Тайные полномочия
Шрифт:
— Ну надо же…
Сабуров принимал непростое решение: выяснять правду или сделать вид, что поверил всей этой ерунде. Правда может оказаться скучна или того хуже. Если Ванзаров темнит, значит, имеет на то основание. Пусть лучше все остается как есть.
— Что же с ним случилось? — только спросил Сабуров.
— Сердечный удар.
— Какая неприятность! И как это удачно вышло… Что ж, Родион Георгиевич, вы оправдали наши надежды, и награда вас не минует. Прошу сдать сами знаете что…
С неограниченной властью Ванзаров расстался без сожалений.
— Отдыха на неделю будет достаточно? — Директор как раз запихивал портмоне поглубже в карман.
Ванзаров попросил не забыть всех, кто был с ним в двойном литерном. Сабуров обещал каждому личную благодарность.
— Вас подвезти до дома? — спросил он. — Извозчиков в такой час не найти…
— У меня еще осталось маленькое дело в вагоне.
— Ну как знаете…
Счастливый Сабуров отбыл в сопровождении четырех агентов. Он уже представлял, какое лицо будет у министра Толстого, когда рано утром, да уже через два часа, заявится к нему с докладом и скромно выложит алмазную звезду. Судьба полковника Секеринского, должно быть, будет нелегкой. Но это директора департамента полиции категорически не волновало.
9
Николя поймал Ванзарова в тамбуре: члены команды требуют объяснений и ждут его в вагоне-ресторане. Отказаться от такого предложения было нельзя.
Господа сидели за теми же столами, как будто не уходили. Лидваль, Немуров, Дюпре и Урусов смотрели на него с плохо скрываемой враждебностью. Бутовский с Чичеровым держались от них немного в стороне. Липа и Женечка не захотели покидать купе или встречаться напоследок.
— Что это? — величественно вскрикнул Урусов, показывая в окно забинтованной рукой.
— Варшавский вокзал, — ответил Ванзаров.
— А где обещанная Одесса? Где Олимпиада? Все обман?
— Господа… — Ванзаров почувствовал, что должен сесть. — Я третью ночь без сна. Поэтому правила устанавливаю я. Я готов ответить только на один вопрос от каждого из вас. Вы, князь, свой лимит исчерпали. Отвечу так: это не обман, это Петербург. В самом деле. Что для вас только к лучшему. Быть туристом в Греции куда скучнее, чем разбогатевшим князем в столице империи.
Урусов только фыркнул.
— Нет, ну каков!
— Ваш вопрос, Лидваль, — предложил Ванзаров, указывая в него пальцем.
— Кто в меня стрелял? — спросил он, наблюдая, какое это произведет впечатление. Новость эта никого не взволновала.
— Выстрел был случаен, пистолет дал осечку… Что вас интересует, Немуров?
— Что жандармы искали у… госпожи Березиной?
— То, чего у нее не было и быть не могло… Ваш черед, Дюпре…
Юный барон хотел гордо отмолчаться, но не выдержал:
— Кто убил Рибера?
— Этого человека нет среди вас, — ответил Ванзаров. — Кто еще? Господин Чичеров?
— Я! Да! Конечно! Что пропало! У Бобби! — выпалил он. — Нашли! Награда!
— Награда найдет своего героя… На этом, господа, мы с вами расстаемся. Мне было приятно провести с вами эти сутки. Я их не скоро забуду… Прощайте, господа… — Он тяжело встал и обернулся к генералу: — Алексей Дмитриевич, позвольте поговорить в вашем купе?
Генерал, хоть и выглядел постаревшим лет на десять, отказать не мог. Верный Чичеров последовал за ним.
10
— Что вы хотели мне сказать? — Бутовский был не в настроении и скрывать это не считал нужным. Слишком много испытаний выпало ему за последние часы. Он поглядывал на часы, давая понять, что время давно вышло.
Ванзаров присел на краешек дивана у самого выхода, Лебедев и Курочкин держались у распахнутой двери.
— Не хочу, чтобы у вас остался осадок…
— Неужели? — иронически воскликнул генерал. — Какая трогательная забота. Я в ней не нуждаюсь. Мне надо отвезти домой племянницу. Это все?
— Позвольте объяснить причины всего, что случилось…
От такого предложения генерал не смог отказаться.
— Слушаю вас… В вашем распоряжении десять минут.
Ванзаров благодарно кивнул:
— Начнем с Рибера. Вы знаете, что команду он набрал специфическую. Прямо скажем: не все из лучших. Почему? Потому что Рибер видел себя крупным политиком, быть может, министром или еще выше. А у каждого политика должны быть связи в самых разных кругах. И эти связи Рибер тщательно выстраивал. Он считал, что барон Дюпре обеспечит ему связь с революционерами. Для растущего политика такие связи очень важны. А бедный Граве, как карточный шулер, должен был стать его связным с воровским миром. Он искренно считал, что эти господа ему в этом помогут. И ошибался, потому что даже не представлял, как выглядят настоящие революционеры или воры. Впрочем, другие члены ему были нужны не меньше…
— Чем же мог пригодиться князь Урусов?
— Помочь с дворянством и титулом. Впрочем, как и Бобби.
— А Немуров?
— Свой человек, верная тень хозяина, — ответил Ванзаров. — В благодарность за верность получает Олимпиаду…
— Лидваль зачем ему понадобился?
— Для карьеры так важно дарить ценные подарки нужным людям. Лидваль вращался среди антикваров и всегда мог предложить что-то редкое и ценное. Для политика и это не мелочь.
— А Илюша Мангейм? Он же сильный атлет был, пока вы его не положили…
— Вы сами ответили: Риберу нужен был преданный лично ему физически сильный человек. Мало ли что. Что же касается вас…
— Меня не надо касаться, — сказал генерал раздраженно. — И так все понятно: дурак с олимпийской идеей, которой он воспользовался… Так кто же его убил?
— Фактически — никто. Рибер совершил самоубийство…
Бутовский воспринял это как еще одну неизбежную новость раннего утра в вагоне двойного литерного, который ехал в Одессу, а приехал в Петербург, чему тут удивляться.