Тайны тысячелетий
Шрифт:
Вокруг этого рассказа Геродота разразилась научная буря. «Сатасп прибыл в Египет, получил здесь корабль и египетских матросов и поплыл к Геракловым Столбам». Современные противники путешествия Сатаспа оспаривают утверждение Геродота тем, что Гибралтарский пролив тогда был блокирован карфагенянами, то есть дорога для перса была закрыта. Один из крупнейших специалистов по истории географических открытий древности, доктор Р. Хенниг, считает «совершенно невероятным, что не искушенный в мореплавании перс, ни в коей мере не обладавший качествами отважного искателя приключений», прошел блокированный пролив целых два раза — туда и обратно! Но, совершенно справедливо возражает другой исследователь, А.Клотц, гибралтарская «улица» была закрыта только для торговых судов, представлявших Карфагену подлинную угрозу, но никак не для одиночного
«Выплыв на другую сторону, он обогнул оконечность Ливии по имени Солоент (мыс Кантен в современном Марокко — H.H.) и направился дальше на юг. Там в течение многих месяцев он проплыл значительную часть моря, но, так как предстояло проплыть еще больше, он повернул назад и приплыл в Египет». Что же царевич рассказал дома? «Он сообщил ему (Ксерксу — H.H.), что очень далеко на море им пришлось плыть мимо страны, населенной маленького роста людьми, прикрывавшими наготу пальмовыми листьями. Каждый раз, когда они приближались на корабле к берегу, маленькие люди покидали свои города и убегали в горы…» «И что же заставило путешественников вернуться? — поинтересовался царь». Сатасп объяснил это тем, что «судно не могло идти дальше, так как было задержано мелью…» Ксеркс не поверил путешественнику и велел казнить его.
Но Хенниг не верит ни одному слову этого отчета. Упоминание о низкорослых людях, встреченных по дороге, считает выдумкой по одной лишь причине — профессор Плишке в свое время «любезно предоставил ему справку» о том, что в лесах Гвинеи нет пигмеев. Но, отвечают оппоненты, во-первых, почему именно Гвинеи? Ведь в рассказе Сатаспа речь идет о многомесячном плавании, и за это время судно могло уйти далеко на юг, возможно, даже до берегов Камеруна. А во-вторых, даже если речь шла действительно о Гвинее, то разве можно точно утверждать, были ли там в V веке до нашей эры пигмеи или нет? Следует помнить, что пигмеи в древности занимали территорию гораздо большую, чем теперь, и лишь в нашем тысячелетии под давлением соседей начали постепенно смещаться к югу континента.
Удивляет Хеннига и то, что Сатасп увидел пигмеев с корабля. Однако здесь нет ничего удивительного: любопытство всегда являлось самым естественным и непосредственным порывом человека, и вполне возможно, что жители прибрежных деревень высыпали на берег посмотреть на огромную диковинную лодку. И эта «лодка» могла подойти к берегу очень близко — небольшая осадка судов тех времен позволяла сделать это.
Хеннига явно испугала мель, на которую наткнулся корабль персидского путешественника. Ученый твердо уверен, что мель могла встретиться «только у мыса Бохадор в Марокко». Откуда такая уверенность? Мель могла встретиться Сатаспу на любом участке маршрута.
Заключая, можно сказать, что у Хеннига против путешествия персидского царевича нет ни одного веского возражения.
Но есть ли веские аргументы в пользу плавания Сатаспа?
В самом приказе, данном ему, содержится ценная информация: ему велели объехать по морю вокруг Ливии — но ведь так тогда называли всю Африку! — и прийти в «Аравийский залив». Откуда мог знать Ксеркс о возможности подобного плавания?
Здесь нам надо отправиться в Древний Египет.
…В XI веке до нашей эры Египет стал постепенно терять свою государственную независимость. В 730 году до нашей эры он был завоеван войсками государства Напата, а спустя несколько десятков лет ассирийцы захватили Мемфис, древнюю столицу государства. В 655 году фараону Псамметиху удалось на время восстановить независимость страны, призвав на помощь греческих малоазиатских наемников. И сам Псамметих, и его сын, фараон Нехо, все еще открывали морские порты, теперь уже не только для финикийских, но и для греческих кораблей. И Нехо, пытавшийся вновь поднять престиж страны и продемонстрировать мощь египетского флота, приказал финикийским мореходам, находящимся у него на службе, обогнуть Африку с юга.
Это было крупнейшим географическим предприятием древности.
