Тайный агент Господа
Шрифт:
— Диканти, вам приходилось слышать имя — Джон Негропонте[39]?
— Что-то знакомое. Он италоамериканец?
— Боже мой, Паола, хотя бы иногда поднимайте нос от книг по криминологии. Да, он американец, но греческого происхождения. А еще точнее — недавно назначенный директор Национальной разведки Соединенных Штатов. В его ведомстве все управления спецслужб Америки: АНБ, ЦРУ, УБН[40] и многие-многие другие. Следует добавить, что этот господин, правоверный католик, между прочим, второй из самых влиятельных людей в мире после президента Буша. Так вот, упомянутый господин Негропонте лично позвонил
— Как они узнали подробности так быстро? — спросила Паола, стоявшая потупившись, подавленная важностью свалившейся на нее информации.
— О, дорогая Паола, ни в коем случае нельзя недооценивать Камило Чирина. Когда была обнаружена вторая жертва, он сам связался с Негропонте. Как признался господин Негропонте, раньше они никогда не созванивались, и он понятия не имеет, откуда Чирин получил номер, существующий всего пару недель.
— Негропонте оперативно нашел, кого послать. Каким образом?
— В этом нет никакой тайны. Друг Фаулера из ВИКАП расценил слова Кароского, сказанные им накануне бегства из Сент-Мэтью, как прямую угрозу в адрес членов курии и предупредил Vigilanza Vaticana пять лет назад. Когда утром обнаружили Робайру, Чирин нарушил свой принцип не выносить сор из избы. Он сделал несколько звонков и потянул за нужные ниточки. У этого сукина сына превосходные связи и знакомства на высшем уровне. Но думаю, ты об этом догадываешься, cara mia[41].
— Слегка, — с иронией подтвердила Диканти.
— По словам Негропонте, Джордж Буш лично заинтересован в расследовании. Президент считает, что он в долгу у Папы Иоанна Павла Второго, ибо несколько лет назад понтифик, глядя ему в глаза, просил не вторгаться в Ирак. Буш сказал Негропонте, что они должны как минимум помочь делу ради памяти Войтылы.
— Боже Всемилостивый! Следовательно, группы на этот раз не будет?
— Ответьте сами на свой вопрос.
Диканти промолчала. Если стояла задача любой ценой сохранить тайну, придется обходиться своими силами. Только и всего.
— Директор, вам не кажется, что для меня это слишком? — Диканти смертельно устала и была удручена обстоятельствами дела. За всю жизнь она ни разу не говорила ничего подобного и потом в течение очень долгого времени раскаивалась, что позволила себе слабость — вслух усомниться в собственных силах.
Бои кончиками пальцев приподнял ее лицо за подбородок, заставив посмотреть себе в глаза.
— Для каждого из нас это слишком, bambina[42]. Но забудь обо всем. Думай только о том, что на свободе разгуливает маньяк, убивающий людей. А ты охотишься на маньяков.
Паола признательно улыбнулась. Словно зачарованная, она захотела его вновь, в последний раз, немедленно. Однако она прекрасно осознавала, что совершит ошибку, уступив своему желанию, и ошибка обойдется ей очень дорого — она поплатится разбитым сердцем. К счастью, наваждение было мимолетным, Паола усилием воли
— Директор, меня беспокоит, что Фаулер начнет путаться под ногами во время расследования. Он может стать серьезной помехой.
— Может. И в равной степени может оказаться очень полезным. Он служил в ВВС, к тому же отличный стрелок, не считая… других его достоинств. И он знает как облупленного нашего основного подозреваемого. А то, что он священник, поможет вам сориентироваться в непривычном, далеком для вас мире, равно как и суперинтендант Данте. Мне представляется, что наш коллега из Ватикана откроет для вас двери церковных иерархов, а Фаулер — их помыслы.
— Данте — невыносимый придурок.
— Я знаю. И неизбежное зло. Все потенциальные жертвы подозреваемого находятся в его стране. И хотя нам до нее рукой подать, там их территория.
— А Италия — наша. В случае с Портини они действовали нелегально, не посчитавшись с нами. Они пренебрегли законом.
Директор цинично пожал плечами:
— Что мы выиграем, изобличив их? Наживем себе врагов, ничего больше. Забудьте о политике и о том, чтобы не попасть впросак. В настоящий момент нам нужен Данте. В любом случае, как вы понимаете, другой группы у вас не будет.
— Но вы — шеф.
— А вы — моя любимая ispettora. Диканти, я иду наконец спать, а завтра с утра засяду в лаборатории и разберу на молекулы все, что мне принесут. А вас оставляю строить ваши «воздушные замки».
И Бои пошел прочь по коридору. Вдруг он резко остановился и, повернувшись, посмотрел на нее в упор:
— Еще одно. Негропонте очень просил нас поймать этого негодяя. Просил как о личном одолжении. Это понятно? Я просто в восторге от того, что нам обязаны…
Приход Сент-Томас
Августа, Массачусетс
Июль 1992 г.
Гарри Блум поставил корзинку с пожертвованиями на стол в глубине ризницы и в последний раз заглянул в церковный зал. Никого не осталось… На первую службу по субботам народу приходит немного. Он знал, что если поспешит, то успеет вовремя, чтобы посмотреть финальный забег на сто метров. Ему нужно только оставить казулу [43] служки в шкафу, сменить лакированные ботинки на кроссовки и лететь домой. Мисс Мона, учительница четвертого класса, постоянно бранила его за беготню по коридорам коллегии. Мать отчитывала за беготню по дому. Но на протяжении полукилометра, разделявшего церковь и дом, была свобода… Он мог нестись по улице как угодно быстро, только не забывать смотреть по сторонам, пересекая проезжую часть. Когда он вырастет, то станет легкоатлетом.
Он тщательно сложил казулу и убрал ее в шкаф. В шкафу лежал рюкзак, из которого он достал кроссовки. Он аккуратно снимал ботинки, когда на плечо ему легла рука отца Кароского.
— Гарри, Гарри… Ты меня разочаровал.
Мальчик хотел повернуться, но отец Кароский твердо удержал его.
— Ты ведь плохо поступил?
Интонации отца Кароского изменились, он как будто стал задыхаться.