Тайны уставшего города
Шрифт:
Вот здесь-то и был настоящий праздник жизни. Сборный оркестр жарил «Розамунду», под которую лихо плясали солдаты, курсанты-артиллеристы, ребята из училища береговой обороны, матросы и несколько офицеров. С женщинами в городе дефицита не было, потому как тогдашний «всесоюзный староста» Михаил Иванович Калинин в добровольно-принудительном порядке заселил город девицами из всех регионов страны.
Я присмотрел вполне симпатичную барышню, подошел к ней и пригласил на танец. Она несколько презрительно взглянула
С ней мы поплавали в «Брызгах шампанского», затем попрыгали в фокстроте «Рио-Рита». Потом ее у меня свел какой-то орел-балтиец, и вновь она попала в мои объятия только в последнем танго «Караван».
Когда музыка замолкла, я, как и подобает военному кавалеру, лихо предложил своей партнерше проводить ее. Она опять презрительным взглядом окинула лычки, выцветшую гимнастерку и, расставляя все по своим местам, ответила:
— Ишь, скорый какой, вы — всего сержант, а я педучилище закончила.
Социальная грань была проведена предельно точно, и непробиваемая стена вознеслась между нами. Я собрался уже отвалить в расположение, как меня окружили мои кореша из училища береговой обороны.
— Пошли с нами, здесь клубарь рядом, там сейчас кинофильм «Весна» начинается, и у нас лишний билет есть.
Их была целая компания, с лукавыми милыми девушками. И мы пошли в клубарь, и я раз пятый смотрел «Весну». Видел до боли знакомые улицы, прекрасных женщин, танцующих в варьете, следил за волшебной магией кино.
И был я не в калининградском клубе, а в том доме, на съемочной площадке рядом с красивыми женщинами и хорошо одетыми мужчинами.
Потом мы провожали девочек. И это было необходимо, так как практически никакого города Калининграда пока не было. Был лежащий в развалинах Кенигсберг. А развалины — место опасное, особенно ночью.
Потом я быстро помчался в часть. Рассвет уже вовсю пробивался в город, но я все же успел пролезть в дыру, переодеться у Сашки и без приключений добраться до расположения.
Мой кореш, дежурный по роте Витя Рогов, сказал:
— Ну ты и дал, до подъема час. Ты койку не разбирай, если что, я скажу, что ты на тренировку ушел. Иди в каптерку спать.
Я проспал физзарядку, утренний осмотр, завтрак.
Разбудил меня Витька только перед построением.
Я сполоснул в туалете заспанную рожу и встал в строй.
Наш взвод отправлялся на учебное поле работать с грозным оружием СПГ (станковый противотанковый гранатомет). Эта труба весила более сорока килограмм, и на стрельбище ее обычно носили вдвоем.
Обучал нас капитан Тимофеев, тонкий в талии, подтянутый офицер.
Он прошелся вдоль строя, внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал.
Когда мы вышли из расположения, он остановил взвод, приказал мне выйти из строя и скомандовал:
— Газы!
Я послушно напялил противогаз.
— Возьмите СПГ.
Я приспособил его на плече.
Взвод двинулся к учебному полю.
— Бегом марш! — скомандовал Тимофеев мне, и мы с ним побежали.
Добежать километр, даже в противогазе с гранатометом, для меня не было проблемой. У огневой я снял проклятую установку с отбитого левого плеча.
— Отбой газы, — спокойно скомандовал Тимофеев.
Я с наслаждением стянул резину противогаза, ветерок коснулся моего лица, и мне показалось, что в него впилась целая армия комаров. Щетина, пот и резина сделали свое дело.
Я чесался все четыре часа занятий.
По возвращении в расположение Тимофеев усмехнулся и спросил:
— Поняли, почему я приказал вам бежать в противогазе?
Я все понял, и с тех пор ни один человек, ни при каких обстоятельствах не видел меня небритым.
Эту поучительную историю я поведал своим будущим бойцам, потому что завтра им придется бежать в противогазах.
Утром иду в роту и получаю от старшины снаряжение с положенными мне мешочками. Правда, вместо автомата мне выдают пистолет «ТТ» в потертой кобуре.
Я спускаюсь вниз, на каменных ступенях звенят новые подковки сапог. Величайшее изобретение сухопутных войск. Если бы не они, я, при той службе, сносил бы ноги до задницы.
Проверяю снаряжение у своего взвода. Все хорошо, но пулемет РП-46 получен только вчера и практически не пристрелян. Но на хитрую…
У нас тоже кое-что есть. Я прихватил «чудо техники» — приборчик проверки правильной наводки, артоскоп. Так что посмотрим.
Наконец раздается долгожданная команда и рота начинает движение.
Вот он — старт и финиш, зеленые, со звездой, ворота расположения.
Первые пять километров быстрым шагом, почти бегом. Человеческий организм должен приспособиться. Мои идут ровно и легко. Смотрю на часы:
— Через двадцать минут переходим на бег. Двигайтесь спокойно, но как только я подыму руку — рывок из всех сил, мы должны первыми попасть к хорошему броду.
Наконец наступило время, побежали. Беги и вспоминай что-нибудь приятное.
Солнце. Топот солдатских сапог. Пыль. Тяжелое дыхание двухсот человек.
Вот и разбитая молнией сосна.
Я поднимаю руку и резко бросаю ее вниз.
Мой взвод делает рывок, и мы первые на берегу реки.
Реку эту я знаю, как улицу Горького, я форсировал ее столько раз, что если бы за это давали медали, мне бы их некуда было вешать.
Вхожу в воду, вот она, единственная каменистая полоска на дне, а вокруг ил. И мой взвод, подняв оружие и боезапасы над головой, легко форсировал водную преграду.