Тайны тысячелетий
Шрифт:
«Пока я с коллегами-инженерами экспериментировал с цветовым зондом, — вспоминает Торао Мозаи, — наши водолазы почти сразу наткнулись на затонувшие предметы. С помощью ручных инструментов и воздушных насосов они очищали океанское дно в окрестностях Такасимы и мало-помалу извлекали на поверхность различные предметы китайской и корейской утвари XIII века, а также старинное оружие…»
И эти находки были поистине замечательны. Менее чем за две недели команда водолазов обнаружила металлические наконечники копий, железные и медные гвозди, каменные якоря, тяжелые каменные шары, кирпичи необычной формы, куски железа и многочисленные фарфоровые и глиняные
«Цветовой зонд все еще проходил испытания, поэтому во время поисков мы больше полагались на наших водолазов, — продолжает вспоминать Мозаи. — Самая распространенная находка — увесистые каменные чаши — особенно заинтересовала меня. Каждая из этих посудин имела на краю характерную выемку, через которую, очевидно, высыпалось ее содержимое.
Я предположил, что чаши могли использоваться для смешивания пороха, поскольку в иных исторических источниках имеются упоминания о том, что для этого как раз служили каменные сосуды».
Среди наиболее интересных находок были и кирпичи. Они выглядели чуть тоньше современных, и некоторые историки считают, что монголы использовали их для постройки маленьких корабельных кузниц, чтобы изготавливать лошадиные подковы и чинить оружие. Другие ученые придерживаются мнения, что кирпичи были привезены китайскими войсками для постройки, после высадки на берег, храмов, где воины молили богов даровать им победы. Но в 1281 году у китайцев не было времени на возведение храмов — и кирпичи пошли на дно вместе с завоевателями.
Хотя внешние воды Такасимы преподнесли множество находок, поднять удалось только малую их часть. Средства были ограничены, и представлялось бессмысленным извлекать предметы, которые, оказавшись на воздухе, могли попросту превратиться в прах.
Так что поднимали только каменные и керамические изделия. А деревянные и железные так и остались лежать на морском дне под толстым слоем песка, веками оберегавшего их от разрушительного воздействия воды и воздуха, — до лучших времен.
Однако археологи обследовали далеко не все глубины у побережья Такасимы. И многое до сих пор так и не удалось выяснить — например, где покоятся остатки монгольского флота, затонувшего в 1281 году, а также двести с лишним кораблей армады Хубилайхана, подошедшей к берегам Японии в 1274 году. Кроме того, необходимо обследовать воды, омывающие три островка, лежащие между Кюсю и Кореей, — Цусиму, Ики и Хирадожджиму. Тем более что они упоминаются в хрониках, относящихся к одному или обоим вторжениям…
Цветовой зонд оказался многообещающим прибором. И поиск флота Хубилайхана с его помощью — только начало.
Э. Лайон
Хлопоты с сокровищами
перевод с английского А. Колпаков
Из маленьких спасательных шлюпок, стоящих на якоре в том месте, где большая отмель переходит в кобальтово-синие глубины Флоридского пролива, земли не было видно. Далеко на северо-западе, у самой оконечности континента, лежат Драй-Тортугас. За горизонтом на северо-востоке были зеленые островки Маркесас-Кис, а еще дальше в семидесяти милях — материковая часть Флориды. На север и на юг от испанского города Сан-Аугустин протянулось восточное побережье Северной Америки, почти не заселенное европейцами, поскольку дело происходило 6 июля 1626 года от Рождества Христова.
Франсиско Нуньес Мелиан, испанский капитан, стоял у поручней корабля «Канделариа» со священником и королевским аудитором [1]
— Он… найден! — хрипло закричал Хуан. — Он найден!
С трудом удерживаясь на плаву, ныряльщик сжимал тяжелый металлический брусок. Возбужденные, горящие нетерпением люди перегнулись через фальшборт и подняли Баньона и его находку наверх. Один из матросов ногтем похожего на обрубок пальца поскреб почерневшую поверхность бруска. Солнечный свет блеснул на серебре.
1
Аудитор — чиновник, исполняющий обязанности ревизора. (Здесь и далее прим. перев.)
Усталый ныряльщик отстранил протянутую ему бутылку вина. Хуан Баньон стоял на палубе гордо выпрямившись.
«Сеньор! — закричал он капитану Франсиско Мелиану. — Обещание! Моя свобода… Я требую свободы!»
Капитан спасательного корабля коснулся перевязи своей шпаги и спокойно сказал: «Баньон, я дал слово, что первый, кто найдет галеоны, будет вознагражден. Если он был рабом, то получит свободу. Клянусь честью кастильского кабальеро, ты будешь свободен». Он повысил голос: «А теперь мы все выпьем вина. Потом — все ныряльщики в воду! У нас много работы».
Один из потерянных в 1622 году галеонов был найден, другие должны быть недалеко, поскольку затонули в пределах видимости друг от друга. Мелиан обнаружил подводную могилу «Санта-Маргариты».
Прошло 345 лет, и было уже 13 июля 1971 года. Хотя на севере поднялась новая цивилизация, воды к западу от Маркесас-Кис выглядели так же, как в 1616 году. Чайки и фрегаты все так же летали над большой отмелью, морские черепахи плавали в глубинах проливов. Только дым какого-то танкера, скрытого за горизонтом, говорил о прошедших веках — лишь это да разительное различие в спасательных шлюпках, стоящих около места, где когда-то работал Мелиан.
Четыре якоря удерживали рабочий катер «Виргелона» в расширяющемся круге серой мути, поднятой его гребными винтами во время раскопок сокровищ. В миле дальше элегантное голубое прогулочное судно «Холлиз Фолли» бороздило стеклянную гладь воды, буксируя магнетометр в поисках достойных для исследователей целей.
Мелвин А. Фишер — высокий мужчина средних лет, бронзовый от загара, стоял среди разбросанных на корме «Виргалоны» вещей и наблюдал за поднимающимся на поверхность водолазом. Пять лет Фишер разыскивал погибшие в 1622 году суда; эту территорию он обследовал в течение года. Наконец, две недели назад — первого июня — Фишер нырнул и обнаружил первые признаки затонувшего испанского судна — несколько глиняных черепков и единственную свинцовую мушкетную пулю.
Ранним утром этого же дня его нашли кольцо и засыпанное песком веретено большого старинного якоря. Позже обнаружилась одна почерневшая испанская серебряная монета. Дон Кинкейл, стройный, чернобородый мужчина, спустившийся, чтобы сфотографировать старый якорь, появился на поверхности, вынул изо рта мундштук акваланга и схватился за трап одной рукой. В другой были зажаты сверкающие золотом звенья цепи.
Мел, его жена, Долорес, и остальные люди столпились вокруг Кинкейда, который разложил на палубе три куска изящной золотой цепи — всего около восьми футов.