«Ливия, оказывается, кругом омывается водою, за исключением той части, где граничит с Азией. Первым доказал это, насколько мы знаем, египетский царь Нехо. Приостановив рытье канала из Нила в Аравийский залив, он отправил финикиян на судах в море с приказанием приплыть обратно через Геркулесовы Столбы… Фикинияне отплыли из Эритрейского моря и вошли в Южное море. При наступлении осени они приставали к берегу и, в каком бы месте Ливии ни высаживались, засевали землю и дожидались жатвы. После уборки хлеба плыли дальше. Так прошло в плавании два года, и только на третий год они обогнули Геркулесовы Столбы и вернулись в Египет. Рассказывали также — чему я не верю — что во время плавания вокруг Ливии финикияне имели солнце с правой стороны».
Таким дошел до нас рассказ Геродота об этом плавании вокруг Африки в VI веке до нашей эры. Но «отец истории» записал все это спустя полтора века. Да и то пересказывая сообщения древнеегипетских жрецов. Больше о плавании не упоминал никто.
Скудные строки сообщения вызывали сомнения в истинности изложенного еще в греко-римскую эпоху. Античные авторы оспаривали его, так как для них Африка смыкалась с Азией на юге. Кроме того, древние считали наименее вероятной ту часть рассказа, которую современные исследователи считают доказательством подлинности плавания. Имеется в виду сообщение о том, что путешественники, плывущие на запад, видели солнце справа, то есть на севере. Придумать такое нельзя — следовательно, корабли зашли далеко на юг.
Некоторых исследователей смущало расстояние — 25 тысяч километров надо преодолеть, чтобы обогнуть Африку по морю. Но почему бы не предположить, что суда постоянно держались вблизи берегов? К этому можно добавить, что интересующее нас плавание протекало в благоприятных для судоходства водах, чего, кстати, не скажешь о плаваниях малайцев в утлых лодках по Тихому океану, проделывавших огромные расстояния в отнюдь не спокойных Южных морях. И наконец, для нас будет небезынтересным заключение немецкого ученого А.Херена, считающего, что у Нехо, который приказал строить флот на Средиземном и Красном морях, пытался соединить эти моря каналом, вторгался в Азию и захватил ее до Евфрата, вполне могла возникнуть мысль отправить в разведывательное плавание вокруг Африки флотилию.
Попытаемся приблизительно восстановить его маршрут.
Для начала надо исходить из того, что финикийцам была знакома дорога до мыса Гвардафуй — восточной оконечности материка на полуострове Сомали. Они могли отплыть осенью из района современного Суэца на хорошо оснащенных пятидесятивесельниках. Вскоре они достигли мыса Гвардафуй. Течения и ветры этого района африканского побережья помогли мореходам — им даже не понадобились весла. У мыса ветер ударил в паруса и погнал корабли на юг. Приближаясь к экватору, они некоторое время сопротивлялись северо-восточному пассату, а потом их подхватило Мозамбикское течение и донесло до юга Африки. К их большому удивлению, солнце здесь было видно справа, то есть на севере. Поздней весной они прибыли в район бухты Святой Елены и первый раз за много месяцев ступили на твердую землю. Вырастив урожай пшеницы (в субтропическом климате этих мест он созрел к ноябрю), они отплыли и тут же попали в Бенгальское течение, которое донесло корабли до устья Нигера в Гвинейском заливе. В конце марта в районе этой реки они вновь увидели в зените полуденное солнце. Работая веслами — здесь им встретилось противотечение, — путешественники обогнули мыс Пальмас (современная Либерия). Следующий этап пути был нелегким, так как пришлось бороться с пассатом и Канарским течением. Но солнце, сиявшее так, как оно светило на их родине, вселяло в путешественников надежду на скорый конец плавания. В ноябре они достигли марокканских берегов и ступили на них, чтобы вновь посеять хлеб и запастись провизией. В июне следующего года урожай был собран, и корабли двинулись дальше на север. Скоро они миновали Гибралтарский пролив и вошли в Средиземное море.
Корабли вернулись в Египет, когда Нехо уже не было в живых, и некому было оставить на стене того или иного священного храма традиционную надпись, повествующую о содеянном…
Но весть о том, что «Ливию» можно обогнуть морем, все же дошла до Сатаспа и Ксеркса.
Если бы известие о том, что «Африка на юге закругляется с востока на запад», распространилось в древнем мире, то, наверное, можно было бы избежать загадок и заблуждений более поздних времен. Но понадобилось еще два тысячелетия, прежде чем португальский флот Бартоломеу Диаша вновь «открыл» морской путь через южную оконечность Африки.