Тайные страницы истории
Шрифт:
Довольно часто Кестринг практиковал такой вид разведдеятельности, как туристические поездки по стране. Оказавшись вне пределов Москвы, он старался активно использовать для получения интересующих его сведений случайные источники: местное население и попутчиков. Ну и, конечно, намётанный взгляд опытного разведчика фиксировал все, что встречалось на его пути и могло представлять военный интерес: мосты, переправы, разветвленность и качество дорог, сезонное количество осадков и др. характеристики местности, предполагаемой под будущий театр военных действий.
Поведение Кестринга во время подобных «туристических» поездок колоритно описал
В одну из самых серьезных и продолжительных поездок по СССР генерал Кестринг отправился на своем автомобиле в мае 1937 года. На германском автозаводе специально для этой поездки военного атташе сконструировали и изготовили грузопассажирский автомобиль повышенной проходимости, по своим техническим характеристикам представлявший собой аналог тех машин, которые на тот момент эксплуатировались в немецкой армии. Ну а маршрут путешествия пролегал по тем местам, которые на протяжении многих лет были лакомым куском для завоевателей с берегов Рейна: российское Черноземье, Украина, Крым, Донбасс, Кубань и Кавказ.
В секретном докладе, адресованном в Берлин, Кестринг оценил задачи своего вояжа следующим образом: «Цель путешествия заключалась в том, — отмечал генерал, — чтобы в процессе совершения поездки на автомобиле лично ознакомиться с местностями западной России, а также с областями Северного Кавказа, Кубани и промышленного Донбасса. По этим местностям еще не проезжали автомобили германских военных учреждений.
Я мотивировал эту поездку перед русскими учреждениями своим намерением провести период отпуска в Ялте в целях отдыха…»
Однако, как не маскировал Кестринг свои цели, для контрразведки НКВД его истинные намерения сразу стали понятны. В связи с этим наблюдение за ним было значительно усилено. И генерал почувствовал это… Начался очередной незримый поединок опытного германского разведчика с чекистами — поединок, в котором противоборствующие стороны в процессе невольного общения старались в целом вести себя по-джентльментски, не забывая при этом о своих главных профессиональных обязанностях: один стремился любой ценой добывать нужную информацию, а другие максимально мешать ему делать это.
«Еще за восемь дней до моего отъезда, — записал позже Кестринг в своем докладе, — два каких-то подозрительных автомобиля все время стояли у моей квартиры. Через несколько километров по выезде
На вопрос, кто они, они ответили, что едут для моей охраны. Разумеется они ехали для того, чтобы лишить меня возможностей всякого общения с населением и использования моего фотоаппарата. Однако, во-вторую очередь, они предназначались действительно также для охраны, ведь если б что-нибудь случилось со мной, глава НКВД не захотел бы дать в руки нашей прессы такое хорошее средство пропаганды.
Сотрудники НКВД, одетые в штатское, — отмечал далее генерал, — сменялись в каждой области и в каждой республике. Хотя они никогда не вмешивались, им удавалось одним только своим присутствием делать почти невозможной какую-либо продолжительную беседу. Их было во время моей поездки около 40 человек. За исключением одного еврея, они были тактичны и сдержаны. Если отбросить то неприятное чувство, что за тобой постоянно наблюдают, будь то в театре, в гостинице, во время пути, в столовых и в самых интимных местах, и игнорировать то обстоятельство, что это мешало осуществлению моей цели — много видеть и много говорить, я могу охарактеризовать сотрудников НКВД только как очень любезных и дельных людей».
Свои многочисленные впечатления о путешествии Кестринг поспешил изложить в письменном виде, чтобы затем направить в Германию руководству Генерального штаба. Однако благодаря блестящей операции, проведенной чекистами, доклад генерала прочитали сначала в Москве на Лубянке, а уж потом и в Берлине. В один из летних вечеров, когда матерый немецкий разведчик наслаждался балетом Большого театра, а прислуга ушла из особняка домой, содержимое его сейфа, мастерски вскрытого главным «медвежатником» оперативно-технического отдела НКВД Пушковым, переснимали на фотопленку контрразведчики.
Следует отметить, что в период 1937—40 годов, подобные негласные визиты в апартаменты германского дипломата-разведчика люди с Лубянки совершали неоднократно, да и не только к нему. Вскоре их «жертвой» стал также военно-морской атташе Норберт фон Баумбах, проживавший в особняке на улице Воровского.
Вершиной же деятельности НКВД на германском направлении стало внедрение в кабинет все того же Кестринга техники слухового контроля, которое удалось осуществить за несколько месяцев до начала войны. Спустя долгие годы, непосредственный участник этой операции, впоследствии генерал-лейтенант, Василий Рясной вспоминал ее детали: «…В полуподвал жилого дома рядом с особняком Кестринга пришли строители. Жильцам объяснили, что произошел разрыв труб, нужен серьезный ремонт. На самом деле с торца дома прорыли подземный ход в подвал особняка, отсюда проникли в кабинет атташе, наставили повсюду «жучков» и успешно замели все следы своего визита».
Благодаря всем этим мероприятиям из недр германского посольства контрразведке НКВД (а с февраля 1941 г. НКГБ) удавалось получать важную разведывательную информацию, которая по своей значимости ничуть не уступала той, что добывалась из Берлина и других городов мира нашей внешней разведкой. И не случайно, что на участке контрразведывательного обслуживания посольства фашистской Германии была задействована самая лучшая, самая надежная и квалифицированная агентура, в том числе (с 1940 года) и «жемчужина» агентурной сети НКВД тех лет, будущий Герой Советского Союза, Николай Иванович Кузнецов («Колонист»).