Тайный дневник Розовой Гвоздики

Уиллиг Лорен

Кроме того, очень хотелось собственноручно проучить Марстона…

Значит, остается только один вариант. Черт! Черт! Черт! На ходу изменив план, Ричард помчался домой. Быстрее ветра влетев в парадную дверь, он опрокинул столик и чуть не снес картину. Вот и кабинет! Упав на колени, Селвик принялся выбрасывать книги с нижней полки шкафа.

Как решилась Амели встретиться с незнакомым мужчиной в столь поздний час? Неужели ей не объясняли, что можно, а что нельзя? Или мадемуазель считает себя неуязвимой? Когда Ричард ее найдет, то как следует встряхнет за

плечи и запрет за семью или семьюдесятью семью замками, чтобы неповадно было встречаться с неподходящими мужчинами в неподходящее время в неподходящем месте. Черт бы побрал эту девчонку!

А вот и черный плащ! Брюки переодевать некогда, придется ограничиться высокими черными сапогами. Вытащив из тайника маску, Ричард бросился бежать. Быстрее! Быстрее! Мимо испуганного Джеффа, ответив на его «Что случилось, да объясни же!» небрежным «Потом расскажу!».

Через несколько секунд Пурпурная Горечавка уже летел к Люксембургскому саду спасать оказавшуюся в беде деву. Держаться подальше от Амели Балькур никак не удавалось.

Амели опустила капюшон. К сожалению, видимость от этого не улучшилась. «Так и знала, что что-нибудь забуду!» — пробормотала она. Фонарь! Темная накидка, прочные ботинки и ценная информация при ней, а вот фонарь забыла. Как теперь ориентироваться? Девушка знала, что находится в Люксембургском саду, но в какой его части? В темноте все кусты и деревья абсолютно одинаковые.

— Ах, вот вы где! — проговорил Марстон из противоположного конца аллеи. Разделяющее их расстояние искажало голос, делая его пугающе не похожим на тот, что Амели слышала прошлой ночью. Ну конечно! Он же говорит по-английски, а у каждого языка своя интонация, отсюда все различия. — Я вас искал.

Тяжелые шаги приближались, луна ярко высветила золотой галун на форменном сюртуке. Та же парадная форма, что и на вчерашнем приеме. Амели решительно поборола страх, окутывающий ее, словно холодная дымка. Правильно, зачем надевать маску, если она и так знает, что он Пурпурная Горечавка! Очень разумно с его стороны, зачем лишний раз демонстрировать костюм? Мало ли кто может увидеть…

— Простите, я немного потерялась, — смущенно проговорила Амели.

— Ну, теперь мы одни, — Жорж решительно притянул ее к себе, — и совсем близко.

Напомнив себе, что перед ней Пурпурная Горечавка, с которым она целовалась прошлой ночью, Амели подавила все сомнения и прижалась к Марстону. Закрыв глаза, она прислонила голову к сильной груди, сделала глубокий вдох… И сдавленно вскрикнула.

Запах не тот!

Амели испуганно раскрыла глаза. Жорж Марстон пах коньяком, кожей и табаком, а вовсе не апельсиновой цедрой.

— Хватит кривляться! — проворчал мужчина, по-хозяйски лапая полные груди.

Она чуть не застонала. Боже, он не Пурпурная Горечавка и наверняка подумал, что она…

— Да ладно, я же знаю, что нужно молоденькой кошечке! — заявил он, встряхнув Амели за плечи.

Мокрые красные губы впились в ее рот, а большой язык не давал дышать. Борясь с дурнотой, она с силой оттолкнула

Марстона. Тяжелые золотые часы оцарапали ладонь, но боли Амели почти не чувствовала. Не ожидавший такого отпора, Жорж отступил.

Мисс Балькур с отвращением отерла губы и заметила, что глаза мужчины налились кровью.

— Вы неверно меня поняли. Вообще-то я… пригласила вас сюда не целоваться… а просто поговорить. Поговорить о дне рождения Эдуарда.

— О дне рождения Эдуарда?

В голосе Марстона слышалось недоверие. Неудивительно, ложь шита белыми нитками.

— Да, я столько лет прожила в Англии, что почти не знаю собственного брата. Хочу устроить праздник, чтобы отблагодарить за то, что он привез меня в Париж.

Дура, круглая дура! Заварила кашу, теперь расхлебывай!

— Простите, если подумали… — Амели запнулась. — Извините за недоразумение, — закусив губу, продолжала она. — Конечно, вы злитесь: я дала вам надежду, а теперь… Мне очень-очень жаль.

Кажется, ей удалось достучаться до Жоржа.

— Спасибо за понимание! — с облегчением вздохнула мисс Балькур.

Незаметно шагнув к Амели, Марстон схватил ее за талию. Ничего он не понял! Если бы только Жорж убрал свою руку с талии, она бы объяснила…

— Смелее, малышка, — пропел он, — иди сюда и расскажи обо всех своих желаниях!

— Кажется… вы… неправильно… поняли, — прохрипела Амели, сильная рука Марстона мешала дышать.

Жорж все сильнее прижимал к себе девушку, вот его язык скользнул к нежной мочке уха…

— Я все понимаю, киска! Нужно только попросить.

Накрахмаленные кружева больно царапают кожу, бесстыдный язык словно прилип к уху, а она не может даже пошевелиться. Амели стало страшно. Почему Жорж ее не отпускает, как далеко отважится зайти? У нее задрожали руки, а не теряющий времени даром Марстон прильнул к ее губам.

Амели бешено замотала головой и попыталась вырваться. Каким чистым и невинным кажется щебет ночных птиц и журчание Сены по сравнению с дребезжащим дыханием мужчины.

— Произошло недоразумение, — еще раз попробовала уклониться Амели. — Позвольте все объяснить…

Ненасытный, пахнущий коньяком рот вот-вот настигнет ее губы. От неестественных вращательных движений заболела шея. Вот бы оттолкнуть Жоржа на безопасное расстояние, чтобы хватило времени убедить его в том, что он сильно ошибается! Марстон нежно провел по щеке, словно готовя Амели к страстному поцелую, но все вышло совсем иначе: Амели резко высвободила правую руку и ударила по лицу.

Хрясть!

Удар получился гораздо сильнее, чем она ожидала.

— Сучка! — взвыл Жорж, выпуская свою жертву. — Ты сломала мне нос!

Завороженная, Амели смотрела на темные капли, сочащиеся между пальцами Марстона. Вот он, сорвав красиво повязанный галстук, прижал его к носу.

— Простите, — пролепетала мисс Балькур. — Я не хотела…

В бледных глазах Марстона зажегся страшный огонек. Утробно зарычав, он швырнул окровавленный галстук в кусты и бросился на Амели.