Тайные шефы
Шрифт:
— А чем?
— Ну, хоть двойкой в четверти.
Это была наша самая неприятная клятва, но я всё же сказал:
— Если я скажу кому-нибудь то, что ты мне сейчас доверишь, то нарочно завалю в четверти математику.
Павлик посмотрел на меня ещё пристальней и неожиданно заявил:
— Я сам отпустил лису с поводка.
— Сам?! Зачем?
— Чтобы ребята увидели, как ловко и быстро я её поймаю. Ведь тогда во дворе вы поймали лису без меня.
«Вот, оказывается, что заело Павлика». Я ужасно разозлился на него. Столько
— Этого я от тебя не ожидал, — сурово сказал я Павлику.
— Я думал, что тут же поймаю лису и все будут рады. Тогда наш авторитет ещё больше укрепился бы. А она ускользнула в подворотню, — начал оправдываться он.
— «Думал», — передразнил я Павлика, — а получилось наоборот. Вместо тебя лису нашли мы.
— Это-то и плохо, — вздохнул Павлик. — Вот если бы вы не нашли лису, а я догадался бы, что она в цирке, было бы всё по-другому.
— Если бы да кабы… — проворчал я. — Раз так не получилось, перестань хоть теперь людей волновать. Пошли домой!
— Хорошо, я пойду, — покорно согласился Павлик, — но я всё равно не покажусь октябрятам на глаза до тех пор, пока не придумаю, как мне восстановить свой авторитет.
— Придумывай скорее, — сказал я Павлику, — а то может случиться так, что мы потеряем не только авторитет, но и самих октябрят. — И я рассказал Павлику про встречу с вожатой у Степана Григорьевича и про пионерский актив, который она собирается провести.
Странные помощники
Как я ни убеждал Павлика, он был уверен, что наши подшефные втихомолку смеются над ним:
«Что это за вожатый? Всех учил, как обращаться с животными, а сам дрессированную лису приманить не смог».
А если бы они ещё знали, что Павлик отпустил лису нарочно, чтобы показать свою ловкость, а вместо этого обнаружил одно неумение, они совсем бы стали его презирать.
Павлика ужасно мучило всё случившееся. И потому на следующее утро, когда я зашёл за ним в школу, своё решение он не изменил.
— Пока не сделаю что-нибудь выдающееся, ни за что не покажусь октябрятам, — твёрдо повторил он.
— Что же ты сделаешь? — спросил я.
— Ещё не знаю, — задумчиво ответил Павлик.
Надеяться на то, что Павлик придумает что-то сам, было смешно. С первого по четвёртый класс он отличный бессменный санитар, прекрасно катается на велосипеде, в медицине лучше многих взрослых разбирается, но насчёт фантазии… с этим у Павлика дело обстоит хуже, чем у второгодников с ученьем. Когда нужно что-то придумать, Павлик только морщит лоб, а сам ждёт, что подскажут другие. Вот почему я понимал, что Павлику нужно помочь. Но, как назло, мне тоже ничего стоящего в голову не приходило.
Мы вышли от Павлика молчаливые. И, не произнося ни слова, дошли до школы. В вестибюле, у раздевалки, висело большое объявление: «Школьный комитет физкультуры проводит осенний кросс
— Вот что тебя выручит! — хлопнул я Павлика по плечу.
— Ты думаешь? — спросил он меня и неуверенно проговорил: — А если я не завоюю первое место, тогда что?
— Не будешь уверен в своих силах — не участвуй в соревнованиях. Только и всего, — сказал я и тут же добавил: — Но ты обязательно всех опередишь. Помнишь, как ты гонял летом по нашей улице? Точно космическая ракета. Все так и шарахались! Велосипед — твоё второе призвание.
— Жалко, что я не катался в последнее время, — огорчился Павлик.
— Потренируешься и наверстаешь, — заверил я.
Мы побежали искать физорга, и он включил Павлика в список участников кросса.
— Ты объясни октябрятам, почему я не буду приходить это время на сборы, — немного повеселев, сказал мне Павлик, — занят, мол, на тренировках.
— Вот это настоящая уважительная причина, — согласился я.
Но едва мы вошли в коридор третьего этажа, где был наш класс, как увидели у дверей всю звёздочку.
— Никакой конспирации не соблюдают! — ахнул я.
— Так ведь они ещё не знают о нашей отставке, — напомнил мне Павлик и молниеносно сбежал вниз по лестнице, точно что-то забыл в раздевалке.
И чего он всё так близко к сердцу принимает! Сказал бы сейчас ребятам, что сильно ударился, когда шофёр затормозил, и, пока тёр лоб, не заметил, куда делась лиса. Дверца будто бы сама открылась. Вот всё и было бы в порядке. А теперь оправдывайся за него… Я подошёл к нашим подшефным и объявил:
— Павлик пришёл вчера домой, как только мы разошлись. — И неожиданно для себя прибавил: — Он, оказывается, после меня тоже заходил в цирк, но я лису уже увёл.
— Догадался, значит! — обрадовалась Олечка.
Я поморщился, потому что сказал неправду, и тут же поскорее добавил:
— Теперь некоторое время Павлик не будет встречаться с нами. С сегодняшнего дня он начинает тренировки к велокроссу.
— Он будет участвовать в кроссе! — захлопала в ладоши Светка.
— Будет! — подтвердил я. — Он решил… — Я чуть было не проговорился, что Павлик этим соревнованием задумал поднять в их глазах свой пошатнувшийся авторитет, но вовремя удержался и перестроил фразу так: — Он хочет занять на этих соревнованиях одно из первых мест.
— Мы будем помогать ему тренироваться, — не к месту вызвался Гоша.
— Как? — спросил я.
— Будем кормить его во время тренировок, чтобы он не отвлекался на это, — пояснил Гоша. — Я видел в кино, как подкрепляли взрослых гонщиков, когда они соревновались.
— Это делают только на больших дистанциях, — сказал я Гоше, — а на тренировках никто никого не подкрепляет. Устал — остановись и поешь сам.
Но Гоша со мной не согласился и заявил, что после уроков он вынесет из дома пирожки с капустой и бутерброды.