Тайны волков

Херст Дороти

Волки заметно расслабились. Я заметила удовлетворенную улыбку на морде Пелла. Он увидел, что я смотрю на него, и принял бесстрастное выражение.

Соннен выступил вперед и заговорил:

— Не буду даром тратить время. Мы получили послание от верховных волков… — Он дернул ухом. — От Милсиндры и Кивдру.

Я опустила голову и принялась пожевывать шерсть на груди, стараясь казаться спокойной, хотя сердце у меня заколотилось. Любая сделка с Милсиндрой и Кивдру не сулила добра.

Соннен продолжал:

— Вы знаете, что дичь уходит,

а мы не можем за ней последовать. Я спросил у Милсиндры, почему нам не разрешают выходить из Долины вслед за дичью. Она сказала, что это нарушит Равновесие, поэтому мы должны остаться в Широкой Долине. Но есть способ прокормиться, пока дичь не вернется.

— Какой способ, Соннен? — Рисса заговорила так резко, что я укусила себя за плечо сильнее, чем рассчитывала, и почувствовала вкус крови.

— Вы знаете, что в Совете верховных идет борьба за власть, — сказал Соннен, глядя на Риссу, — между Зориндру и Милсиндрой, которая хочет занять его место. Если мы поддержим Милсиндру и ее сторонников, они позаботятся, чтобы у нас было достаточно еды, пока дичь не вернется. Мы сумеем выкормить щенков.

— Но именно Милсиндра выгнала дичь из Долины! — крикнула я.

Я была одной из самых младших и наименее влиятельных на сборе, но не смогла промолчать.

— Это всего лишь слова, — ответила Пирра. — Но откуда нам знать, что ты говоришь правду? Я слышала, так бывает не всегда…

Я моргнула. Я привыкла к обвинениям в глупости и безрассудстве, в гордости и излишней спешке, но еще никто не называл меня лгуньей. Уннан стоял рядом с Пиррой, и на его куньей морде читалось удовлетворение. Он прижался к своему новому вожаку и взглянул в мою сторону с такой ненавистью, что я лишь уставилась на Уннана в ответ. Наверное, до тех пор я не понимала, как сильна его злоба.

— Я тоже видел, что верховные выгоняют дичь из Долины, — вмешался Пелл. — Все Скалистые это видели. И вороны.

Пирра рассмеялась.

— Я доверяю Скалистым не больше, чем воронам. Те и другие не думают об интересах волков.

— Ты же знаешь, Соннен, — заговорил Рууко, — что именно верховные велели нам оставаться с людьми. И волки Широкой Долины умрут, если мы не справимся.

Соннен спокойно посмотрел на Рууко и Риссу. Его спутница подошла и встала рядом. Голос Кринны зазвучал удивительно мягко для вожака.

— Условия изменились, — сообщила волчица. — Милсиндра и Кивдру сказали, что, если мы поможем им в борьбе за власть, они вернут прежние порядки, когда волкам не позволялось ни подходить к людям, ни убивать их. Верховные снова будут хранить людей, а мы — жить в мире. Все пойдет, как раньше.

— Предложение относится и к вашей стае, Рууко, — добавил Соннен. — Я об этом позаботился.

— И ты поверил верховным? — спросил Тревегг. — После того как четыре луны назад они солгали нам и попытались убить?

Он стоял рядом с Рууко и Риссой, которые враз замолчали. Я не знала, о чем они думали. Милсиндра сказала, что не остановится ни перед чем, чтобы победить,

но мне и в голову не приходило, что она обратится за помощью к малым волкам. Тревегг посмотрел на Рууко и Риссу, ожидая поддержки. Не дождавшись, старик шагнул вперед и оказался нос к носу с Древесным.

— Дело не ограничивается борьбой верховных за власть, Соннен, — произнес он, как сказал бы вожак подчиненному. — Думай не только о том, чтобы наесться в грядущем году.

— Я понимаю, старый волк, — ответил Соннен. — Ты такого плохого мнения о стае Древесной Тропы, что считаешь, будто мы способны пожертвовать своей честью и жизнью всего волчьего рода, лишь бы набить брюхо?

Он опустил голову и отступил.

«Да, — подумала я, ощутив ужас, — ты бы пожертвовал».

— Слова Милсиндры и Кивдру лишь подтверждают то, что давно нас беспокоит, — сказала Кринна. — Что единственный способ жить с людьми, как пытается сделать ваша молодая волчица, — это отказаться от волчьей сути. Так случалось каждый раз, когда волки и люди сходились вместе.

Вот оно, противоречие. Но ведь Древесные о нем знали, когда соглашались помочь. Все волки знали.

— Верховные говорят, если ваш щенок и дальше будет продолжать в том же духе, — подхватил Соннен, — то мы ослабнем и люди вновь захотят поработить волчий род. Но это немыслимо. Слишком большой риск для безопасности стай. Ты ведь выражала людям покорность? — спросил он у меня.

— Да, немного… — ответила я, испугавшись прямого вопроса. — Чтобы они не боялись.

— Немного? — перебил Уннан. — Да я же сам видел. Человечий вожак схватил ее и потряс, как добычу, а она ничего ему не сделала. Она лизнула ему руку.

Я нигде не видела и не чуяла Уннана в тот день. Значит, он прятался и шнырял вокруг, как всегда. Я начала догадываться, зачем он здесь.

Рууко заворчал. Я обернулась и увидела, что они с Риссой смотрят на меня. Мы утаили от вожаков некоторые события в Старом Лесу.

— Она дрельшик, — сказала Пирра, позабыв про вежливость.

— Так говорит Милсиндра? — уточнил Тревегг, и от гнева в голосе старика зазвучал низкий рык. Рууко и Рисса молчали. — Эта волчица скажет что угодно, чтобы получить желаемое. Быстрая Река меньше трех дней назад потеряла одного из своих лучших молодых волков. И вы твердите нам про риск?

— Вы не единственные, кто теряет волков! — Пирра метнулась вперед, и на мгновение показалось, что сейчас она нарушит нейтралитет и набросится на Тревегга. Спутник ударил Пирру плечом в бедро, и она остановилась прямо перед Тревеггом, который не двинулся ни на волосок. — Девять ночей назад исчез Ивван, самый сильный щенок из моего последнего помета. Сразу после того как ваша волчица поохотилась с людьми. Он исчез. С волками так не бывает. Точно так же пять лун назад пропал ваш щенок. — Она кивнула в сторону Рууко и Риссы. — Отчего вы, потеряв щенка, позволили дрельшику-полукровке оставаться в стае? Теперь добыча уходит, и пропал Ивван!