Тайный код китайского кунфу
Шрифт:
Эту же идею универсализма тренировки подтвердил и другой лозунг стиля, проповедь которого традиция также относит к Бо Вэньсюэ: «Взаимопроникновение принципа (т. е. внутренних принципов кулачного искусства. — А. М.) и образов (т. е. конкретных форм и приемов. — А. М.); при этом основа (укрепление тела. — А. М.) и ее функция (боевое применение. — А. М.) пестуются в неразделимой целостности».
Мы уже говорили, что Бо Вэньсюэ был строго традиционен и непосредственно связан с мистической культурой закрытых религиозных сект. Свой стиль он рассматривал скорее как одно из учений, нежели как еще один стиль боевых искусств, которые десятками насчитывались в его родном уезде. Поэтому широкой проповеди своих идей он не вел, а общался лишь с ближайшими учениками, в частности с Ли Юньбяо, ставшим вскоре патриархом стиля, а точнее — еретической секты, основой которой был стиль (и одновременно учение!) тунбэйцюань. Полное написание названия стиля запрещалось называть всем, кроме мастеров высшего посвящения. Хитроумный Ли Юньбяо стал для всех
Клан мастеров — семья мусульман Ма
Но вот наконец «патра и ряса» стиля переходят к людям, ставшим одними из самых заметных фигур в китайском ушу нового времени — к братьям-мусульманам Ма Иньту и Ма Фэнту. Именно в пору их деятельности в тунбэйцюань влились такие стили как чоцзяо, фаньцзыцюань и ряд других. Вскоре тунбэйцюань превратился фактически в их семейную школу, поэтому его сегодня именуют «маши уи» (боевое искусство клана Ма) или «мацзяцюань» (стиль семьи Ма).
Итак, посмотрим, откуда же вышли составляющие одного из самых крупных мегастилей традиционного Китая.
Древняя система генерала Ци Цзигуана ветвилась, приобретая самые разнообразные формы. Не будет большим преувеличением сказать, что именно «32 позиции кулачного искусства» лежат в основе доброй половины северных боевых искусств Китая. Кстати, обратим внимание на факт, который практически полностью игнорируют последователи боевых искусств: столь широко известные шаолиньские системы повлияли на развитие ушу значительно меньше, чем армейские способы боя. Одним из таких стилей, вышедших из недр армейского ушу и вошедших в направление тунбэйцюань, стал бацзицюанъ — «Стиль восьми пределов».
Тунбицюань
При дотошном анализе «Трактата о кулачном бое» Ци Цзигуана мы можем обнаружить, что знаменитый воин уже употреблял такое название бацзицюань, правда, использовал для его написания другие иероглифы — омофоны. [193] Само же название стиля связано с древнейшими мистическими и космогоническими представлениями китайцев о мироздании. В известном даосском трактате «Хуайнань-цзы» («Мудрецы с горы Хуайнань») всераскинутость и безграничность мира описывалась следующим образом: «За пределами девяти малых областей чжоу лежат восемь великих областей юй, за пределами восьми больших областей юй лежат восемь великих областей хун, а за восемью областями хун простираются восемь пределов». Таким образом, вся Поднебесная представлялась концентрическим квадратом, в центре которого, естественно, находились китайцы со своим правителем, испускающие благую мощь на все соседние области. Мощь эта непосредственно выражалась через воздействие культуры, в привнесении ритуальной стройности в звериную необузданность и хаос мира. Дальше от центра жили «ближние» и «дальние» варвары, суть которых — звери и нелюди, причем о конкретном виде последних китайцы могли и не знать, но лишь предполагали, что они находятся «где-то там» и, безусловно, должны подчиняться окультуривающему воздействию Срединной Империи. Чем дальше от центра, тем больше ослабевали окультуривающие силы, где даже «начала инь и ян находились в дисгармонии».
193
Саньцай тухуэй, с. 1715.
Ма Фэнту
Но существовали еще и «восемь пределов» — символ абсолютной и непостижимо грандиозной удаленности от центра, прообраз даосской безграничности вселенной, где даже сама культура подходит к своему пределу, не распространяясь дальше, но обращаясь сама в себя. Здесь географическое понятие предела как чрезвычайной отдаленности сливается с понятием предела как сущностной характеристики «исчерпания» мира, всякой культурной формы и помысла вообще. Именно к такой всераскинутости сознания вплоть до пределов как сущностного мира, так и метафизической реальности и взывал стиль бацзицюань.
Стиль иногда именовали также «каймэнь бацзицюань» («Стиль восьми пределов открытых врат»). «Открыванием врат» в бацзицюань считают шесть базовых блоков, позволяющих сразу же перейти к контратаке.
