Тайные раны
Шрифт:
— Это может быть любой из них. — Он указал на трех узколицых, голубоглазых брюнетов.
Бармен нахмурился, поднес пару фотографий поближе к глазам, чтобы тщательнее их изучить.
— Нет, — твердо сказал он. — Не эти. Этот. — Он ткнул указательным пальцем в четвертый снимок и подвинул его к Поле.
У человека на снимке были темные волосы и голубые глаза. Лицо удлиненное, как и у трех других, но значительно шире, а ближе к подбородку оно сужалось.
— Теперь у него волосы короче, зачесаны набок. Но это он.
Джефф разглядывал выбранную
— Я бы сам на эту не показал, но теперь, когда на нее смотрю… Может, ты и прав.
— Все время провожу, глядя на лица, — пояснил Карлос. — Почти уверен, это он.
— Спасибо. Вы нам очень помогли. А вы случайно не слышали каких-то отрывков их разговора? — спросила Пола, собирая фотографии в стопку. Опознанный снимок она положила наверх.
— Нет, — ответил Карлос. — У меня английский слабоват, чтобы разбирать такие разговоры. — Он развел руками. Жест получился настолько причудливый, что Пола инстинктивно почувствовала: лжет. — Я тут только принимаю заказы на питье и еду.
Как же, как же! Видно, еще одной беседы с ним не избежать, подумалось ей.
— Ничего страшного, — ответила она с ободряющей улыбкой. — Вы нам очень помогли. Может быть, мне придется вернуться и еще раз с вами поговорить, Карлос. — Она достала записную книжку. — Не могли бы вы мне сюда занести вашу фамилию и координаты для связи?
Пока он писал, она снова обратилась к гольфистам:
— А потом вы видели здесь этого парня? После того вечера, когда он встретился с Дэнни?
Они переглянулись. Джефф покачал головой:
— Нет, не видали.
Словно этот тип сделал свое дело, и возвращаться сюда ему было незачем. Пола взяла записную книжку и вышла. В машине она внимательно рассмотрела фото, которое опознал Карлос. Номер четырнадцать. Судя по списку Стейси, некий Джек Андерсон. Сам он свое фото не присылал. Кто-то другой прислал групповой снимок, где были трое, а среди этих троих — Андерсон. Но он учился в Харристаунской школе — и в одно время с Робби Бишопом.
Пола покосилась на приборную доску с часами. Всего-то без четверти десять. С Яной Янкович она должна встретиться в восемь утра. Либо искать дешевый мотель в Шеффилде [36] , обрекая себя на плохой сон, либо вернуться в Брэдфилд и провести несколько уютных часов в собственной постели. В последнем случае она сможет заглянуть в «Аматис». Может, им повезет, и фотографию опознает кто-нибудь еще. Тем самым она хоть чем-то расплатится за услугу, которую ей оказала Крис Девайн. Выбор для Полы был очевиден: она всегда предпочитала должников кредиторам.
36
Исправлена опечатка в бумажной книге «в Брэдфилде» на «в Шеффилде». Прим. верст.
Полночь
Поймет
Она одним большим глотком допила бокал вина и потянулась за бутылкой, удобно расположенной на полу, в пределах досягаемости. Сидеть тут было почему-то очень уютно. Несмотря на то что она только что арестовала подозреваемого, который никак не соответствовал представлениям Тони об убийстве Робби Бишопа, она все равно доверяла собственным оценкам.
Больше беспокойства доставляли ей ощущения личные. Легко быть уверенной в своих чувствах, когда его тут нет: она по нему скучает, она может вообразить разговор с ним на любую тему, она способна представить себе выражение его лица. Она может даже осмелиться мысленно произнести то самое слово на букву Л. Но когда они оказываются вместе, все это пропадает. Она слишком сильно в нем нуждается и потому слишком обеспокоена тем, чтобы не сделать и не сказать чего-то такого, что вобьет между ними клин. И она подозревает, что Тони, при всем его профессионализме, не умнее, чем она, когда речь идет об этой важнейшей стороне их жизни.
А Тони в своей палате лежал с выключенным светом и открытыми занавесками. В окне отражалось сияние городских огней. Перед этим он на какое-то время провалился в забытье, но оно оказалось недолгим. Ему хотелось быть дома, в собственной кровати. Или хотя бы на собственном диване, имея в виду, что сама мысль о лестнице казалась невозможной. И чтобы никто не будил его в шесть утра, принося чашку чая, который он не хочет пить. И чтобы никто не обращался с ним так, словно ему пять лет и он не способен принимать самостоятельные решения. И главное — чтобы никто не впускал к нему мать.
Он глубоко вздохнул. Кого он обманывает? Дома он будет таким же беспомощным и жалким, как здесь. Работа, вот что ему нужно. Только она делает его мозг живым. Без работы все его мысли — словно белка в колесе, кружатся и пляшут, без цели, без смысла. Только работая, он может свести к минимуму мысли о Кэрол и о своих чувствах к ней. Когда-то теплилась слабая надежда, что они могут построить совместное будущее. Но эту надежду разрушили обстоятельства. Если когда-то и была реальная возможность, что она его полюбит, теперь это уже в прошлом.
И возможно, это к лучшему. Особенно теперь, когда на сцене снова появилась его мать.
Назойливые басы, казалось, поселились где-то в теле Крис. Испариной покрылись даже те места, которые, как ей представлялось, вообще не могут потеть; сердце как будто переключилось на более высокую передачу. Вот забавно: когда она тусовалась по клубам ради собственного удовольствия, никогда не замечала за собой такого. Тогда ее захватывал ритм, она сосредоточивалась на том, чтобы веселиться с Шинед или еще с кем-нибудь.