Тайные тропы
Шрифт:
Прекращать работу по передаче нельзя. Единственный выход — подыскать место и вынести рацию за город.
Пожалуй, лучше всего вынести за город рацию второго радиста, который зарекомендовал себя как сторонник оккупантов и жил легально. Впрочем, все следовало в ближайшие дни тщательно обдумать.
Не высказывая своих соображений Ожогину, Денис Макарович решил перевести разговор на другую тему.
— Как обстоят дела с Родэ? — поинтересовался он.
— Ничего реального, — ответил Ожогин. — Сейчас я еще не представляю себе, в какой мере дочь Тряскина
— Эту женщину я вижу насквозь, — сказал Денис Макарович, — и верю, что она раскаивается в своих связях с гестапо. Она не раз говорила об этом мне и Пелагее Стратоновне. Правда, Варвара запугана Родэ. По характеру она труслива, как заяц, а Родэ способен на всякую подлость.
— Но почему она ко мне обратилась за советом? — недоумевал Ожогин.
Изволин объяснил:
— Она боится обратиться к первому встречному — раз. Знает со слов горбуна, что Ожогин, как и она, связан с гитлеровцами и, возможно, также в этом раскаивается, — два. Наконец, она видит, что Ожогин дружен с Изволиным, а ему она уже поведала о своем настроении — три. Нельзя также не учитывать, что женщина питает личные симпатии к Ожогину.
В рассуждениях Дениса Макаровича Никита Родионович чувствовал известную логику.
— А Родэ надо убрать, и как можно скорее, — продолжал Денис Макарович. — Он много принес горя нашим людям и продолжает творить гнусные злодеяния. Знаете, что я думаю? — Изволин поставил стул рядом со стулом Ожогина и обнял его за плечи. — Поговорите с Варварой Карповной начистоту. Разговор будет без свидетелей. Допустим, что она имеет задание вас проверить… Ведь вы тоже можете в случае нужды оправдаться тем, что хотели проверить ее. А?
Изволин был прав. Никита Родионович согласился с его доводами. Имея на счету «разоблачение» горбуна, Ожогин, в случае провала, мог объяснить Юргенсу, чем были вызваны его действия.
Он пообещал Денису Макаровичу переговорить с Тряскиной по душам, рассказал о полученном только что письме и распрощался.
Удобный случай поговорить с Тряскиной представился Ожогину значительно раньше, чем он мог предполагать. Выйдя из дому, он столкнулся лицом к лицу с Варварой Карповной, которая сидела на крыльце.
— Здравствуйте, Никита Родионович, — подавая руку, произнесла Тряскина.
Ожогин пожал ей руку.
— А я вас поджидала. Видела в окно, когда вы прошли к Изволину.
Помолчали. Потом Варвара Карповна спросила:
— Вы обещали дать мне совет… помните?
— Помню. Но мне еще не ясно, что вас тревожит.
Тряскина заговорила взволнованно, путано, перескакивая с одной мысли на другую. Из всего сказанного ею Ожогин уловил, что она действительно боится заслуженного возмездия и стремится искупить свою вину, но искупить так, чтобы избежать расправы со стороны гитлеровцев. Кроме того, она считала, что и Ожогину надо
— Я разделяю ваши настроения, — заметил Ожогин.
— Спасибо, но этого еще недостаточно, — вздохнула Варвара Карповна.
— Понимаю, — согласился Никита Родионович. — Давайте сообща думать, что предпринять. Вы как-то говорили о Родэ, что…
— Будь он проклят! — гневно прервала его Тряскина. — Я не могу вспомнить о нем без содрогания…
— Но вы же его переводчица?
— В этом-то вся беда. Он и со мной поступит так, как поступает с арестованными. Я готова удушить его собственными руками!
По тону, каким это было сказано, можно было поверить в то, что Варвара Карповна всеми силами души ненавидит гестаповца.
— Родэ бывает где-либо, кроме гестапо? — поинтересовался Никита Родионович.
— Да. В городе есть несколько квартир, которые посещает Родэ. А беседы ведутся через меня, как через переводчика, так как Родэ не владеет русским языком.
— Он, конечно, пользуется машиной?
— Пешком Родэ в городе никогда не показывается. Его и меня подвозят на машине за полквартала до нужной квартиры, и лишь каких-нибудь сотню метров он идет пешком. Машина обычно уезжает и возвращается лишь к назначенному Родэ часу.
— Вас заранее извещают, на какую квартиру придется ехать? — спросил он Тряскину.
— Иногда.
— Давайте условимся: как только вам станет известно, по какому адресу вы поедете, предупредите меня хотя бы за три-четыре часа…
— И тогда?
— Тогда буду действовать я.
— Хорошо, — не совсем уверенно ответила Варвара Карповна.
Вечером, по дороге к Кибицу, Грязнов рассказал Никите Родионовичу о свидании с Юргенсом. Грязнов предварительно связался с ним по телефону и доложил, что получено важное письмо, которое надо немедленно показать ему, Юргенсу.
Юргенс при свидании вел себя так, будто и в самом деле видел письмо впервые. Начал расспрашивать, кто его принес и в какое время, каков был посланец и что сказал, передавая письмо.
Когда Грязнов предложил сходить на свидание с подпольщиком, Юргенс покачал головой и ответил: «Не стоит. Этим займутся мои люди. Мы, видимо, имеем дело с важной птицей».
В заключение Юргенс поблагодарил Грязнова и передал привет Никите Родионовичу.
15
В полдень Игорек постучал, как обычно, в окно и вручил Грязнову заклеенный конверт без надписи.
Грязнов вернулся в дом, вскрыл конверт, прочел несколько строк и ничего не понял.
Это была коротенькая записка. Почерк неровный, буквы пляшущие:
«Ночью будем в Рыбацком переулке, номер шесть. Если хотите знать подробности, заходите; буду дома с пяти до восьми. В.».
Грязнов передал записку Ожогину. Никита Родионович прочел, вложил записку в конверт и спрятал в карман.