Бацзицюань
Сегодня бацзицюань — один из немногих стилей реального боя, дошедших почти в неизменном виде до наших дней: короткие резкие передвижения, такой же короткий, но очень мощный выброс силы, обычно сопровождаемый небольшим подскоком с притопыванием. Это же короткое передвижение используется для удара противника в голень или стопу. В древности бацзи позволял вести поединок даже в тяжелых одеждах и в монашеском одеянии, так как не требовал ни высоких ударов ногами, ни каких-то сложных показных элементов. Используются в основном удары кулаками и ладонями, быстрые изменения уровней атаки, например, удары в пах из положения полуприседа и рубящие удары ребрами ладоней в шею. Особенно широко в атаке применяются «колющие» удары локтем с одновременным блоком, с подскока наносимые в шею или переносицу. Они стали едва ли не «визитной карточкой» бацзицюань.
Базовая техника основывается на принципе короткого удара (дуаньда), а техника типа «длинный кулак» (чанцюань) выступает в бацзи в качестве вспомогательного элемента. Стержень стиля — шесть базовых блоков («раскрытие врат») и шесть «больших приемов» (дачжао), всего же используются 48 типов блоков и 64 классических удара руками — весьма впечатляющий арсенал для традиционного стиля ушу. Основное требование такое: «Медленно ставь блок, быстро наноси удар, стремительно выполняй прием». Это требование и придает характерный рисунок комплексам бацзицюань, которые нельзя перепутать ни с одним другим стилем, — своеобразный медленный «разгон» в виде блока и очень быстрый, мощный, короткий удар с подскоком. При этом используются крики «Тин!» и «Хэ!» Удары исходят из поясницы, или, как говорят сами носители бацзицюань, «от позвоночника», который служит осью вращения всего корпуса. Поэтому самым сложным элементом здесь считается филигранная работа корпусом — резкие наклоны, свободные вращения, уклоны назад, рывки вперед.
Существует здесь и богатая работа с оружием, основанная на тех же принципах, например, комплексы «Копье шести взаимосоответствий», «Связки с прямым мечом цзянь», «Меч восьми пределов», большинство из которых базируется на коротких «прицельных уколах» в горло, пах и сердце противника.
По легендам, бацзицюань был создан то ли неким даосом по фамилии Лай из провинции Хэбэй, то ли буддийским монахом Чжан Юэшанем из монастыря в провинции Хэнань. Именно благодаря имени монаха бацзицюань получил позже свое полное название «Юэшань бацзицюань» («Стиль восьми пределов Юэшаня»). В любом случае, ранняя история бацзицюань покрыта мраком и, как это принято в мифологии ушу, легендарно связана со святыми людьми — будь то даосы или буддисты.
Но и реальный создатель бацзицюань мусульманин У Чжун, по рассказам, был не менее замечательной личностью, чем его легендарные первопредки. Родился он в начале 60-х годов XVII века в уезде Цинсянь провинции Хэбэй и был простым деревенским парнем, ничем не выделявшимся из толпы сорванцов из бедных семей севера Китая. Но вскоре его семья, совсем разорившись, решила попытать счастья на новом месте. Правда, на дальний переезд денег не хватило, и они перебираются в соседний уезд Цансянь в деревню Мэнцунь. Там У Чжун и начинает заниматься боевыми искусствами. Предпочитал он не кулачный бой, а упражнения с копьем — наиболее эффективным оружием того времени. Как свидетельствует его жизнеописание, У Чжун с детства «был не по годам умен, а к своему совершеннолетию по отваге и силе превосходил многих, с усердием изучал книги, постигал и боевые искусства, тренировался с рассвета до поздней ночи, не делая перерыва ни в холод, ни в жару». [194]
194
Си Юньтай. Чжунго ушу ши, с. 240.
Он уже считал себя неплохим бойцом, когда с ним произошла весьма примечательная история. Она известна в нескольких версиях, большинство которых символизирует встречу талантливого ученика — «зажженного светильника» — с Мистическим Учителем, к тому же анонимным, служащим универсальным воплощением священного мастерства. Расскажем одну из легенд, до сих пор ходящих в тех местах.
Однажды У Чжун был занят тем, что терпеливо объяснял своим ученикам 108 приемов боя с копьем (по другим версиям — с мечом). В этот момент на дороге появился старик-даос. Старик долго и со все нарастающим удивлением слушал речи У Чжуна и в конце концов сказал: «Мне кажется, что всеми этими приемами боя с копьем ты пользоваться все же не умеешь. Твои речи более умелы, чем твое боевое мастерство». Естественно, что после такого обращения уязвленный в присутствии учеников У Чжун предложил старику помериться силами на копьях. Уже через несколько мгновений схватки У Чжун понял, что его поспешность при вызове на поединок безвестного старца была необдуманной, столь удивительным оказалось мастерство старика-даоса и столь сильно он превосходил молодого и крепкого «мастера» У Чжуна. Исход поединка был предрешен. У Чжун хотя и был в те времена заносчив, но не был глуп и предложил остановить бой. Как только копья были опущены, ошеломленный У Чжун спросил: «Что это за школа владения копьем?» И услышал в ответ: «Копье Единого!» Пораженный необычайным мастерством, У Чжун уговорил старика поселиться у него в доме, прекратил сам всякое преподавание и стал прилежным учеником, начав свой путь в боевых искусствах с чистого листа.