда Вы хотите?
— Давайте, пожалуй, договоримся на завтра. Сегодня я запланировал другие дела.
— Хорошо, Чарльз. Лучше отправиться с утра, идти довольно далеко.
На том и порешили, договорившись встретиться завтра у восточных ворот в восемь утра, и каждый отправился по своим дела: Элизабет опять исчезла, а Чарльз остался доводить до ума усыпальницу предков.
Под вечер, осматривая результат своих трудов, Чарльз вспомнил слова Элизабет о былом величие усыпальницы. Она и вправду становилась такой, торжественной, где с достоинством, на веки вечные покоятся его предки, герцоги и герцогини, ставшие историей, а некоторые и писавшие ее. От представшего вида пробирают мурашки, заставляя выпрямлять спину и гордо нести голову, пытаясь сравняться достоинством с покоящимися здесь. Чарльз, воспитанный с должным пиететом к своим предкам, испытывал ни с чем не сравнимое чувство гордости за свой, пусть и исчезающий, род.
На следующее утро Чарльз подкатил на недавно приобретенном каре к восточным воротам. Территория парка была огромной, и обойти ее пешком не представлялось возможности. Тем более, что, в связи с восстановительными работами, Чарльзу приходилось бывать в разных концах парка в один день, поэтому необходимость покупки какого-либо передвижного средства стала ребром в первый же день.
Элизабет уже ждала его. Следуя ее указанием, они вскоре выехали за пределы парка. Минут через двадцать езды Элизабет сказала:
— Здесь сверните, Чарльз, и вон за тем лесочком будет кладбище.
Свернув куда ему указали, Чарльз увидел небольшую рощицу, находящуюся в низине. Там, за покосившейся каменной оградой, находилось старинное кладбище.
Оно было небольшим, но чувство нереальности присутствовало. Растущие почти по всему периметру вековые тисы откидывали тени на могилы и придавали кладбищу мрачности даже в такое вот солнечное утро. Каменная ограда, вырезанная из монолитных плит с изображениями святых мучеников, старинные, ручной ковки, ворота с выцветшей два века назад краской, видневшиеся за оградой кресты и памятники, а так же заросшая вьюном прилегающая территория — ничто не добавляло легкости происходящему.
Чарльз остановился, вышел, и, обойдя кар спереди, открыл дверцу, подавая руку Элизабет. Но девушка будто ее и не заметила. Она смотрела на кладбище, не отрывая взора, будто там лежал кто-то из своих.
— Там похоронен кто-то из Ваших близких родственников? — тихо спросил Чарльз, видя, как волнуется девушка.
Грудь ее часто вздымалась, и он будто осязал охватившее ее волнение и напряжение.
— Да. — Хрипло ответила Элизабет и отвела взгляд. Затем откашлялась и повторила уже своим нормальным голосом.
– Да. Очень близкий.
— Нужно посмотреть что там да как. Вы пойдете со мной? Или останетесь здесь?
Элизабет помедлила.
— Я ... Пожалуй, я останусь здесь. Не люблю.
– Он помолчала мгновение.
– Кладбища.
— Боитесь мертвых? — Чарльз тем временем доставал свой неизменный блокнотик и карандаш.
– Зря. Мертвые еще никому не вредили. — На небо наползала туча, постепенно закрывая собой солнце. Чарльз передернул плечами, глянув на верх. — Как бы дождя не было. Так вот. Пакостничают всегда живые, причем те, кому доверяешь больше всех. А мертвые лежат спокойно себе в могилах и никого не трогают. С условием, конечно, что не трогают их.
Где-то вдалеке сверкнула молния, донесся отголосок грома. Налетевший порыв ветра зашатал стоящие деревья, которые откликнулись глухим шепотом. То тут, то там слышалось карканье ворон. Стало жутковато.
Тем не менее, Чарльз подошел к воротам, на которые был навешан проржавевший, чуть ли не пудовый, замок, и попытался их открыть. Не вышло.
— Там чуть дальше, сбоку, есть калитка. — Услышал он негромкий голос Элизабет.
Он кивнул в благодарность и пошел в обход. И вправду, завернув за угол оградки, Чарльз увидел неприметную дверцу, сделанную из светлого дерева. Толкнув ее, Чарльз зашел на территорию кладбища.