Тайны уставшего города (сборник)
Шрифт:
В нашем доме жил директор магазина. Ежедневно на его дверях мы рисовали кошачью морду.
Торговая семья тряслась. Так продолжалось до тех пор, пока опера из 10-го отделения не сели в засаду, выше этажом, и не отловили нашу компанию и не надрали всем уши.
Впервые банда Митина дала о себе знать в 1950 году.
Как хорошо я помню это время! Город жил в ту пору весьма неплохо. После денежной реформы 1947 года, после неурожая и голода Москва, все-таки столица сталинской империи, выглядела сыто и пьяно.
Внешняя, показушная сторона города напоминала знаменитый разворот из книги «О вкусной и здоровой пище», изданной по инициативе самого Микояна.
Мы, молодые, часто собирались, чтобы послушать запрещенный джаз или песни Лещенко и Вертинского. В нашей компании был студент актерского факультета ГИТИСа Леша Шмаков, он удивительно здорово читал стихи Есенина и пел их под гитару.
Не удивляйтесь, Сергей Есенин в те годы был полузапрещенным поэтом.
Не знаю, как было у моих товарищей, но меня всегда наставляли родители:
– Если заговорят о политике, немедленно уходи.
А в 1950 году начали добавлять и другое:
– Начнутся всякие разговоры о бандитах – уходи.
В те былинные годы получить 58–10 УК РСФСР было легче, чем доехать на трамвае от Тишинского рынка до Сокольников.
Тогда я не мог этого понять. Но, работая в 1990 году с документами по банде Митина, наткнулся на докладную записку начальника УМГВ Москвы комиссара госбезопасности третьего ранга (генерал-майора по-нынешнему) на имя министра госбезопасности генерал-полковника Абакумова.
В документе том руководитель столичного ГБ доносит, что о неустановленной пока банде по городу стремительно распространяются панические слухи.
Виктор Семенович Абакумов был человеком крутым, а резолюция его проста, как грабли: «Не знаешь, что делать? Сажать за распространение антисоветских слухов».
Так что, пока служба уголовного сыска МГБ СССР не повязала банду Митина, райотделы МГБ всласть насажали «врагов народа».
В банде Митина было четыре участника и три пособника, а по делу о панических слухах уехали «валить древесину» тридцать шесть человек.
Кстати, пусть никого не смущает название «уголовный сыск». Именно так тогда именовался привычный для нас уголовный розыск, переданный, как, впрочем, и вся милиция, в систему МГБ.
Но, несмотря ни на что, слухи о банде распространялись по Москве стремительно. О бандитах судачили в очередях, обсуждали налеты в пивных, говорили со страхом во дворах.
Прошел слух, что якобы «Черная кошка» бежала с места расстрела и теперь снова шурует в Москве.
Но вернемся к нашей истории.
26 марта 1950 года в промтоварный магазин номер 61 Тимирязевского района вошли трое.
– Всем оставаться на местах! – скомандовал один из нападавших. – Мы из МГБ!
Как потом рассказывали свидетели, люди не так испугались оружия, как магических букв – МГБ. Трое «из МГБ» согнали всех в подсобку, заперли, забрали 68 тысяч рублей, несколько штук дорогой материи и скрылись.
Сегодня, когда молодые люди узнают об этой цифре, вряд ли она поразит их. Но по тогдашним масштабам цен это было целое состояние. К примеру, автомобиль «Москвич» стоил около 9 тысяч рублей. А хороший финский домик в Переделкине аж целых двадцать пять.
Вот и судите: много или мало забрали «рисковые ребята» за один налет. Милиция стояла на ушах. Но никаких результатов. Решили, что банда залетная. Но 16 ноября в том же районе и тем же методом был взят еще один магазин. Налетчики унесли 24 500 рублей. А 10 декабря взяли промтоварный магазин № 69 на Кутузовской слободе. Унесли 61 936 рублей.
Пока крови не было.
Но 1 февраля 1951 года старший оперуполномоченный Ховринского отдела милиции Кочкин проверял работу участковых на своей территории. Проверка была плановой, сплошь надуманной и нужна была только для галочки.
Вместе с участковым тащились они по февральскому морозу, мысленно матеря начальство и собачью службу. Замерзнув, решили зайти погреться в промтоварный магазин.
– Капитан, – к Кочкину подскочила одна из продавщиц, – вон, видите, трое стоят?
– Ну, вижу.
– Они три раза заходили в магазин.
Ох, как же не хотелось снова идти на мороз!
Но трое да еще магазин! Кочкин с участковым подошли к курящим на улице парням.
– Документы, – скомандовал опер.
– А ты кто такой? – спросил человек в кожаном полупальто.
Кочкин достал удостоверение.
– Я – старший уполномоченный…
Он не успел договорить, один из парней трижды выстрелил в него из нагана. Участковый отскочил и начал задирать полу шинели, пытаясь добраться до кобуры. В него тоже выстрелили, но промахнулись. И пока он доставал «ТТ», бандиты скрылись. Кочкин был убит. Так пролилась первая кровь.
11 марта участковый 100-го отделения милиции после службы заглянул в «Синий платочек» – так любовно местные алкаши называли пивной павильон номер 2.
Не успел лейтенант заложить первую стопку и культурно запить ее пивом, как в пивную ворвались трое:
– Руки вверх!
А пистолет-то свой лейтенант Бирюков сдал дежурному. Только кружка, тяжелая, литого стекла, была у него в руках, вот ею-то он запустил в налетчиков и бросился на них. Бандиты расстреляли лейтенанта из двух стволов.