Тайные страсти принцессы Джеллы
Шрифт:
— Пусть войдут.
Согор отворил дверь, и после поданного им знака два индуса переступили через порог. Войдя в комнату, они пали ниц перед принцессой, полные раболепия и страха.
— Сыны Бовани! — торжественно обратилась Джелла к вошедшим. — Встаньте и слушайте меня. Я буду говорить с вами от имени богини.
Речь принцессы продолжалась долго и была закончена следующими словами:
— Ступайте и не забудьте!
Индусы попятились к двери и мгновенно исчезли.
После странной ночи, которую мы только что описали, наступило ясное утро. Жители Бенареса готовились с традиционной пышностью отметить один из своих древних праздников. О приближении священного дня свидетельствовали многоголосый говор на площади, украшенные лавки и магазины. Общее настроение было радостным и ликующим.
Теперь мы попросим читателей мысленно последовать за нами во дворец губернатора Бенареса в ту минуту, когда на городских часах пробило двенадцать. Сначала войдем в кабинет губернатора.
Комната сплошь устлана китайскими коврами; вдоль стен шкафы, заполненные книгами в богатейших сафьяновых и кожаных переплетах. Над огромным письменным столом — портрет английской королевы.
Растворилась дверь, ведущая в кабинет, и вошедший индус в одежде слуги принес связку бумаг, которую положил на письменный стол. Этот индус уже знаком нам: мы видели его два дня тому назад у принцессы Джеллы с черным покрывалом на голове в обществе Суниаси, Голькара и Акбара. Мы видели его также в ночь убийства сэра Джона Малькольма на кладбище слонов. Этот человек был одним из важных заговорщиков, его звали Джааль. Хотя присутствие его у губернатора может показаться довольно загадочным, это обстоятельство мы разъясним читателю позднее.
Сейчас же этот человек положил на стол лорда Сингльтона стопку бумаг и прошептал:
— Ищите, ищите, мы не боимся вас! Если индус захочет скрыть след, то никакому европейцу не отыскать его. Ищите сколько хотите, проклятые англичане, но вам ничего не удастся найти. Джон Малькольм не будет отомщен!
Раздался стук в дверь. Джааль пошел отворить ее и очутился лицом к лицу с Казилем. У обоих вырвался возглас удивления.
— Джааль?! — воскликнул Казиль. — Почему ты здесь, во дворце, да еще в этой одежде?
— Да, это я, — подтвердил индус. — По воле нашей общей повелительницы принцессы Джеллы я служу у губернатора. Это его кабинет, выйдем отсюда…
И они вышли в приемную.
— Как ты здесь оказался? — спросил Джааль. — Что привело тебя сюда?
— Я явился по приказанию лорда Сингльтона.
— Как? Тебя позвал сам губернатор?
— Да.
— Что ему нужно от тебя?
— Не знаю. Но я думаю, что он хочет задать мне несколько вопросов об убийстве сэра Джона Малькольма.
— Почему он хочет тебя расспрашивать об этом? Что ты можешь знать?
— Мне известно то же, что и сэру Джорджу, так как я служил ему проводником в ночь убийства. Вместе с ним я пришел на кладбище слонов и первый увидел убитого. Он лежал среди высокой травы.
— Ты говорил об этом кому-нибудь, кроме меня? — быстро спросил Джааль.
— Никому, потому что меня никто не спрашивал. Но почему ты задаешь этот вопрос?
Джааль, не отвечая, схватил Казиля за локоть и, подняв высоко его руку, обнажил на ней синевато-багровый знак, татуировку.
— Знаешь ли ты, что это такое? — резко спросил Джааль.
— Знамение богини, — смущенно пробормотал Казиль.
— Да, знамение богини! Оно запечатлено на твоей руке в день твоего рождения! Ты — сын богини, ты — собрат сторонников священного дела, и ты обязан повиноваться приказаниям, которые передаются тебе от имени богини. Ты знаешь закон: повиноваться или умереть!
Почувствовав слабость в коленях, Казиль спросил едва внятным голосом:
— Что же мне делать?
— Молчать!
— О чем молчать? Я не понимаю.
— О том, что ты рассказал мне минуту назад. Ты не должен говорить, что первый обнаружил сэра Джона Малькольма.
— Однако…
— Запомни: увидел не ты! — повторил Джааль с сильным ударением. — И кто бы ни потребовал твоего свидетельства: будут ли то лорд Сингльтон с Джорджем Малькольмом или кто другой, — это не твое дело. Ты должен молчать, притворись ничего не видавшим и не слыхавшим. Понимаешь?
— Понимаю.
— Исполнишь приказание богини?
— Исполню.
— Хорошо. Но не забудь, что всякий, кто не повинуется воле богини, будет жестоко страдать и падет мертвым от ее руки.
— Я повинуюсь всесильной воле богини, — отвечал Казиль. А мысленно прибавил: «Они убили моего благодетеля, того, кто спас мне жизнь, но что могу я сделать? Я должен повиноваться воле богини и молчать: дух мой возмущается, сердце трепещет, но я повинуюсь!»
«Опасаться его не стоит, — размышлял Джааль. — Он в наших руках и не посмеет ничего сказать. Слава богине, что я поспел вовремя. Однако кто-то идет».
Послышался шум, дверь отворилась, и в приемную вошел Стоп, камердинер Джорджа Малькольма. Необычайная бледность покрывала его щеки, а к носу он прижимал белый платок.
VII. НЕПРИЯТНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ СТОПА
— Что с вами, мистер Стоп? — воскликнул Казиль.
Нос Стопа выглядел весьма странно: он увеличился почти вдвое и принял темно-багровый оттенок.
— Приветствую тебя, маленький индус! — ответил Стоп. — Мне очень приятно тебя видеть, потому что ты добрый мальчик, хотя твою проклятую родину я готов послать в самый ад и думаю, это был бы не самый лучший подарок его обитателям.
— Неужели вы так ненавидите Индию, мистер Стоп?
— Более чем когда-либо.
— Но это потому, что вы к ней еще не привыкли.
Стоп чуть не подпрыгнул от негодования:
— Привыкнуть! Скажи, ради бога, можно ли к ней привыкнуть? Чем больше я живу здесь, тем больше убеждаюсь в своей правоте. Вот убили отца моего молодого хозяина. Кто заварил эту кашу? Ведется уголовное следствие! Нам не дают ни минуты покоя: ни напиться чаю, ни съесть ростбиф, ни посмаковать эля или портера. Но это еще не все! Знаешь ли ты, мальчуган, что я нашел сегодня у себя в постели, ложась спать после двух бессонных ночей?